Аромат рябины - Ольга Лазорева

В конце недели Юра вернулся домой пораньше. Лиза ждала его на кухне возле уже накрытого стола. Она постелила новую нарядную красно-белую скатерть, зажгла две витые красные свечи и поставила на стол бутылку коллекционного шампанского. Юра переоделся и сел к столу.

— Ого, как у нас сегодня празднично, — заметил он неопределенным тоном и внимательно посмотрел на сияющую Лизу.

— Юрка! — засмеялась она. — Сегодня ровно два месяца, как мы с тобой познакомились! Ты забыл?

— Извини, — тихо ответил он, вертя в пальцах вилку и не поднимая глаз.

— Случилось что-нибудь? — все еще улыбаясь, спросила Лиза.

И тут же почувствовала, что сердце словно исчезает. Она перестала ощущать его биение.

— Случилось, — после паузы ответил Юра. — Меня посылают на работу в Японию. Пока на год, а в перспективе на пять лет. Я не могу отказаться. Для меня это очень перспективное предложение. Это деньги и карьерный рост. Ты должна это понимать.

Юра поднял глаза. Лиза молчала и не отрываясь смотрела на него. Ее лицо было белым как снег, а светлые глаза из-за огромных зрачков казались черными.

— Ты любишь меня? — спросила Лиза глухо и еле слышно.

— Ну конечно, люблю! Что об этом спрашивать! — с раздражением ответил Юра. — Нет, девочка, а что ты предлагаешь? Любить тебя и сидеть возле тебя вечно без денег?

— Когда едешь? — после долгой паузы спросила она.

— Через десять дней. Визу делают, билет заказан. Лечу до Токио самолетом. Там меня встречает представитель компании. — Юра встал. — Лиза, пойми, я не могу упустить такой шанс! Я мечтаю поехать! Это такая возможность для молодого специалиста. Для меня начнется абсолютно новая жизнь. Ты же у меня умница и все понимаешь.

Он начал медленно гладить ее по голове. И Лиза, схватив его руки, судорожно разрыдалась, уткнувшись лицом в его горячие ладони.

Дни до отъезда были заполнены сплошной беготней. Лиза решила быть с Юрой до конца и, сделав себе липовый больничный, забросила и занятия в институте, и практику в больнице. Она занималась только делами Юры, во всем помогала ему, тем более что всевозможных мелочей, которые нужно было уладить до отъезда, оказалось невероятно много. Они встречались лишь вечерами и за ужином обсуждали, что нужно сделать и не забыли ли они чего-нибудь. Лизе, как ни странно, было легче от этой постоянной занятости, хотя Юру она почти не видела. Правда, плакала ежедневно.

«Почему он не берет меня с собой? Почему ничего не планирует на будущее и не просит ждать его? Как можно вот так вот просто расстаться? Ведь мы любим друг друга! Но если люблю лишь я?» — без конца думала Лиза и вновь начинала плакать.

Она почти не спала. Часто ночью, чувствуя, как любимый во сне прижимается к ней и обнимает, как он дышит тихо и спокойно ей в плечо, как машинально прижимается губами к ее виску, Лиза поднимала заплаканные глаза в потолок и отчаянно твердила про себя: «Господи! Если ты есть, то взгляни на нас! Прошу, умоляю, посмотри внимательно. Вот мы сейчас лежим рядом и обнимаем друг друга. Разве мы не две половинки, слитые воедино? Разве мы сейчас не одно целое? Как возможно разъять, разделить это целое? Если ты сделаешь это, то я не выдержу и умру. Пожалей! Не делай этого с нами! Пусть мой любимый никуда не уезжает от меня, пусть всегда будет рядом! Пожалуйста, Господи!»

И Лиза вновь начинала тихо плакать, не в силах остановиться и взять себя в руки. Наутро, когда Юра просыпался, сонно улыбался ей и целовал, она ясно понимала, что сейчас на самом деле все зависит только от него, что это он не хочет принимать никакого решения.

И вот наступил день отъезда. С утра Лиза наглоталась успокаивающих препаратов, но это ей мало помогло. Она без конца начинала плакать, и Юра, хотя тоже был грустным и подавленным, недовольно морщился, глядя в ее мокрые глаза. Мыслями он был уже в Японии и предвкушал новую увлекательную жизнь. Ближе к вечеру за Юрой заехал приятель на машине, чтобы отвезти его в «Шереметьево». Лиза тоже вначале хотела поехать в аэропорт, но потом поняла, что это выше ее сил, и осталась дома.

Когда захлопнулась входная дверь, Лиза пребывала в какой-то прострации. Она постояла у двери, провела пальцем по губам, все еще ощущая тепло прощального поцелуя, потом побрела в спальню. Рухнув на кровать, Лиза застыла, словно мертвая. Она перестала воспринимать окружающее и чувствовала только одно: холод, который постепенно и неумолимо охватывал все ее существо. Лиза начала дрожать. Машинально она нащупала плед и потянула его на себя. Краем глаза заметила, как с кровати свесился малиновый рукав, и вздрогнула. Это вывело ее из оцепенения. Лиза привстала, отбросила край пледа и увидела любимую рубашку Юры, которую он забыл в суматохе отъезда. Она схватила ее и прижалась лицом к мягкой ткани, вдыхая запах знакомой туалетной воды. На мгновение ей показалось, что любимый вернулся и вновь обнимает ее, и Лиза разрыдалась. Через какое-то время ей стало немного легче, и она провалилась в глубокий тяжелый сон, не выпуская из рук рубашку.

Принятые накануне лекарства и сильное нервное переутомление привели к тому, что Лиза очнулась лишь во второй половине следующего дня. Она улыбнулась и, потянувшись, пробормотала:

— Юра…

Н тут же окончательно проснулась и осознала, что его нет рядом. Лиза спрятала лицо в его рубашку и начала плакать.

«Лучше бы я не просыпалась никогда», — думала она, не в силах успокоиться.

Потом встала и пошла на кухню. Приготовила кофе, села за стол. Но не смогла сделать ни глотка, так как смотрела, не отрываясь, на чашку Юры, которая стояла тут же на столе. В ней были остатки чая, который он пил вчера, до отъезда.

— Он больше никогда не вернется и не будет пить чай из этой чашки, — вслух произнесла Лиза. — Я должна понять это раз и навсегда, принять и научиться с этим жить.

Она всхлипнула и невидяще уставилась в окно кухни. Затем, так и не позавтракав, встала и побрела в комнату. Зачем-то включила телевизор. Увидела валявшийся на диване диск с фильмом, который они недавно смотрели вместе, и мгновенно представила, что Юра сейчас лежит на диване рядом с ней и они смеются над некоторыми эпизодами фильма. От боли у нее потемнело в глазах и помутилось сознание. Когда она пришла в себя, то подумала, что ей нужно немедленно покинуть эту квартиру, иначе она сойдет с ума от отчаяния.

Лиза побрела в коридор и начала одеваться. Выйдя на улицу, она быстро пошла прочь от дома, преодолевая желание оглянуться. Она понимала, что вид темных окон этой квартиры на втором этаже, где она была так счастлива, будет для нее сейчас невыносимым. Приехав домой, Лиза недолго посидела с родителями на кухне, объясняя свой бледный измученный вид усталостью и простудой. Родители предложили ей остаться дома, и она согласилась. Но скоро почувствовала приступ сильнейшей тоски. Ей захотелось только одного — вернуться. Лиза стала торопливо одеваться, а удивленным родителям сказала, что должна серьезно готовиться к сессии, что у нее, возможно, начинается грипп, поэтому ей лучше пожить отдельно в квартире сестры.