Земля Великого змея - Кирилл Кириллов

Грохот и хруст ударили по барабанным перепонкам. Подбитый войлоком наспинник кирасы ударился во что-то твердое, мышцы шеи вздулись, притягивая обратно отрывающуюся голову. Таранным камнем впечаталась в нагрудник спина Лоренцо. Нос и рот забила какая-то сальная пакля. Ноги замолотили пустоту, ища опоры и не находя. Но они же упали? Или нет? И планер продолжает трещать и раскачиваться, будто все еще куда-то летит.

Ромка с трудом разжал сведенные ужасом веки. Прямо перед носом он увидел кудлатый затылок и понял происхождение удушающей субстанции. Отплевавшись от волос флорентийца, он осторожно выглянул из-за его плеча и увидел беспросветный зеленый ковер, простирающийся до синеющих вдалеке гор. Скосил глаза вниз. Верхушки могучих деревьев почти щекотали подметки его сапог. Они повисли на скале? Ромка спиной потер поверхность, к которой прижимал его итальянец. Гладкая. Стена? На такой высоте? Только очень большой си или донжон приличного замка может быть столь высоким. В любом случае, если это творение рук человеческих, оно обещает опасностей не менее, чем недавний головокружительный полет. Ведь дружественной конкистадорам остается только Талашкала, остальные народы, даже внешне симпатизирующие испанцам, вполне могут сдать их мешикам в подтверждение своей дружбы. А то и сами в жертву принести. Черт!

Ромка прислушался к скрипу, которым отзывался планер на каждое его движение. Срезать бы этого содомита, чтоб обзор не загораживал и вниз не утянул. Рука сама нашарила рукоять маленького ножа, который он по науке Мирослава упрятал в подкладку куртки на верхушке змеиного си. Нет, остановил он себя, нехорошо так. Вместе бились, вместе прилетели, вместе и спасаться.

Молодой человек извернулся под придавившим его телом и уперся носом в глыбу отесанного серого камня. Поймал взглядом желтоватый раствор в стыке, значит, все-таки стена. Поднял глаза. Их планер перелетел кормой через верхний край этой стены, но зацепился ездоками и завис, к их счастью, большей частью веса на той стороне. Можно добраться до верха, если выдержат жгуты. Превозмогая боль в опухших кистях, Ромка подтянул одну руку и попытался закинуть ногу за край. Носок сапога не нашел опоры, тело соскользнуло и, проскрежетав нагрудником по стене, ударило плечом в плечо висельно болтающегося в петлях флорентийца. Шаткая конструкция над его головой закачалась. Что-то треснуло, послышался звук разрываемой ткани.

Ромка почувствовал, что ему осталась от силы одна попытка.

Стараясь не обращать внимания на кричащее от боли тело, он подтянулся и снова занес ногу. Гладкая подошва кавалерийского сапога со второй попытки утвердилась в какой-то трещинке. Цепляясь за неровности, он продвинул ногу дальше и таки смог перекинуть стопу за край. Перенес вес на лодыжку, взялся поудобнее за одно из копий и подтянулся еще немного. Теперь он смог протолкнуть ногу до колена. Согнул, с радостью чувствуя, как впивается в мякоть твердый край. Уцепился за стену рукой. Запястье размякло и потекло нагретым над свечой воском. Ромка захрипел, пытаясь удержаться на краю. Получилось. Теперь медленно, по полвершка, вверх. Вверх! Перевалился со скрипом. Теперь бы перевести дух и…

Ромка с головой ухнул в ледяную воду.

Куаутемок неловко сидел на троне, вытянув ноги и облокотившись на подлокотник в виде кошачьей головы. Верховный правитель Мешико страдал. Подреберье отзывалось болью при каждом движении, но на желтом, обтянутом пергаментной кожей лице играла легкая усмешка, которую опытные царедворцы расценивали как широкую улыбку радости.

Еще бы, teules во главе со своим страшным вождем сами загнали себя в ловушку у разрушенной дамбы возле Шальтокана. Даже если они заметят десант, уйти уже не успеют. До победы оставалось совсем немного.

Чтобы как-то отвлечься от томительного ожидания, он велел принести из недавно найденной библиотеки своего дяди Мотекусомы древние книги и свитки с историей его народа. Куаутемок надеялся найти там сведения, которые помогут ему привести мешиков к новому золотому веку. Но сейчас его тонкие нервные пальцы перебирали страницы легенды о рождении Уицлипочтли, главного божества, бога солнца и войны, предоставившего мешикам возможность главенствовать над половиной обитаемого мира.

«В одном из храмов, — читал Куаутемок, с трудом разбирая летящий почерк неведомого писца, — расположенном на холме Коатепек по направлению к Туле, женщина по имени Коатликуэ, что означает „носящая юбку из змей“, мыла пол. Вдруг прямо на вымытое с неба упало роскошное перо. Закончив работу, она не обнаружила находки, так как перо улетело. В эту минуту она забеременела, хотя и была в течение многих лет вдовой.

Ее старшая дочь по имени Койольшауки, что означает „луна“, узнав о беременности матери, сочла это оскорблением и рассказала обо всем своим братьям-южанам Сенцон Уицнауакам — бесчисленным звездам — и убедила их убить мать, чтобы отомстить за поругание ее чести.

Коатликуэ очень опечалилась и укрылась в храме в ожидании сыновей и собственной смерти. Однако один из них, Куауитликак, предал остальных и собирался рассказать матери об их коварных замыслах убить удивительное существо, Уицлипочтли, находящееся во чреве у Коатликуэ.

Когда Койольшауки и ее братья-южане поднялись на вершину храма, родился Уицлипочтли и надел апанекуйотль — одежду воина. Один из его помощников поджег, словно факел, змею, носившую имя Шиукоатль. Этой змеей, словно мечом, Уицлипочтли отрубил голову Койольшауки, которая покатилась к склону Холма Змеи, или Коатепек. Завидев это, сыновья разбежались, а Уицлипочтли бросился их преследовать, пока не убил всех. Затем он собрал и надел на себя все знаки их военной доблести. Так он спас мать и превратился в солнце и в бога войны».

Обычный героический эпос, который был у многих народов, но Куаутемоку виделся за ним и другой смысл. Среди прочих титулов Коатликуэ считается богиней земли. Каждое утро она рождает Уицлипочтли — Солнце, которое передвигается по небесному своду благодаря Шиукоатлю, огненной змее. В этот момент оно побеждает луну и звезды, ее братьев, и победоносно правит в течение дня. С наступлением сумерек Солнце укрывается науалем, подобием маскировочного костюма с рисунком звезд, и осматривает потусторонний мир, а утром снова появляется на свет благодаря своей матери-земле.

Великий правитель погрустнел. Рассказы о богах и героях горячили его холодную кровь, но одновременно напоминали ему о собственных немощах. Да и не про героев это сказание, а про то, что течение времени бесконечно и за каждым рождением следует смерть. Куаутемок поморщился: упоминания о смерти были ему более неприятны, чем истории о чужих воинских доблестях. Он перекинул несколько страниц. Вчитался.

«И сказал им Уицлипочтли: я буду вашим проводником, я укажу вам путь. И начали сходиться к нему мешики и в пути давали название всем деревням, которые встречались на пути, на своем языке. И когда пришли в обетованную землю, которые блуждали, не знали, куда идти, и они были последними. И когда они продолжили свой путь, никто и нигде их не встречал. Повсюду их порицали. Никто не знал их в лицо. Повсюду их спрашивали: откуда вы, кто вы? И нигде не могли они обосноваться, везде их преследовали и отовсюду изгоняли. Они прошли Коатепек, они прошли Толлан, они прошли Ичпучко, они прошли Экатепек, а затем Чикиутепетитлан и сразу пришли в Чапультепек, где собралось много людей. Уже существовал Аскапоцалько, Коатлинчан, Кулуакан, но еще не было Мешико. Там, где теперь Мешико, были камыши и болота».