Неестественная смерть - Дороти Ли Сэйерс

Условия завещания были весьма сложными, так как содержали разные механизмы, связывающие деньги дочери в трастовом фонде и предотвращавшие доступ к любой их части ее отцу.

– Вы записывали имена и адреса упоминавшихся ею людей?

– Записывал, но, как вы увидите дальше, это оказалось бесполезным. У меня нет сомнений, что наследодательница пребывала в здравом уме, хотя казалась очень слабой и говорила только шепотом – кроме одного раза: когда велела мне не зажигать свет.

В конце концов я закончил свои записи и принялся переводить ее распоряжения в официальную форму. Служанка все не возвращалась, и я начал по-настоящему волноваться. К тому же то ли чрезвычайный холод, то ли что-то еще вдобавок к очень позднему времени – обычно я в этот час давно уже сплю – оказало свое воздействие: меня ужасно клонило в сон. Чтобы согреться, я плеснул себе еще немного бренди и продолжил составлять завещание.

Завершив, я сказал: «Теперь надо его подписать, но чтобы оно было юридически действительным, требуется свидетель». Она ответила: «Моя служанка вот-вот вернется. Не понимаю, что с ней могло случиться». «Вероятно, заблудилась в тумане, – предположил я. – Но я еще немного подожду. Нельзя же оставить вас вот так одну».

Она слабым голосом поблагодарила меня и некоторое время не произносила ни слова. Но по мере того как шло время, ситуация становилась все более неестественной. Больная тяжело дышала и время от времени стонала. Меня неумолимо смаривал сон. Я ничего не понимал.

В конце концов, несмотря на сонное отупение, я сообразил, что разумней всего будет позвать таксиста – если тот еще не уехал, – чтобы он засвидетельствовал завещание вместе со мной, а потом самостоятельно отправиться на поиски доктора. Я сидел, сонно проворачивая эти мысли в голове и собираясь с силами, чтобы заговорить, но чувствовал, что меня накрыла непреодолимая вялость. Любое движение давалось с трудом.

И вдруг произошло нечто, заставившее меня очнуться. Миссис Мид повернулась на своей кушетке, привстала и пристально вгляделась в мое лицо, освещенное лампой. При этом обеими руками она оперлась о край стола. И тут со смутным ощущением чего-то неправильного я заметил, что на левой руке у нее нет обручального кольца. А потом еще кое-что: внешнюю сторону пальцев ее правой руки пересекал странный шрам – словно какой-то инструмент вроде резца соскользнул и поранил их.

Паркер встрепенулся.

– Вижу, вас это заинтересовало, – сказал мистер Тригг. – А меня тогда напугало. Впрочем, «напугало» – не совсем подходящее слово. В тогдашнем подавленном состоянии я почувствовал себя как человек, очнувшийся от страшного сна. Я с трудом выпрямил спину, и женщина тут же снова откинулась на подушки.

В этот момент раздался нетерпеливый звонок в дверь.

– Служанка?

– Нет. Слава богу, это был мой таксист, которому надоело ждать. Я подумал… даже не знаю, что именно я подумал, но от испуга издал не то крик, не то стон, и водитель вошел – к счастью, как выяснилось, я оставил дверь незапертой.

Мне удалось собраться с силами настолько, чтобы попросить его засвидетельствовать завещание. Должно быть, выглядел я необычно, и речь моя звучала странно, потому что помню, как таксист переводил взгляд с меня на бутылку бренди. Тем не менее завещание он подписал – после того как слабой, дрожащей рукой и лежа свою подпись поставила миссис Мид.

«Дальше чё, командир?» – спросил шофер, когда дело было сделано.

К тому времени я чувствовал себя совершенно больным, поэтому смог выдавить лишь: «Отвезите меня домой».

Он посмотрел на миссис Мид, потом на меня и спросил: «А за ней разве никто не присматривает, сэр?»

Я ответил: «Привезите ей врача, только сначала доставьте меня домой».

Спотыкаясь и опираясь на его руку, я вышел из этого дома. До меня доносилось бормотание таксиста насчет того, что все это очень странно. Как мы доехали до моего дома, я не помню. Очнувшись, я уже лежал в своей постели, рядом стоял местный врач.

Боюсь, я утомил вас своим слишком подробным рассказом. Короче, к концу поездки водитель, оказавшийся очень порядочным и разумным человеком, обнаружил, что я полностью потерял сознание. Он не знал, кто я, но пошарил у меня в кармане и нашел там мою визитку и ключи от дома. Он отволок меня в мою квартиру и, решив, что если я пьян, то настолько пьяного человека ему еще видеть не доводилось, проявил гуманность и привез мне врача.

Доктор высказал мнение, что я был отравлен вероналом или чем-то в этом роде. Если меня хотели убить, то, на мое счастье, доза вещества оказалась недостаточной. Тщательно изучив вопрос, он пришел к выводу, что в мой организм попало около тридцати гран вещества. Выявить его наличие в крови путем анализа весьма трудно, но, взвесив все обстоятельства, врач сделал именно такое заключение. Несомненно, бренди был отравлен.

Разумеется, на следующий день мы отправились осмотреть тот дом. Он оказался заперт, и местный молочник сообщил, что его владельцы уехали неделю назад и вернутся не раньше чем дней через десять. Мы связались с ними, но выяснилось, что они обычные люди и понятия не имеют о произошедшем. Они часто уезжали и просто запирали дом на ключ, никого не прося присматривать за ним. Хозяин, естественно, тут же приехал, чтобы оценить урон, однако оказалось, что ничего не украдено и не испорчено, если не считать пары простыней и нескольких подушек, которыми, судя по всему, кто-то пользовался, да угля из ведерка, которым отапливали гостиную. Угольный подвал был заперт, а находившийся в нем электрический щиток отключен – хоть какую-то предосторожность хозяева перед отъездом проявили, – чем и объяснялись холод и темнота в доме, когда я в него вошел. Незваная гостья, судя по всему, сумела сдвинуть обычный, простенький шпингалет на окне кладовки ножом или еще чем-нибудь, а лампу, сифон и бренди принесла с собой. Рискованно, но не слишком сложно.

Излишне говорить, что и миссис Мид, и мисс Грант исчезли без следа. Хозяевам дома было ни к чему затевать дорогостоящее расследование – в конце концов, у них ничего не пропало, кроме горстки угля ценой в шиллинг, – и по зрелом размышлении, учитывая, что меня все же не убили и особого вреда мне не причинили, я тоже предпочел закрыть на это дело глаза. Тем не менее приключение было весьма неприятным.

– Не сомневаюсь. Вы когда-нибудь еще слышали что-то о мисс Грант?

– Да. Она дважды звонила мне: один раз через три месяца после нашей встречи, а второй – всего две недели назад, просила принять ее. Можете считать меня трусом, мистер