В чём дело, Полли? - Марьяна Иванова

– А я понял, что твоя семья легко уехала и так же легко вернулась? – хитро прищурился Мишель.

Аня вся покраснела и опустила глаза. Она слишком лёгкая добыча для этого стервятника.

– Так юный Мишель жил здесь со своим дедушкой? А где остальное семейство? – Я отвлекла хищника на себя и сразу же почувствовала злой, обгладывающий до костей, взгляд. Что ж, я знала на что иду.

– Они живут далеко отсюда. Я много лет не общаюсь с ними. Но, полагаю, раз они до сих пор оплачивают содержание этого дома, их дела всё ещё идут хорошо, – ещё хитрее улыбнулся он.

– Вот как? Это очень занимательно. Почему же ты здесь?

– Тебе не надоело, Полли? – почти добродушно рассмеялся Мишель. – Тебе не кажется, что это немного нечестно?

– Что нечестно?

– Без угрызения совести втыкать свои бесконечные вопросы под самые рёбра, а про себя прилежно умалчивать. Может, ты и о себе что-нибудь расскажешь, дорогая Полли?

Я пожала плечами:

– Всю свою жизнь я прожила в Чикаго, штат Иллинойс. Моя мама умерла при родах, а у папы были проблемы с алкоголем. Поэтому, когда мне исполнилось семь, его лишили родительских прав. Меня стала воспитывать бабушка. А когда он встал на ноги и был готов забрать меня домой, он погиб в автокатастрофе. Прямо по дороге ко мне… В доме Нади я росла в атмосфере всепоглощающей ненависти и полного безумия моей дорогой бабули. Нет, серьёзно, она была чокнутой. После совершеннолетия я сбежала оттуда и решила стать нормальным человеком. Нормальным, понимаете? Завести друзей, радоваться хорошей погоде и прочее. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что всё это дерьмо буквально въелось в меня и теперь быть нормальной мне не суждено. Надеюсь, слушать это было так же отвратительно, как и рассказывать.

Лихорадочная дрожь, зародившаяся где-то в груди, распространялась по всему телу. Гнев, жалость к себе и беспомощность смешались в одно чудовищное чувство, от которого у меня начались тахикардия и одышка. Пока я ещё могу стоять на ногах, нужно добраться до комнаты. Нет, ничто не заставит меня остаться сейчас с ними. Ничто, кроме…

– Я тебя так понимаю, – печально протянула Аня. – Правда понимаю.

– Сочувствую, я тоже знаю, каково это, когда живёшь и не чувствуешь земли под ногами, – Питер вдруг заговорил со странным акцентом и будто даже не своим голосом. – После смерти Криса родные и друзья стали говорить, что больше не узнают меня. Родители и вовсе в ужасе. Хотя я старался и для них тоже. Я сделал всё, чтобы Крис по-прежнему был с нами: я перекрасил волосы в чёрный – как у него, слушаю его музыку, учусь играть на его гитаре и предсказывать судьбу по картам. Разговариваю, как говорил он… Я здесь, потому что семья считает, что я тронулся.

Я попыталась переварить сказанное Питером. Что-то в его словах меня смутило. Но я не успела об этом подумать, потому что следом заговорил Мишель:

– Видишь, Полли, как на самом деле у нас всех много общего. Есть в этом что-то прекрасное, правда? Есть в этом что-то фатальное.

Голова словно попала в туман. Нет, не так. Это туман словно проник в голову. Меня окутал манящий дурман и вдруг стало тепло. Где-то в груди стало тепло. Словно там клубком свернулся котёнок. Он долго скитался по сырым переулкам, был везде ненужным, везде чужим. А теперь наконец обрёл свой дом. Внутренний голос снова вопил, что это всё обман, что на самом деле здесь по-прежнему холодно, как в могиле, а я всё ещё продолжаю смотреть кошмарный сон.

Да заткнись ты. Разве ты не видишь, что я привязалась к ним? Разве не видишь, что я влюблена? Дурацкий, глупый внутренний голос…

– Тогда скажи, что ты ищешь в моей тишине и мы все отправимся спать, – задумчиво проговорил Мишель. После чего снял очки и убрал их в нагрудный кармашек белой рубашки. В очках его глаза иногда казались мутными, как у мёртвой рыбы. Мне больше нравилось без них. Так его шрам, конечно, становился заметней, но он его совсем не портил. Из того же кармана он достал уже знакомый ключик и слегка потряс им. – Мне вдруг стало ясно, что именно ты хочешь увидеть в той комнате.

– Тебе стало ясно? Даже я сама не знаю этого. Ты спрашиваешь, почему я здесь? Я искала то, чего нет. Это просто был мой предлог приехать сюда. Способ убедить саму себя.

Питер громко хлопнул в ладоши и многозначительно кашлянул.

– Мы вам, простите, не мешаем? Или объясните, о чём вы говорите или разговаривайте наедине, – надулся он.

– Это то, зачем я… Ладно, начну сначала. Я стала журналистом, потому что мечтала разгадывать тайны, искать правду, публиковать сенсации. Работа мечты оказалось на деле не такой, как я представляла. Часто печатать приходилось настоящий мусор, иногда, скрепя зубами, писать проплаченные статьи. К тому же, из-за своего характера, я не задерживалась подолгу на одном месте. В один прекрасный день я поняла, что ни одно даже самое поганое издательство не заинтересовано в моей кандидатуре. Пришлось обратиться в кадровое агентство. Долго ни одна вакансия не могла меня заинтересовать. А потом мне написала женщина по имени Эмма Аддерли, сотрудница этого агентства. Она предложила отправиться сюда. В те дни как раз умерла Надя. Мне не хотелось возвращаться в тот дом и разгребать её дела. И я решила хотя бы посмотреть, что мне предлагает мисс Аддерли. Она сказала, что обратила на меня внимание, потому что я работала журналистом, мол, это может мне показаться интересным. Её брат несколько месяцев назад женился на странной девице по имени Бри Брит. Какое-то выдуманное имя, сказала я. Эмма согласилась. Она подозревала, что Бри обычная мошенница. Мать Бри, которая жила где-то недалеко от Уэльса, якобы сильно заболела. Тогда Бри попросила крупную сумму на её лечение у семьи мужа и уехала. По словам Эммы, в последний раз её брат говорил с ней после того, как она заселилась в пансионат «Чёрная лилия». Больше на связь она не выходила. Это было полгода назад. Не знаю, почему они не заявили в полицию о пропаже человека. Лично Эмму больше волновало, что она украла у них деньги. Она сказала, будто почти уверена, что Бри никогда не была здесь, просто подсмотрела название в путеводителе, чтобы запутать след. Но Эмма всё равно попросила поискать следы Бри, если я отправлюсь работать в пансионат. Как я уже сказала, я зацепилась за этот предлог, чтобы убедить саму себя приехать сюда. На самом деле я быстро поняла, что Бри здесь и правда не было.

– Что? Серьёзно? Это круто! – Не знаю, откуда в Питере было столько восторга. Он разинул рот и выпучил глаза, словно сидел на сеансе остросюжетного фильма. – А как ты поняла, что её здесь не было?

– Ну, знаете, для этого не нужно быть Шерлоком Холмсом. Брат Эммы общался с Бри по мобильнику. Первое, что я обнаружила – здесь нет мобильной сети. Она не могла звонить ему отсюда. Второе, что я узнала – это место принимает зараз только двух посетителей. Как правило, это богачи со странностями. Ну и третье – Мишель не впускает сюда незваных гостей. Нельзя просто приехать и вселиться сюда на одну ночь, как в какой-нибудь отель. – Потом я выхватила взгляд Мишеля и обратилась уже лично к нему: – Что ж, вот и всё, что я «искала в твоей тишине». Я не знаю, что за скрип сводит меня с ума в той комнате. Но я никогда не связывала это с Бри.