Алмазная одиссея - Георгий Герцовский

Евграф. Понял, но как ты догадываешься, умозрительно. Души у андроидов нет даже в комплектации бизнес-премиум.

Вит. Тебе легче. А мне теперь надо опасаться, чтобы в моих движениях не мелькнули какие-нибудь дурацкие мысли… Они это сразу увидят. О… Блин… Вот так всегда. Смотрю на его затылок и думаю, вот бы ему по кумполу съездить! Причем я не хочу его бить по затылку – ни в коем разе! Он классный чел или… туземец… Вовсе не желаю сделать ему плохо, наоборот – только благодарить хочется. Но гадкий мозг, всегда когда нельзя, из чувства противоречия, подкинет какую-нибудь пакость. Вот как с этим? Уж лучше слова говорить. Тут хотя бы заткнуться успеваешь.

Жрец оборачивается и смотрит на Вита с легкой улыбкой.

Вит. То ли он посмеивается над моими глупостями, то ли признателен моей благодарности… Ага. Ясно.

Евграф. Что?

Вит. Он сказал: и то, и то. Погоди-ка… (Приостанавливается и подносит два пальца к своему виску, словно пытаясь сосредоточиться.) Вот это да!

Евграф. Что теперь?

Вит. Он мысленно послал мне панораму места, в котором находимся. Этот сад прекрасен. Лим, видишь его? Он на сотни километров вокруг!

Лим. Да… Красиво. Лови, Евграф.

Евграф. Согласен, пейзаж, что появился в моей оперативке, вполне симпатичен.

Бабочка размером с голубя плавно садится на один из огромных цветов. Но, видно, цветок ее не интересует – она рассматривает путников.

Евграф. Мне кажется или она улыбается?

Вит (облегченно). Тебе тоже? Фу… Я уж думал… Я такое раньше только под препаратами видел.

Деревья и растения расступаются, и путники выходят к озеру. Оно не однородно – разделено на сектора разной формы. Границами секторов служат тропинки с постриженной травой. Можно ходить этими тропинками будто по лабиринту, но без тупиков и ложных линий. В середине водоема большая поляна, приблизительно тридцать на тридцать метров. Вдали с обеих сторон виднеются серые бивни высоченных скал.

Вит. Очень красиво. Только не выпрыгнул бы какой-нибудь тигр. (Внимательно смотрит на жреца, который вновь, остановившись, оборачивается.) Вот как? Понятно…

Евграф. Начинаю тяготиться тем, что бездушен. Чувствую себя бессердечным Железным Дровосеком.

Вит. Извини. Жрец сказал, что бояться нечего. Местные с рождения умеют общаться с дикими зверями, и те понимают их «душевный» язык.

Евграф. А им не наплевать, когда голодны?

Вит. Нет. Жрец говорит, против воли разумного, воздействующей на мозг, хищник устоять не может.

Евграф. А если стая?

Вслед за жрецом по травяным тропинкам Вит и Евграф проходят на поляну, что в середине озера. Посреди поляны деревянная ажурная беседка. Однако внутрь они не входят.

Вит. Сейчас. (Пауза.) Понятно. Жрец сказал, в этом случае надо воздействовать на вожака.

Евграф. А всякие мелкие пакостники, у которых туго с мозгами? Пауки всякие, шершни…

Вит. Сейчас… (Жрец и Вит смотрят друг на друга, слегка склонив головы.) Нет тут такого. Я даже с трудом смог передать в воображении, что имею в виду. Как я понял, у них тут из подобного только черви, пчелы, бабочки да стрекозы. И никто не кусается.

Евграф. Да… Будь я человеком, остался бы здесь. И красиво, и безопасно.

Вит. Согласен.

На поляне и на тропинках озера стали возникать люди. Они появляются поодиночке – мужчины и женщины разного возраста. У всех бронзового цвета кожа – темнее или светлее. У многих на головах такие же уборы, как у жреца, но у некоторых туземцев что-то похожее на обруч или венок из металла. Одеяния мужчин похожи на облачение жреца, белые одежды женщин напоминают римские тоги. Всего туземцев десятка три – мужчин чуть больше, чем женщин.

Вит вновь поворачивается к жрецу. Тот делает жест, как бы охватывающий всех, а потом обеими руками указывает на землянина. Жест можно трактовать как знакомство и приглашение к общению.

Местные садятся на траву, продолжая смотреть на Вита с Евграфом. Те, следуя примеру жреца, тоже опускаются на землю.

Евграф. Я так понимаю, мы с Лимом можем покурить… Надеюсь, ты расскажешь потом, что и как.

Вит, судя по выражению лица, уже на чем-то сосредоточен и только кивает в ответ.

Запись 58

Перед туземцами начинают вспыхивать порталы, и местные покидают поляну. Жрец делает приглашающий жест, и Вит с Евграфом проходят внутрь беседки, где их ждет деревянный стол, обильно уставленный блюдами.

Евграф. Ну, давай, налегай. Вы общались два часа двадцать две минуты, это если по внутрикорабельному. А от последнего твоего приема пищи и вовсе пять часов прошло. Наверняка ты голоден, как слон.

Вит (начинает есть). Как слон – земляне так не говорят. Говорят, съел бы целого слона. Это зверь такой громадный, я в зоопарке видел.

Евграф. Насколько могу классифицировать запахи, на столе нет пищи, содержащей животный белок.

Вит (жуя). И это хорошо! Только-только привык зелень жевать, не хватало, чтобы мне еще сварили енота какого-нибудь.

Евграф. Думаю, что они вообще не едят мяса. О чем вы говорили так долго?

Лим. Да, это очень любопытно!

Вит. Да ни о чем и обо всем сразу. Я им рассказал про Землю, про цель своей одиссеи, немного о планетах, на которых побывал. Они рассказали о Лее – еще чуть подробнее, чем жрец. Сказали, что мы можем оставаться здесь сколько угодно. Эта беседка – для проживания почетных гостей.

Евграф (оглядевшись) Ну да, пойдет. Подушки, лавки, ковры… Как у турецкого султана. Интересно, интерьер только для тебя подобрали или он стандартный?

Вит. Для меня. Для нас.

Евграф. А если дождь? (Указывает на сквозные узорные оконца беседки.)

Вит. Сработает защитный купол.

Евграф. А что там вообще за народец на поляне собрался?

Вит. Как я понял, несколько вельмож: принцесса, ее фрейлины и пара министров. Но больше всего ученых. Они, как я понял, вообще тут сдвинуты на науке. И на садоводстве.

Лим. Да, это так. Согласно общедоступным данным на Шайла-ман… Хотя, пожалуй, тоже буду называть Леей. На Лее очень мало производств. Есть текстильные фабрики, деревообрабатывающая промышленность, кузницы…

Вит. Дикари, в общем…

Евграф (почесывая подбородок, задумчиво). Не уверен, что можно называть дикарями тех, кто способен за секунду переноситься в любую точку и умеет общаться с помощью мысли. Думаю, они поэтому не развивают промышленность, отдавая предпочтение другим областям.