Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая - Юн Чжан

Юный император сторонился игр или любых других энергичных физических нагрузок, в том числе верховой езды, предусмотренной программой воспитания маньчжурского императора. Для уроков по верховой езде ему специально поставили деревянного коня, и он садился на него во время занятий. При этом ему очень нравилось упражнять свои руки, и любимым его занятием была разборка и сборка наручных и настенных часов. Эти европейские безделушки покупали евнухи у одного предприимчивого датчанина, открывшего в китайской столице свой магазин.

Гуансюй рос мальчиком физически слабым, робким и нервным, он заикался, и его не составляло труда напугать.

Он ужасно боялся раскатов грома. Когда случалась буря, вокруг него собиралась толпа евнухов, задача которых заключалась в том, чтобы кричать во весь голос и заглушать раскаты того же грома. В отличие от «дражайшего папы» или своего кузена императора Тунчжи Гуансюй вел пассивный образ жизни. Его совсем не манили путешествия, даже за пределы Запретного города он не хотел выходить: его устраивало полное обособление от внешнего мира.

За стенами Запретного города на протяжении десятилетий продолжалась его упорная работа над освоением китайской классической литературы. И ведь как раз столько времени уходит на подготовку настоящего ученого человека. В конце этого десятилетия наставники императора Гуансюя объявили, что он закончил свое обучение и усвоил программу «с отличием». Летом 1886 года, когда Гуансюю исполнилось пятнадцать лет, его считали прекрасно подготовленным к тому, чтобы править Китаем, императором. Цыси почувствовала, что пришло время выпустить указ с поручением императорскому астрологу подобрать в начале будущего года подходящую дату для официального вступления молодого человека во власть.

Неизбежный отход вдовствующей императрицы от государственных дел вызвал в лагере сторонников модернизации панику. Лишенным ее бурной инициативы и напористости проектам реформ, затеянным ею, скорее всего суждено было сойти на нет. На протяжении нескольких дней боцзюэ Ли Хунчжан «не мог как следует выспаться или поесть», пребывая «в неизбывном состоянии крайнего беспокойства». Наконец он послал великому князю Цюню письменную просьбу подумать о том, как оставить Цыси у власти. Этот великий князь прекрасно понимал, что его сын не может стать достойным преемником Цыси, и он уговорил сановников на то, чтобы обратиться к вдовствующей императрице с просьбой. Суть этой просьбы состояла в том, что еще несколько лет ей следовало бы выступать в роли «опекуна» императора. Он заставил своего сына встать перед вдовствующей императрицей на колени и просить ее не уходить в отставку. Цыси поддержала затеянную великим князем Цюнем кампанию и принудила членов Верховного совета к составлению проектов петиций к сановникам. В одной из них с воспеванием заслуг Цыси говорилось, что она «привела свою страну к совершенно новому и славному этапу, беспримерному в ее древней истории». Такую оценку императорский наставник Вэн, больше всех жаждавший, чтобы его ученик занял предназначавшееся ему место, назвал «неуместной». Как всегда, Цыси продумала свою политику со всех точек зрения и предусмотрела появление кое у кого из просителей сомнений в том, что, потребовав отсрочки момента передачи власти, они могут вызвать раздражение у императора. Поэтому сделала достоянием публики тот факт, что император сам умолял ее на коленях продолжить правление страной.

В итоге Цыси объявила о своем намерении «выступить в качестве опекуна императора еще несколько лет». Боцзюэ Ли ликовал. Великий князь Цюнь написал в своем дневнике: «Мое сердце, на протяжении многих дней готовое вырваться наружу, теперь снова заняло положенное для него место. Всем нам в империи по-настоящему улыбнулась удача». Боцзюэ Ли на это отозвался так: «Вот уж правдивее не скажешь». Императорскому наставнику Вэну радоваться было нечему, но, как законченный льстец, он промолчал. Когда вдовствующая императрица спросила этого пожилого человека, готов ли на самом деле его ученик принять на себя бремя власти, тот ответил, что, как наставник императора, он не станет перехваливать его величество, который будто бы достиг совершенства; а если бы даже и достиг, «интересы династии для меня превыше всего».

Император Гуансюй очень расстроился. После того как его принудили к притворному «упрашиванию», он на несколько дней слег в постель «из-за неблагоприятной погоды, с простудой и головной болью», – как записал Вэн в своем дневнике. Император отказался от занятий, и, когда его наставник увидел Гуансюя в следующий раз, тот выглядел настолько угнетенным, что пожилой мужчина, попытавшийся ободрить своего подопечного, даже расплакался. Этот обычно безмятежный молодой человек стал проявлять свои эмоции. Его наставник рекомендовал ему высказать наболевшее вдовствующей императрице. Но Гуансюй не решился на это. Из всех добродетелей, прославляемых Конфуцием, главной называли почтение к родителям[27]. Это представление воспитали у молодого человека кроме всего прочего через обряд: каждый божий день на всем протяжении их нахождения под одной крышей он приходил к «дражайшему папе», чтобы пожелать «доброго утра» или «спокойной ночи». Ему постоянно приходилось напоминать себе: «Оставайся почтительным!» – но в душе все равно накапливалось озлобление. Поскольку ему уже было не до учебы, раньше души в нем не чаявший наставник начал сетовать на отсутствие у его подопечного сосредоточенности.

Как человек замкнутый, император Гуансюй глубоко переживал свое нынешнее положение, и ему не с кем было поделиться своими тягостными мыслями. Состояние его здоровья стало ухудшаться, и каждые несколько дней ему приходилось принимать какую-нибудь целебную настойку. Позже он написал, что как раз с этого времени у него появилось «постоянное ощущение холода вокруг лодыжек и коленей, и при малейшем ветерке начиналась простуда», простуда у него появлялась и в том случае, если его «как следует не укрывали на ночь». Его голос упал до уровня шепота, а речь стала неразборчивой для чиновников, которых он изредка принимал. Даже по почерку можно было догадаться о недомогании императора: черты он проводил трясущейся кистью, размеры иероглифов уменьшились в два раза от их обычной величины, как будто молодой человек слишком ослаб, чтобы уверенно водить кистью.

Цыси прекрасно знала о состоянии приемного сына. Она попросила императорского наставника Вэна, чтобы тот убедил его вернуться в свой класс, и слезно объяснила отсрочку с передачей властных полномочий своим «долгом перед предками». Только вот единственным средством от затянувшегося недомогания Гуансюя, то есть передачей власти ему, делиться Цыси не хотела.

Летом 1887 года императору Гуансюю исполнилось шестнадцать лет. В этом возрасте Цыси женила своего собственного покойного ныне сына, а подготовка к его свадьбе началась, когда ему шел еще только четырнадцатый год. Цыси оттягивала женитьбу приемного сына, так как тогда его придется признать совершеннолетним, после чего ей вряд ли удастся удержать власть над империей. Однако его свадьбу нельзя было откладывать до бесконечности, и поэтому пришлось приступить к конкурсу невест, охватывающему всю страну. Этот процесс затянулся, и в один прекрасный день 1888 года император Гуансюй взорвался от негодования. Он отказался идти на предусмотренный расписанием занятий урок и в великом возбуждении разбил оконное стекло. (Этот император прославился своим дурным характером и однажды, судя по дневниковой записи его наставника Вэна, «в ярости приказал жестоко высечь трех евнухов из департамента чая: одного из них чуть ли не до смерти, и все ради развлечения.) Пришло время, когда он уже не мог сдерживать ненависти к своему «дражайшему папе». Цыси такого от него не ожидала. Через два дня после бурного проявления страстей она объявила, что венчание состоится в начале следующего года. Вскоре вышел новый указ, свидетельствующий о том, что она отправится на покой сразу после свадьбы императора. На его основании приемный сын вдовствующей императрицы издал свой собственный указ с расписанием церемонии ее отставки. Так что шансов вмешаться в начатый процесс ни у кого не оставалось. В считаные дни после таких объявлений Цыси переехала из Запретного города в Морской дворец, который предназначался ей в качестве дома для заслуженной пенсионерки. Краска в ее новых палатах еще не просохла, и ей пришлось поселиться во временных апартаментах.