Дорога мертвых - Иван Константинов

– А что такое… Право Ножа?

– Вроде сама не знаешь? То право, по которому любого, кто с оружием за себя встанет, можно в рейд брать. – Суонк громко высморкалась, и облокотилась о свернутое одеяло. – Ну сестрички говорили, что оно давно было, но Феникс вроде как девчонкам его подарила.

– Подарила что?

– Да право подарила, драться за себя. Ведь раньше в рейдах как считалось – если мужик хорошо сражается, то его можно в рейд звать, а с девушкой, попадись она на дороге, можно что угодно делать, хоть по очереди, хоть всем скопом. А Феникс вроде на большой сходке Руки сразу сказала: девчонка, что в руки нож взяла, и защищает себя – воин, а не овца, и отнестись к ней нужно, как к воину. Драться с ней честно, и если сильная, то можно и в рейд принять. Ее, говорят, не сразу послушали, но она за Правом смотрела, и наказывала всех, кто его нарушал, даже если они из других рейдов были. Никого не боялась – она же Феникс.

– И ты просто хотела, чтобы с тобой дрались честно?

– Ну, или хоть не убили за так. И ведь не убили, а?

Позади, под тяжелыми шагами зашуршал песок. Арго подошел к костру, и уронил рядом здоровенную охапку хвороста.

– Темно там. – Он уселся у костра, скрестив ноги, одним плавным движением, словно перетек в новое положение. – Хотя я все вижу.

– Я тоже. – Отозвалась Мириам. – Она переделала нам глаза.

– А эта как? – Арго кивнул на Суонк. Мириам показалось, что гладиатор хотел спросить о чем-то другом, но в последний момент передумал. – Не шалит?

– У нее температура. Рана на плече воспалилась, а у нас нет лекарств, никаких. Ее нужно промыть, а то завтра, возможно, придется чистить, и колоть антибиотик. А у нас его тоже нет.

– Так нам ничего и не нужно, вот мы и не подумали. Я словил три иглы, две насквозь, а одна вышла сама – и все.

– В Би тоже попали два раза. Она мне показывала – не осталось даже шрамов.

Суонк засмеялась, неожиданно высоким, детским смехом.

– Теперь я точно знаю, что вы надо мной шутите. Сейчас заставите меня сережку куда-то вдеть – вроде не больно это, и все дела. Или сесть голой задницей на…

– Отрезали ей большой кусок кожи, считай, с ладонь. – Продолжил Арго, будто не услышав ее. – Здоровая рана получилась. Дали маху, нужно было прижечь…

– Я сама отрезала. – Перебила его Суонк. – Она вообще в стороне стояла…

– Чем прижечь? – Спросила Мириам. – У нас и тогда ничего не было, даже обычных таблеток для дезинфекции.

– Железом. – Нахмурился Арго.

Мириам содрогнулась.

– Да запросто. – Проговорила Суонк, уронив голову на валик из одеяла. – Что же так холодно, а? Может, еще веточек подбросить?

– Нет. – Решительно отозвалась Мириам. – Никакого железа. Если у нее будет еще и ожог, мы просто искалечим ее, и все. Завтра с утра нужно попросить антибиотики… у них.

Арго взглянул на нее. В непроницаемой маске его лица, в напряжении мышц под стальной заплатой на скуле Мириам прочла удивление – и сама удивилась тому, как легко ей это удалось.

– Боишься за нее? – Спросил гладиатор.

– Ей очень плохо. – Ответила Мириам шепотом. Суонк закрыла глаза, и ее не хотелось беспокоить. – Она глупенькая, сама не понимает, насколько…

– Пусть отдыхает. – Арго чуть заметно повел плечом, будто отгоняя какую-то мысль, как муху. – Глупенькая, но в машинах разбирается. Что ли в трейлер ее? Хотя не стоит, болтать начнет, а там мало ли что…

– Лучше с нами. – Прошептала Мириам. – Положим ее сзади, к тебе. А о чем ты хотел меня спросить?

Вопрос, похоже, застал гладиатора врасплох. Его цвета взметнулись, будто поднятые порывом ветра.

– Ты о чем? Когда?

– Когда подошел. – Мириам пожала плечами. – Но если не хочешь – не говори.

Гладиатор широко улыбнулся, при свете костра блеснули металлические зубы.

– Ты так улыбаешься или громко смеешься… – Заговорила Мириам, чувствуя что-то, подозрительно похожее на обиду. – Когда растерян или сомневаешься. Я уже много раз это видела.

– И что, мне теперь не улыбаться?

– А теперь ты на меня злишься. За что?

– Не на тебя вовсе. – Челюсти гладиатора с силой сжались. – Не на тебя…

– Тогда… не злись пожалуйста, а?

Арго пожал плечами, и некоторое время они сидели молча, глядя на огонь. Суонк посапывала, видимо, заснув, а невдалеке, у ближайшей дюны, горели и менялись цвета Би. Та, похоже, лежала на холодном песке, глядя на медленно поднимающийся лунный серп и вспоминая о чем-то.

– Ты правда мысли читаешь? – Неожиданно спросил Арго.

– Нет, конечно. – Удивилась Мириам. – Я… на самом деле я даже не понимаю, что люди чувствуют. То есть вижу иногда, но не понимаю.

– Не понимаешь?

– Ну да. Ведь все устроены так сложно, а чувства сами по себе – довольно простые. И в основном получается так, что они смешиваются, и я ничего не могу прочитать… даже если вижу. Вот как в тебе, например…

– Что?

– Ну, не разобраться… – Смутилась Мириам.

– Без литра виски?

Она прыснула, и Арго улыбнулся в ответ.

– От литра виски я умру. – Проговорила она серьезно, и гладиатор снова улыбнулся:

– И поэтому ты подошла ко мне там, в «Индюке»?

– Я подошла потому, что увидела… – Мириам взглянула вверх, вспоминая. – Наверное, что тебе плохо.

– Пожалела, что ли?

– Нет, вовсе не в этом дело, просто… не испугалась. Наверное, другие, когда смотрели на тебя, сразу пугались, и не видели, какой ты… настоящий. – Она смутилась и замолчала.

Арго качнул головой.

– А я решил, что ты просто храбрая…

– Честно? – Удивилась Мириам.

– Когда ты там к столу подошла, я подумал – надо же, такая маленькая, щелчком перешибешь, а не побоялась.

Гладиатор едва слышно вздохнул.

– И не ошибся… в целом.

– И вовсе ты не такой страшный. – Возразила Мириам. – Вон дети к тебе сразу привыкли. А Би говорила, что у тебя было много женщин – они же тоже тебя не боялись?

– Женщины? – В голосе Арго возникло напряжение. – Отчего ты решила, что не боялись?

– Ну так если боялись, то как бы… ну… – Мириам замялась, понимая, что говорит что-то не то, и цвета гладиатора опасно разгораются от ее слов.

– Совсем наоборот. – Арго рассмеялся, и вдруг нахмурился, смех прервался на низкой басовитой ноте. – Некоторым нравится, когда страшно. Не знала?

– Нет! – Ответила Мириам. И удивилась злости, прозвучавшей в своем голосе.