Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы - Майкл Льюис

Бэрри никогда не соответствовал типичным представлениям о менеджере хедж-фонда. Он по многу дней подряд ходил на работу в одних и тех же шортах и футболках. Отказывался надевать туфли со шнурками, часы и даже обручальное кольцо. Чтобы успокоиться на работе, врубал тяжелый металл. «Думаю, окружающие терпели все эти причуды, пока дела шли хорошо, – говорит он. – Но как только возникли трудности, причуды превратились в признаки некомпетентности и неуравновешенности – даже по мнению сотрудников и деловых партнеров».

После конференции в Лас-Вегасе рынок понизился, а потом восстанавливался до конца мая. По мнению Чарли Ледли из Cornwall Capital, интриганы из банков с Уолл-стрит, рейтинговых агентств и правительственных регулирующих органов развращали финансовую систему США. Стив Айсман из FrontPoint Partners считал рынок бестолковым и бредовым: в финансовой культуре, где за кратковременной паникой следовал головокружительный подъем, любая продажа по сниженным ценам рассматривалась как очередная возможность для покупки. Майклу Бэрри рынок низкокачественных ипотечных бумаг представлялся сплошными махинациями, которые проворачивались отделами по работе с низкокачественными облигациями. «Учитывая масштабное мошенничество со стороны наших контрагентов, идея выведения дефолтных свопов с отдельного счета больше не рассматривается», – писал он в конце марта 2007 года.

Первая половина 2007 года стала очень странным периодом в истории финансов. Реальные факты, связанные с состоянием рынка жилья, все больше расходились с ценами облигаций и стоимостью страховки на облигации. Крупные фирмы с Уолл-стрит предпочитали попросту игнорировать неприятные сведения. Однако на рынке стали происходить незначительные изменения, которые сразу же отражались входящей электронной почтой Майкла Бэрри. Его продавец из Citigroup прислал ему 19 марта первый серьезный анализ пула ипотечных кредитов. Эти кредиты относились не к категории низкокачественных, а к категории Alt-A[20]. Правда, продавец все равно пытался расписать, какая доля пула состояла из кредитов с выплатой только процентов, какой процент составляли дома, в которых проживали собственники, и т. д. Так поступает человек, которого интересует кредитоспособность заемщиков. «Когда я анализировал эти пулы в 2005 году, – писал Бэрри в письме, уподобившись Стэнли, наблюдавшему за туристами, которые топали по тропе, проложенной им в джунглях, – брокерские фирмы не занимались ничем, даже отдаленно похожим на подобный анализ. Я рассматривал скрытые вторые ипотеки[21]как индикатор финансовых затруднений покупателей и использовал в качестве весомого критерия в процессе отбора. Но в то время никто из торгующих деривативами понятия не имел, о чем я говорю, и никто в них особо не вникал». В период затишья с февраля по июнь 2007 года они вдруг обрели значимость. Рынок лихорадило. В первом квартале 2007 года Scion Capital вырос почти на 18 %.

А потом что-то случилось – хотя поначалу было трудно понять, что именно. 14 июня обанкротились два хедж-фонда, работавших с низкокачественными ипотечными облигациями и фактически принадлежавших Bear Stearns. За последующие две недели публично торгуемый индекс низкокачественных ипотечных облигаций с рейтингом «три В» упал почти на 20 %. Тогда-то, по мнению Бэрри, Goldman Sachs испытал нервный срыв. Его самые крупные позиции были открыты в Goldman, который то ли не хотел, то ли не мог определить их стоимость и необходимый размер обеспечения, перемещаемого туда-сюда. В пятницу, 15 июня, исчезла продавец Бэрри из Goldman Sachs Вероника Гринштайн. Он и писал, и звонил ей, но она не отвечала. В следующий понедельник Гринштайн объявилась и объяснила, что «уезжала на денек».

«Это типичное явление в тех случаях, когда ситуация на рынке складывается в нашу пользу, – писал Бэрри. – Люди заболевают, пропадают по необъяснимым причинам».

20 июня Гринштайн сообщила Бэрри о том, что в Goldman Sachs произошел «системный сбой».

«Как забавно, – ответил Бэрри. – Из Morgan Stanley пришло почти такое же сообщение. А продавец из Bank of America рассказывает о перебоях в подаче электроэнергии. Для меня все ваши “системные сбои” – не что иное, как попытка оттянуть время, чтобы хоть как-то разобраться в хаосе». Продавец из Goldman попыталась было возразить: мол, даже при падении индекса низкокачественных ипотечных облигаций рынок страхования даже не пошелохнется. Но говорила она по своему мобильному, а не офисному телефону, переговоры по которому записывались.

Банки теряли почву под ногами. Все без исключения. На протяжении без малого двух лет в конце каждого месяца Бэрри наблюдал, как трейдеры с Уолл-стрит переоценивают позиции не в его пользу. В конце каждого месяца его ставки против низкокачественных ипотечных облигаций таинственным образом обесценивались. Конец месяца случался и тогда, когда трейдеры отсылали руководству отчеты о прибылях и убытках. 29 июня Бэрри получил сообщение от продавца из Morgan Stanley Арта Рингнесса, в котором говорилось, что Morgan Stanley желает удостовериться в «справедливости переоценки». На следующий день аналогичное сообщение поступило из Goldman Sachs. Впервые за два года Goldman Sachs в конце месяца не обернул его ставку против него самого. «Впервые они подходили к переоценке наших позиций так тщательно, – замечает Бэрри, – а все потому, что сами участвовали в этих сделках». Рынок наконец-то осознал, что серьезно болен.

В тот момент, когда Goldman проявил такой интерес к сделке Бэрри, рынок испытал мощное потрясение. Налицо были признаки всеобщего помешательства: теперь все горели желанием с ним пообщаться. Morgan Stanley, который ранее отказывался верить негативным новостям на рынке низкокачественных бумаг, позвонил с просьбой продать все, что у него есть, «в любом объеме». До Бэрри дошли слухи – вскоре подтвердившиеся, – что принадлежавший Goldman Sachs фонд под названием Global Alpha понес колоссальные убытки по низкокачественным бумагам и что Goldman, ранее игравший на повышение, спешно переориентируется на ставки против рынка низкокачественных ипотечных бумаг.

Именно об этом он говорил своим инвесторам еще летом 2005 года, когда просил просто проявить выдержку. У сомнительных ипотечных кредитов на три четверти триллиона долларов наступил срок перехода от завлекающих ставок к новым, более высоким. Тот пул кредитов, на понижение которого Бэрри сделал ставку, OOMLT 2005–3, наглядно показывал общую ситуацию. OOMLT 2005–3 – это краткое обозначение пула низкокачественных ипотечных кредитов, выданных Option One – компанией, чей генеральный директор выступал с речью на конференции в Лас-Вегасе. Именно посреди его выступления Стив Айсман вышел из зала, предварительно показав ноль. Большинство кредитов выдавалось с апреля по июль 2005 года. С января по июнь 2007 года показатели по пулу – просрочки по выплатам, процент банкротств, процент обращений взыскания на недвижимость – оставались относительно стабильными. Убытки были намного выше, чем предполагалось рейтингами облигаций, выпущенных под эти кредиты, однако не слишком менялись из месяца в месяц. С 25 февраля по 25 мая (25-го числа каждого месяца поступала информация о перечисленных средствах) суммарный показатель банкротств, просрочек и обращений взыскания по пулу OOMLT 2005–3 вырос с 15,6 до 16,9 %. К 25 июня общее число дефолтов по кредитам подскочило до 18,68 %. В июле оно выросло уже до 21,4 %, в августе – до 25,44, а в конце года остановилось на отметке 37,7 %. Иными словами, больше трети заемщиков из пула перестали производить выплаты по кредитам. Убытки могли уничтожить не только облигации, на понижение которых ставил Майкл Бэрри, но и облигации с более высоким рейтингом из той же башни. Тот факт, что паника на Уолл-стрит началась до 25 июня, навела Майка Бэрри на мысль: фирмы с Уолл-стрит используют внутреннюю информацию по платежам. «Сервисеры нередко принадлежали дилерам, – писал он, – и поэтому последние могли знать об ухудшении показателей».