Анатомия чувств - Гайя Колторти

— Там мама! — прошептал ты.

Перед лицом неминуемой опасности она в ужасе, не меньше чем ты, бросилась собирать разбросанную по комнате одежду и спряталась в единственном возможном тайнике в этой комнате — в шкафу. Если бы это был фильм, можно было бы посмеяться от души, но, на ваше несчастье, это была не комедия. Опасность была реальная, и не было в этом ничего смешного.

Сидя в шкафу, вы услышали, как дверь комнаты открылась. Посетители были совсем рядом, их голоса были отчетливо слышны. Ты и Сельваджа вжались в самый дальний угол шкафа. Если они обнаружат вас, хотел бы ты знать, как выпутываться из этого бардака. Пока же ты прикрывал собой, как щитом, Сельваджу, слабо надеясь, что им достаточно будет лишь твоего зрелища, если что. Должно быть, кто-то прислонился спиной к одной из створок шкафа, скорее всего мама, и вы оба задержали дыхание.

— Я бы хотела, — говорила ваша мать, обращаясь к двум посетителям, — сдавать квартиру как меблированные апартаменты. В этой комнате есть удобный шкаф, совершенно новый, только что из магазина, который, разумеется, я освобожу от своих вещей. Для гостей или детей он будет более чем подходящим, я думаю.

Ваши сердца в этот момент в унисон издавали барабанную дробь.

— Конечно, подойдет, — сказал мужчина.

— Они давно женаты, — полюбопытствовала ваша мать, — если мне позволительно спросить?

— О, пять месяцев, — теперь отвечала женщина. — Всего пять месяцев.

— Очень хорошо, — заявила ваша мать. — Мы с дочерью съехали с этой квартиры где-то в июле, но признаюсь, я очень привязалась к ней. Мне всегда нравились высокие потолки в городских домах… Знаете, это может показаться странным, но я так и не свыклась с тем, что эта квартира в действительности не заселена. Она кажется обжитой, вот что. Теперь, если хотите посмотреть большую спальню… Прошу. Я покажу дорогу. Идите за мной.

Они вышли из комнаты, и ты не грохнулся в обморок, не умер и не подхватил скарлатину. Одновременно с Сельваджей ты испустил вздох облегчения, вы посмотрели друг на друга, и ты погладил ее по голове и поцеловал в лоб.

Она неожиданно вышла из шкафа.

— Ты куда? Вернись! — зашипел ты, и сердце твое чуть не выскочило из глотки.

Она сделала тебе знак выходить.

Ты энергично замотал головой.

— Давай же!

— Нет!

Она потянула тебя за руку, но безрезультатно.

— Нет! Нет! Я же сказал тебе, нет! — сопротивлялся ты, стараясь в свою очередь затащить ее обратно в шкаф.

В конце концов, ей удалось уговорить тебя покинуть спасительное убежище и выбраться наружу. Она повисла у тебя на правой руке, чтобы ты не удрал, поскольку не был еще окончательно уверен в целесообразности ваших действий. Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор, чтобы прозондировать обстановку. В этот момент мама и пара вероятных арендаторов находились в большой спальне, ты слышал, как они восхищались открывавшимся из двух больших окон видом на исторический центр города.

Сельваджа воспользовалась моментом и выскочила из комнаты, волоча тебя за собой. Держа вещи в руках, вы на цыпочках проскользнули в коридор, как заправские коты Сильвестры[43]. Входная дверь была прямо перед вами.

— Куда ты? Ты рехнулась! Я не выйду в таком виде! — прошипел ты. — Ты что, не видишь, я в трусах! — И действительно, все ваши вещи были собраны в ком, вместо того чтобы прикрывать ваши тела, как и положено.

Она не обратила никакого внимания на твои протесты и неслышно открыла дверь, пытаясь вытолкнуть тебя наружу.

— Ну же! — потребовала она. — Иди, не будь идиотом!

— Нет! — сопротивлялся ты.

Но в этот момент осмотр большой спальни закончился, и у тебя больше не было выбора. В панике ты выскочил на площадку первым и обернулся: Сельваджа уже закрывала дверь со сноровкой Дьяволика[44].

Вы смотрели на мигающую красную кнопку вызова, в надежде, что спасение вот-вот придет к вам под видом старинной кабины лифта. Дрожащими руками вы прижимали к груди скомканную одежду и даже не пытались одеться, пока звук поворачивающегося в замке ключа, а следом и дверной ручки, не заставил вас вздрогнуть. «Вот, — подумал ты, — сейчас мама увидит нас здесь, и все будет кончено». Сельваджа подскочила, ты это видел, и на лбу у нее проступили капельки холодного пота, прямо как у тебя. Вы задержали дыхание. В этот момент открылась дверь, но это была не дверь квартиры вашей матери, а офиса напротив. Из него вышел мужчина лет пятидесяти в комбинезоне, вероятно, маляр или электрик. Увидев двух полуголых подростков у шахты лифта, одного со следами засосов на шее и звериными царапинами на спине, другую — в кружевном комплекте, наличие которого могло с таким же успехом восприниматься как отсутствие, он замер. На что это было похоже?

— Добрый день, — поздоровался ты, раз уж тип в комбинезоне застыл на месте, пяля на вас глаза.

Вернее, пялился он на Сельваджу, и это тебе совсем не нравилось. Но мужчина сказал: «День добрый, детки» — и стал спускаться пешком без лишних разговоров. Через пару секунд лифт добрался наконец до вашего этажа, и вы успели скрыться в его недрах за какие-то два взмаха ресниц до того, как ваша мать и двое ее гостей вышли из квартиры. Вы даже слышали, как она посетовала на то, что теперь придется спускаться по лестнице. За небольшое время, бывшее в вашем распоряжении, вы как ошпаренные пытались натянуть на себя футболки, на замечая, что они вывернуты наизнанку, и путались в джинсах. Ты никак не мог влезть в них, пока не понял, что это джинсы Сельваджи. Обмениваясь шипящими фразами типа «Это мои, ты что, ослеп?» и «Дай, ты мне порвешь ее!», вы в конце концов приехали на первый этаж более-менее одетыми.

Двери лифта еще не успели открыться полностью, а вы уже бежали по улице, отчаянно ища первый попавшийся угол, где можно было бы спрятаться и перевести дух.

Наконец вы свернули в какой-то темный глухой переулок и прислонились спиной к шершавой стене, задыхаясь от бега и страха. Ты пытался втянуть воздух, подняв голову к небу, она — согнулась пополам, держась ладонями за колени.

Ее всегда ухоженные волосы были похожи теперь на клоунский парик, ожерелье запуталось на шее в причудливой арабеске, одежда была помята, и она никак не могла отдышаться, дрожа всем телом от избытка адреналина. И все же она была прекрасна, как всегда, даже больше, чем всегда. Тебе, в самом деле, не было важно, носит ли она жалкие рубища или фирменные вечерние платья, оборачивает ли вокруг шеи почтовый шпагат или надевает дорогие золотые украшения, ты любил бы ее все равно. Заметив, что ты наблюдаешь за ней, она выпрямилась и поднесла левую руку к груди, пытаясь нащупать и поправить ожерелье, потом стала приводить в порядок волосы, просто собрала их в хвост на затылке, пригладив немного пальцами челку. Ты улыбнулся ей, как бы говоря, что для тебя она была прекрасна во всех видах. В ответ Сельваджа приблизилась к тебе и попыталась расправить твои вихры. Потом она вытащила платок из сумки и вытерла пот с твоего лица и шеи.