Живой Журнал. Публикации 2009 - Владимир Сергеевич Березин

объёме биографической информации, читателя (или лучше — пользователя) словаря ждут парадоксы в случае даже известных персон?

— В томе более 400 биографий, от Погорелова до Солоницына. Компания подобралась крайне пестрая, так что, полагаю, любой гуманитарий (или даже образованный человек "извне" этой сферы) сможет найти себе здесь персонажа по душе, в зависимости от интересов. Тут и духовные писатели, и военные, и детские, и охотничьи, и путешественники, вроде Пржевальского или Семенова-Тян-Шанского, и революционеры, и контрреволюционеры. Есть классики — Пушкин, Салтыков-Щедрин — и "полуклассики": Полонский, Пришвин, Розанов, Савинков, Игорь Северянин, Владимир Соловьев, Федор Сологуб.

Есть авантюристы, графоманы, уголовники, алкоголики — русская литература, увы, на большой процент состояла из морально нестойких личностей. Присутствует, скажем, трогательнейший Иван Прыжов, этнограф-дилетант, летописец русских нравов, один из моих любимых персонажей. Фатальный неудачник, спившийся в процессе сбора информации для книги по истории кабаков, он жил недалеко от Патриарших прудов и однажды решил там утопиться — но в пруду оказалось по колено, пришлось вылезать и идти домой сушиться. При всем том он отличался феноменальной работоспособностью, но сумел опубликовать лишь малую часть написанного, остальное погибло.

Или вот замечательная, на мой вкус, история о происхождении псевдонима поэта Михаила Светлова (настоящая его фамилия Шейнкман). В одной из поэм он вспоминает, как в екатеринославском губкоме комсомола его "окрестили "Светловым" — покойным редактором "Нивы"". Действительно был в начале XX века такой редактор популярного журнала "Нива" Валерьян Светлов, плодовитый беллетрист и балетный критик, и в наш том вошла статья о нем. Но в момент, когда будущего автора "Гренады" "крестили" в его честь, Светлов-первый вовсе не был покойным. В годы 1-й мировой войны он воевал в рядах Дикой дивизии, затем, по некоторым данным, участвовал в белом движении и, наконец, эмигрировал в Париж, где и дожил до 1935 года. Согласитесь, не самый подходящий источник для псевдонима комсомольского поэта. Кстати, для редактора "Нивы" Светлов тоже псевдоним, настоящая его фамилия была Ивченко.

— А что можно сказать о перспективах словаря в дальнейшем?

— До конца издания осталось еще два тома. В 6-й войдет весь хвост алфавита, то есть все Толстые, Тургенев, Успенский, Чехов, Чернышевский, Тютчев, Фет. Но завершаться издание должно 7-м томом, куда предполагается включить пропущенных в основном алфавите персонажей, исправления и дополнения к предыдущим томам, а также сквозные указатели (именной и географический) ко всему изданию. Надеюсь, что по окончании издания появится и электронная версия — с исправлением неточностей, с обновленной библиографией. Увы, сейчас проект в который раз находится в подвешенном состоянии. Причина банальна — нет денег. Сумма, предлагаемая издательством, недостаточна, в бюджете 6-го тома образовалась дыра размером примерно в два с половиной миллиона рублей (всего подготовка тома стоит около шести миллионов). Конечно, рано или поздно деньги найдутся, но энциклопедия это конвейер, паузы в производстве для нее губительны. Том завязан на слишком большое число людей, они не могут по свистку начинать бежать и по свистку останавливаться. Так что, пользуясь случаем, обращаюсь к тем, кто может помочь: нам необходимо стороннее финансирование, сейчас даже относительно небольшая сумма может способствовать возобновлению работы над изданием.

Сообщите, пожалуйста, об обнаруженных ошибках и опечатках.

Извините, если кого обидел.

17 января 2009

История про Генри Лайона Олди

Разговор этот во многом потерял актуальность, но есть два замечания: во-первых, на примере этих двух украинских фантастов, я увидел, как срабатывает ставка на структуру. То есть, какой-то писатель с идеей, привыкший действовать публично — вещь общеизвестная. Он может даже читать лекции, etc. - но совсем иное, это писатель, создавший вокруг себя структуру — пусть даже какой-то семинар. Вот Олди создали такую структуру, как Харьковский фестиваль — и это был очень интересный ля меня, как для наблюдателя процесс. Во-вторых, именно Олди и сделали из меня человека из номенклатуры корпорации "Фантастика" — они пригласили меня, писавшего тогда в "Независимой газете" про всё то, от чего отказывались мои эстетствующие коллеги — и в том числе про актуальную фантастику девяностых на "Звёздный мост", и говорили со мной как с человеком из Корпорации. Нет, конечно, я к тому моменту отчитал очень большой корпус текстов, написал про многие из них статьи и рецензии. Нет, к тому же у меня был очень важный опыт детства — потому что я прочитал весь доступный список советской и зарубежной фантастики — благо её в СССР издавалось не так много. Итак, я любил это дело и уже давно писал сам, наполучав даже каких-то премий (не фантастических). Но именно Олди, которым нужно было ставить на ноги свой фестиваль, увидели во мне человека, который не хуже других будет писать о нём. Ну и на то время газета была не худшая.

— Первый вопрос традиционно биографический.

Олег Ладыженский: С биографией у нас интересная история: во-первых, мы родились в один год, шестьдесят третий — это год Кота (кстати, сейчас тоже год Кота) Во-вторых, мы родились в одном и том же месяце марте и под одним и тем же знаком Овна. Я родился 23-го марта, а Дима — 30-го. И, в-третьих, мы умудрялись регулярно встречаться с детства, при этом не будучи близко знакомыми.

— И это всё в Харькове?

Дмитрий Громов: Нет, я родился в Симферополе, потом жил в Севастополе, а в Харьков с семьёй переехал в 1975 году. И с тех пор больше никуда не собираюсь.

Олег Ладыженский: Первый раз мы встретились в литературной студии Дворца пионеров. Потом пересеклись в школе каратэ. Мы занимались традиционным окинавским каратэ — Годзю-рю. В Харькове, между прочим, очень сильная школа, с давними традициями. Я был тогда стажёром-инструктором, а Дима только пришёл заниматься. Ну а потом Дмитрий Громов принёс в мой театр-студию (я режиссёр по образованию) свою пьесу.

Дмитрий Громов: Да. Пьеса была фантастическая. Называлась "Двое с Земли". Теперь я понимаю, что это был стандартный космический боевик: двоих землян — советского учёного и американского гангстера — похищают инопланетяне, которыми, как оказывается, управляет третья сила. Земляне помогают инопланетянам освободиться от контроля и всё такое. Я тогда хотел поставить это именно в театре, а не в кино. И вот эту пьесу мой будущий соавтор благополучно зарубил, что оказалось правильным. Но я остался в студии уже в качестве актера; играл, в частности, Вагу Колесо в спектакле "Трудно быть богом".

Олег Ладыженский: Так дело и пошло — я ставлю спектакль о Франсуа Вийоне, а Дима играет одного из