Актриса года - Джон Кейн

— О нет, это не в твоем характере, дорогая, — сказал Ларс. — Ты никогда от своего не отступишься. Где твой напор, твоя решимость? Да ты всегда была примером, эдакой батарейкой «Энерджайзер» для кинозвезд.

— О, если бы! — шепнула Карен. — Но дело, наверное, просто в том, что я страшно устала от борьбы. И мне действительно хочется бросить все это. — Тут по щекам ее снова потекли слезы, они капали в коктейль и превращали его в совершенно непригодное для питья пойло.

— Вот что я скажу тебе, дружок. — Лицо Ларса выражало самую искреннюю озабоченность. — В жизни всегда приходится выбирать. Мы можем быть счастливы, можем грустить. Можем работать как бешеные, можем просто сидеть на обочине и наблюдать, как мимо проносится жизнь. И что самое главное — можем брать пример с Мэри Ричардс или же с Роды Моргенштерн.

— Что-то я никак не пойму, о чем ты, Ларс? — спросила Карен, и отчаяние сменилось недоумением.

— Просто хочу внушить тебе: ты не Рода Моргенштерн и никогда ею не будешь, — ответил Ларс и крепко встряхнул Карен за плечи. — А теперь давай, выходи на середину улицы, покрутись на каблучках и подбрось в воздух свою гребаную шляпку!

Лучи солнца, проникающие через высокие стрельчатые окна Первой лютеранской церкви Иисуса Христа в Палм-Спрингс, высвечивали расставленные у алтаря букеты ландышей в вазах. Хор мальчиков пел «Милосердие твое безгранично». Затем священник взмахом руки отпустил свою немногочисленную паству. Люди поднимались со скамей, парами шли к проходу и выходили на жаркую и душную улицу городка.

«Господи Боже, — подумала вдруг Конни, — ведь я не была в церкви со дня похорон Стива Макквина».

Из клиники Бетти Форд Конни выписали накануне, и она покинула ее в сопровождении Эрика Коллинза. Он и сейчас был с ней. Когда служба закончилась, к ним подошла женщина лет пятидесяти, одетая в бесформенный желтый балахон. От нее пахло шоколадным печеньем и фирменной туалетной водой Элизабет Тейлор под названием «Белые бриллианты».

— Мисс Траватано?

— Да, — ответила Конни и выдавила улыбку.

— Просто хочу сказать: вы моя любимая звезда! — с жаром воскликнула женщина. — Я влюбилась в вас сразу же, как только услышала песню — «Только скажи, где найти тебя». И фильм тоже был просто замечательный. Думаю, за одно это вам следует дать «Оскара».

— Спасибо, вы очень добры.

— Надеюсь, в этом году вы наконец его получите, — не унималась женщина. — За этот… как его… «Чеснок и изумруды».

— Спасибо, — снова сказала Конни. — Но только называется фильм «Помидоры и бриллианты».

— Знаете, у нас сегодня будет распродажа кондитерских изделий. Здесь, недалеко, прямо за домом пастора. Может, придете? Мардж Люфенстаффе испекла свой знаменитый гавайский торт с кокосами и сделала шарики из виноградного желе.

— Спасибо, — поморщилась Конни, — но лично я предпочитаю сушеные кокосовые хлопья и шоколадные кубики.

— Что ж, как хотите, — вежливо заметила женщина. — Да благословит вас Господь и удачи с «Оскаром»! — И она затрусила прочь, оставив Конни и Эрика вдвоем.

— Надеюсь, она не слишком вас достала? — заметил Эрик, подводя Конни к своей машине.

— Я никогда не умела разговаривать с простыми людьми, — вздохнула та. — Всегда боялась их. Словно они собираются что-то отнять.

— Может, они просто хотели полюбоваться вами, выразить свои теплые чувства, — сказал Эрик и распахнул перед ней дверь старенькой «хонды».

Конни уселась. Эрик захлопнул дверцу. Конни не могла удержаться от мысли, что он, хотя в его поведении, казалось, все говорило об обратном, мало чем отличается от ее обычных поклонников. Ему тоже было что-то нужно от нее, то, чем она никогда не хотела делиться. Но мысль эта вылетела из головы, как только, выглянув из окна, она заметила его мускулистый зад, плотно обтянутый джинсами.

— Куда едем? — спросила она, когда Эрик сел за руль.

— Как куда? Домой, на воскресный обед, — усмехнулся Эрик.

— А что в меню?

— Тушеное мясо в горшочках, печеный картофель и суфле из брокколи. И еще советую оставить местечко для десерта. Мама умеет готовить совершенно потрясающие кокосовые хлопья.

— О, Сьюзан Хейуорд была такая красавица! — воскликнула Мэри Коллинз. Личико сердечком в обрамлении облака серебристо-белых волос. Когда дети, Эрик и Лаура, убрали со стола, Мэри, бывшая в молодости каскадершей, принялась судачить с Конни о жизни кинозвезд.

— Я дублировала Сьюзи в картине под названием «Белая знахарка». О, давно это было, еще в пятьдесят третьем, — добавила Мэри. — Партнером ее был сам Боб Митчем, и, как обычно, весь детский состав съемочной группы положил на него глаз. Но ему нужна была только Сьюзан. И то, что она замужем и счастлива в браке, ничуть его не смущало. А я сама была тогда одинока и просто сходила с ума по Бобу. Сьюзан знала это и решила мне помочь. И вот однажды вечером мы все отправились в бар выпить. Ну и Митч пил одну за одной, а в перерывах все время подкатывался к Сьюзан. И тогда она ему сказала: пусть идет к себе в номер и ждет ее там. А потом вдруг хватает меня за руку и шепчет: «Эй, Мэри, у тебя есть неплохой шанс занять мое место рядом с этим большим белым охотником. Он просто в стельку пьян и не заметит разницы, особенно если в номере будет темно». Ну, я так и сделала, а на следующее утро Митч появился на съемках и уж так выпендривался, прямо гоголем ходил! Еще бы, ведь он был уверен, что переспал с суперзвездой, бедняжка!.. И знаете, я просто уверена, до конца своих дней он считал, что просто использовал ее и бросил!

— Мама! — крикнула Лаура из кухни.

— Моим ребятам не нравится думать, что когда-то и у их старой мамочки была личная жизнь, — рассмеялась Мэри.

— Ну и каков же он оказался в постели, наш Роберт Митчем? — со смехом спросила Конни.

— Вообще если честно, то даже в пьяном виде он был лучше многих трезвых мужчин, — ответила Мэри и отпила глоток кофе. — Ну конечно, все это было до того, как я встретила Пола и родились дети. Я работала в кино, только когда была глупой и совершенно дикой девчонкой!

И Конни не могла не позавидовать уверенности Мэри в своей правоте. Возможно, все эти годы она заблуждалась, недооценивая маленьких людей.

— Эй, мам! — сказал Эрик. — Ты не возражаешь, если я ненадолго украду у тебя Конни? Хочу прогуляться с ней, показать нашу улицу.

— На самом деле ты хочешь, чтобы я домыла за тебя посуду, — усмехнулась Мэри. — Ладно, выметайтесь, вы, оба!

Они прошли по купающейся в солнечных лучах улице, в молчании обошли дом Мэри с фасада. Им было уютно и хорошо вдвоем. Однако Конни, как обычно, не сдержалась и принялась допытываться:

— Почему ты все-таки арестовал меня в «Барниз», а? — спросила она.

— Потому, что ты совершила кражу, — ответил Эрик.