Бойся, я с тобой. Страшная книга о роковых и неотразимых - Таня Танк

«И он, такой любящий, такой самоотверженный, лечил ее до последнего. Тщательно наблюдая, как она умирает. Тщательно! Все снимки, все расшифровки, все анализы он хранил в специальном альбоме. Показывал мне. И сам время от времени пересматривал…

Затем он познакомился со мной и взялся уже за мое «лечение». Потащил меня к врачу. Настаивал, чтобы я прооперировала глаз. Показаний к операции не было, но он потащил меня к другому врачу, третьему, и в итоге операция была сделана.

Через три дня ему надо было лететь в командировку, и он вдруг захотел взять меня с собой. Пришел к врачу за разрешением. Тот не разрешал. Он настаивал. Я полетела с ним. В результате у меня произошло отслоение сетчатки, и я необратимо ослепла на этот глаз.

У меня создавалось ощущение, что он специально искал у меня болезни. Вскоре он повез меня в клинику, к ЛОРу. Заставил меня сделать операцию – выпрямить перегородку носа. Это было жутко.

После операции я убежала в свой город. Он приехал за мной. Клялся в любви, предложил пожениться. И опять он меня загипнотизировал. Я согласилась.

У меня почки больные. И вот как-то колики начались. Приступы шли один за одним. Но милый говорил, что я просто съела лишнего и из-за такой ерунды «скорая» не поедет, и вообще, там люди сейчас от инфарктов умирают, а я из-за своих симуляций кого-то помощи лишаю. Я начала блевать, дикие боли, загибаюсь, пот градом, а он смотрит… просто смотрит… Потом говорит: «Иди поиграй на компе, отвлекись».

Когда в пятый раз приступ скрутил, я сама вызвала «скорую». Срочная госпитализация. В тот же день мне удалили почку. Оказалось, у меня там был большой камень, началось воспаление, почка омертвела…»

«Неглект не возникает остро. Первая фаза – достижение беспомощного состояния женщины. Есть разные способы, как сделать так, чтобы женщина заболела, но не умерла сразу, а довольно долго находилась в состоянии страдания. Например, можно лишать еды. Я не имею в виду крайние случаи, когда мужчины просто отнимают у женщин еду или скоренько съедают, портят или выбрасывают чужие порции («А я не знал, что это детское питание», «А я не знал, что ты тоже будешь есть»).

Я имею в виду те случаи, когда обладатель контрольного пакета акций сам принимает решения в магазине или уже дома – что будет куплено и кто что будет есть. Тогда начинают звучать фразы: «Это нам не нужно», «Если ты не хочешь – значит, не голодная», «Это слишком дорого» (в отношении даже самых простых товаров), «У нас не принято это есть», «Меня тошнит от твоей еды». За год-два, а то и за пару месяцев паршивого питания можно добиться приличного обострения болезней».

«Я стала ждать ребеночка. Муж денег не дает. Я что-то из кастрюльки или хлебницы у хозяев проглочу – тем и жива. Я слабела, стала сознание от голода терять. Сижу за столом в кабинете, меня зовут, я вроде слышу, а встать от слабости не могу. Коллеги мне тихонько то яйцо с хлебом на столе оставят, то кусочек мяса с картошкой.

Я весила килограммов 45. Рожать поехала к маме. Она меня не узнала. Все волосы вылезли. Не лицо, а маска скорби. Стало прослеживаться заикание, выпало несколько зубов, просто так, без крови. Цинга. В мирное время…»

«Фазу можно ускорить мощным ударом – по голове, по позвоночнику, по почкам, – продолжает Любава Малышева. – Главное – заранее узнать слабые точки, знать, над чем работать. Создать потребность в жизненно важной помощи.

Дальше можно переходить ко второй фазе. Это лишение медицинской помощи. Лишать медпомощи можно, или говоря о бедности, или отказываясь записать к врачу, или ссылаясь на собственную занятость и неинформированность. Профилактические осмотры у стоматолога, гинеколога, маммолога – всё это считается «лишним».

Всем советую попробовать способ неверного перевода рецепта, покупку неправильного лекарства и выдачу неправильной дозировки. Лекарства, которые надо хранить в темноте, лучше поставить на свет, а замороженные разогреть. Это всё надо делать «случайно».

Мне также нравится переохлаждение женщины, переноска ею непосильных грузов, от которой нельзя отказаться. Есть мужчины, которые заняты «тренировкой» своих жертв. Есть мужчины, насильно обливающие женщин и детей холодной водой «для закаливания».

И вот апогей достигнут. Женщина валяется в углу комнаты и самостоятельно может разве что ползать. Ей больно. Так можно пролежать неделю или месяц. Абьюзер ни в коем случае не интересуется состоянием здоровья жертвы. Он вообще может неделями не заходить в комнату, где болеет женщина.

И, конечно, позвать на помощь будет невозможно. Потому что неглект существует только в условиях достаточной изоляции женщины. Изоляция не означает, что ты за решеткой. Изоляция означает, что ты не можешь говорить о проблеме. Изоляция означает, что если ты даже и рассказываешь, все делают вид, что они ничего не слышат, не видят, не знают и не могут.

Что чувствует абьюзер во время неглекта? С его лица не сходит улыбка. Он ходит, подпрыгивая. Он развивает бурную активность, у него появляется невиданная рабочая энергия, он наряжается, становится фантастически общителен вне дома. Он не может скрывать своей радости. Он на подъеме. Это вершина его деятельности – ведь дома у него лежит полутруп, беспомощный человек на грани жизни и смерти, и всё в его власти.

В случае смерти жертвы абьюзер радуется еще больше. Он даже начинает прорабатывать эту ситуацию, забегать в комнату к женщине и говорить: «Когда ты сдохнешь, я…» И, разумеется, когда женщина выползает из угла, поднимается и начинает работу по дому, абьюзер амнезирует прошлое и начинает вести себя как прежде, «брутально» – чтобы снова загнать в беспомощное состояние».

«Однажды мы сидели в машине после головокружительной любви и строили планы. Он сказал между делом: «Когда-нибудь у нас будут дети… Ведь у нас будут дети?» Мне хотелось орать: да-да-да! Да я почти проорала это… На эмоциях мы повторили, не предохраняясь. Но, расставаясь, принц напомнил мне, что сегодня было небезопасно и мне надо воспользоваться экстренной контрацепцией.