Особо секретное оружие - Сергей Самаров

– Звонил Талгат Хамидович, просил привести к тебе врача, чтобы освидетельствовать... Как у тебя со здоровьем?..

– Освидетельствуют трупы...

– Не только...

– Действуйте, мадам... – кивает Виктор Егорович женщине. – А ты убери своих горилл... Я обещал Абдукадырову, что дождусь разговора с ним и не буду ничего предпринимать... Можешь спать спокойно, я своему слову хозяин...

– Я тебе верю, – говорит Зинур. Он делает знак рукой, и дверь закрывается. Охранники остаются в коридоре.

Женщина ставит на кровать чемоданчик и раскрывает его. Обычный набор медицинских принадлежностей. Естественно, сначала берет в руки тонометр. Если б знала она, что Алданов способен усилием воли поднимать давление до критической отметки и тем же усилием понижать его до состояния, когда глаза начинают вдруг закрываться сами собой. Простейшая практика...

И он повышает давление... Сильно повышает...

* * *

Зинур делает знак, и женщина уходит. Он дожидается, когда закроется дверь и раздадутся удаляющиеся шаги, и только после этого говорит:

– Собирайся. Мы скоро выезжаем... Как машина придет...

– Ты уверен, что мне есть что собирать?

– Носовой платок в карман засунь...

Виктор Егорович послушно засовывает в карман носовой платок.

– Выспаться не успел... А твоя врачиха говорит, что мне лежать надо... Машина-то хоть нормальная, поспать можно будет?

– Выспишься...

– В моем возрасте ночь надо не на колесах проводить, а в постели... – Виктор Егорович усердно ворчит, создавая необходимые предпосылки к просчету ситуации. – И в нынешнем состоянии тем более... Долго ехать?

– Потерпи, до утра будем на месте...

Вот теперь понятно. Дорога в одну из ближайших к Москве областей. Все сделано правильно – моделирование ситуации позволило ненароком, не задавая прямых вопросов, выяснить хотя бы приблизительную длительность пути. А Зинур ничего и не заподозрил. Опять сказывается опыт... Нет, этим боевикам еще долго следует учиться, чтобы хоть как-то противостоять профессионалам. Они только мальчишек, которым автомат в руки сунули после двухмесячной строевой подготовки, побеждать могут. Но против профессионалов откровенно не тянут...

– Ты за мной зайдешь сам?

– Или кого-нибудь пришлю... Ты... Без фокусов... И не зови моих парней гориллами, они обидятся... Один из них очень гордый. У него родственники хорошие, вот он и гордый. Мстить будет. И когда все кончится, когда тебя отпустят, тем более с деньгами, они могут что-нибудь придумать...

– Не жалей их, они того не стоят, даже если они гордые, – спокойно отвечает Виктор Егорович и пристраивается на свой маленький матрац – якобы чтобы еще вздремнуть...

Зинур качает головой почти сочувствующе, правда, непонятно, кому он сочувствует, и выходит, выключив за собой свет. Напоследок смотрит на Алданова. Виктор Егорович закрывает глаза.

– Поспи пока. Машина будет через часик...

На улице уже стремительно темнеет...

* * *

Шаги удаляются. Походка у Зинура уверенная. Твердо ноги ставит, как хозяин положения. Но не всегда хозяином положения является тот, кто твердо ноги ставит. Молодой чечен этого еще не уяснил себе. Но ничего, придет время, он поймет и это. И многое еще другое поймет... И многие другие еще поймут. Это не угрозы, а реальность существующего положения...

Если по дороге на большой скорости движется многотонный грузовик, никакая самоуверенность не поможет человеку, вышедшему поперек движения, остановить машину, если водитель машины этого не захочет. Происходит столкновение, на машине остаются следы, как легкие ранения, а от человека ничего практически не остается, кроме груды изуродованного мяса...

Виктор Егорович вздыхает и вытаскивает из носка прижатый резинкой к ноге гвоздь, которым он недавно оперировал. Он размачивает ржавый кончик слюной, задирает матрац и дописывает рядом с предыдущей надписью: «Дорога не далеко. До утра на месте. Выезд через час после наступления темноты».

Гвоздь пишет плохо, ржавчины на нем осталось слишком мало после первой записи. И приходится выцарапывать слова на ткани. Остается надеяться, что поймут.

Закончив работу, Алданов сначала собирается отбросить гвоздь за ненадобностью. Оружием он служить не может из-за своих размеров, да и зачем Виктору Егоровичу такое оружие, когда его оружие всегда при себе – руки и способность «включаться». Потом передумывает. Так же старательно прячет гвоздь в носок, пристраивает так, чтобы ногу не царапал. И после этого ложится, надеясь еще ненадолго заснуть.

Однако заснуть ему в этот раз не удается. Даже с закрытыми глазами Виктор Егорович чувствует нечто. И это нечто носит явно угрожающий характер... И потому он открывает глаза и слегка поднимает голову. Дверь, естественно, закрыта с той стороны. За дверью тишина не меняется, не движется. И за окном темно, но все же значительно светлее, чем в комнате. И если бы кто-то стоял за стеклом, это было бы заметно.

Вроде бы причин для беспокойства нет. Но Виктор Егорович отлично знает, что просто так к нему не приходят подобные ощущения. И потому он поднимается, слегка встряхивает руками, расслабляясь, хотя это движение вовсе и не обязательно, и называет первое ключевое слово. Всего ключевых слов три. После третьего он уже собой не владеет. Второе делает его предельно опасным, но еще не страшным, первое же просто обостряет все чувства, выстраивая невидимый соединительный мост между двумя полушариями мозга и сливая в единое целое сознание и подсознание, чего не бывает в обычном состоянии ни у кого. Когда-то, во время обучающих занятий, это было еще не ключевое слово, это была мантра или какое-то подобие мантры, которую следовало произносить долго, предельно вибрируя на каждом из трех звуков. Впоследствии мантра обрела значение символа. И уже стало достаточно единственного произнесения ее, чтобы связь между полушариями мозга произошла моментально[33]. Так происходит и сейчас. Ощущение опасности возрастает многократно, и Алданов в самый пик момента делает два быстрых шага к противоположной стене. И одновременно с этим раздается звук удара по стеклу. Двойное стекло не разбивается. Но две дырки явственно показывают направление пролетевшей пули. Не стоит даже смотреть – смерть попала в то место, где на маленькой грязной подушке недавно лежала голова Виктора Егоровича...

Алданов издали смотрит за окно. Подойти ближе – есть угроза показать себя. Но и издали он понимает, что стреляли с дерева, стоящего на противоположном конце двора, метрах в десяти от окна. А через несколько минут какой-то человек в самом деле спрыгивает с дерева. В руках у него нет винтовки: или оставил ее на дереве, или стрелял из пистолета с глушителем. Значит, хороший, уверенный в себе стрелок...