Северянин - Влад Лей

Мы замерли. Первая шеренга наших бойцов перебросила щит в левые руки, достав из-за поясов топоры. Вот теперь можно действовать так, как привыкли.

Несколько секунд стояла полная тишина. Мы глядели на противников, а те на нас. Мы все словно бы решали, за кем будет следующий ход. И противник решил отдать инициативу нам. Они уже не спешили атаковать, они выжидали.

Интересно, почему? Только что они буквально рвались в бой, а теперь вдруг решили уйти в оборону. Почему? Неужели потери так на них подействовали?

Ой, не нравится мне это, ой неспроста они медлят. У меня было ощущение, что первый наскок был импровизацией, попыткой все закончить здесь и сразу. А так как он не удался, враг начал действовать осторожно, тянуть время. Для чего?

Развить мысль я не успел — Эйрик проорал какой-то клич, который подхватили другие бывшие узники, и бросился вперед.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за остальными.

Несколько секунд наш первый ряд толкался щитами со вторым. И наши и враги пытались достать друг друга топорами, но выходило не очень. Никто не смог нанести удачного удара. Пока…

Я заметил, что Копье обходит столкнувшихся, явно хочет ударить во фланг. Ну что же, здравая идея. И я бросился в другую сторону.

Взмах топором, и противник, пытавшийся оттолкнуть от себя одного из бывших узников, вскрикнул: мой топор оставил на его руке глубокую рану. Но мне уже было не до того. Из-за спины раненого выскочил воин с перекошенным лицом, который махнул своим топором, явно собираясь раскроить мне череп. Я зазевался и буквально в последний момент смог уйти от удара. Враг замахнулся еще раз, но я его опередил, ударив своим топором его в бок.

Противник заорал от боли, но, к сожалению, кольчуга выдержала удар.

Тот, которого я ранил в руку, смог-таки отпихнуть от себя противника, а затем извернулся и ударил топором. Лезвие вошло рядом с шеей, в плечо. От удара бывший узник рухнул на колени, выпустив из рук щит и топор. Противник ударил его ногой, заставляя завалиться назад. А в следующую секунду он уже повернулся ко мне.

Вот ведь, блин, их теперь двое против меня одного.

Я отскочил назад, уворачиваясь от размашистого удара первого противника, резко повернул корпус в сторону, уходя от щита, которым второй враг попытался толкнуть меня, свалить. Это была его ошибка: он не попал и потерял равновесие, открылся.

Я взмахнул топором. Враг завопил, бросил топор и схватился за рану на шее. Однако добить его мне не удалось — второй противник наступал, размахивая своим оружием, заставляя меня отступать.

Я подловил его на очередном замахе, приняв его топор на свой. Резко дернул оружие на себя, и топорик выскользнул из рук противника, упал мне под ноги. Враг растерялся, но всего лишь на мгновение. В следующую секунду он выхватил здоровенный нож. Вернее, он почти успел — нож был в его руке, когда мой топор свистнул, и отрубленная конечность, сжимающая оружие, полетела на землю.

— А-а-а-а! Кх-х-х… — заорал противник, зажимая рану. Но крик его был недолгим, так как следующий мой удар пришелся в его незащищенную шею, и он, разбрызгивая кровь из своих ран, упал.

Я подхватил с земли топор, который выпустил уже поверженный противник, и оглянулся. Вокруг кипело сражение — не было больше двух шеренг щитоносцев, пытавшихся продавить ряды противника. Теперь каждый сражался поодиночке.

Прямо передо мной возник низкорослый, но широкоплечий противник. Он держал в руках щит и меч.

— Нод! — удивленно прошипел он. — Нод-воин? А-ха-ха-ха!

Похоже, он совершенно не воспринимал меня как серьезного противника. Ну что же, чья это проблема? Явно не моя…

Я крутнул в руках топоры, стал в стойку, изготовившись для удара. Воин оборвал свой смех и тоже приготовился к битве. И мы начали кружить, выбирая момент для атаки, стараясь вычислить брешь в защите противника.

— Беги в свою лачугу, нод, — прошипел противник, — брось оружие и беги. У тебя есть шанс выжить.

Я не ответил.

— Я зарежу тебя, как свинью! — продолжал шипеть противник, то ли подзадоривая себя, то ли пытаясь напугать меня. — Ты будешь визжать и истекать кровью…

Я сделал вид, что собираюсь атаковать, и противник тут же закрылся щитом.

— А ты трус! — заявил я и рассмеялся.

Одной этой фразы оказалось более чем достаточно, чтобы вывести противника из себя. Он заорал и, глядя на меня глазами, полными ярости, бросился вперед.

Противник пер на меня, как разъяренный вепрь. Его глаза пылали ненавистью, из перекошенного рта рвался дикий рев.

Он бежал, замахиваясь на ходу своим топором.

Я встретил его удар встречным. Топоры сцепились, инерция потянула противника вперед, а я, отступив в сторону, резко повернулся, полоснув лезвием своего второго топора противника по открытому боку.

Ха! А кольчуга-то у него плохонькая — враг тут же схватился за ушибленное место, и я заметил выступившую между пальцами кровь.

— Тебе конец, беличье дерьмо! — прорычал он. — Я сожру тебя с потрохами!

Я просто рассмеялся.

— Ты питаешься дерьмом? — спросил я.

Противник, как мне показалось, даже растерялся. Но затем до него дошло, что он сам брякнул. Он вновь заорал, как бешенный, и бросился на меня. И вновь я отбил его топор своим, а затем рубанул его вторым, метя в грудь. Но противник оказался опытным — он попросту закрылся щитом.

А я, то ли разозленный тем, что не удалось его убить этим ударом, то ли просто войдя в раж, начал наносить удар за ударом по его щиту. Нельзя сказать, что удары были такие уж сильные, зато быстрые. Противник попросту не успевал ответить, вынужден был только защищаться.

На мгновение над краем щита я увидел его лицо.

— А-а-а-а! — заорал теперь я.

И противник отшатнулся от меня, испугался. Ну, это и немудрено, наши лица были друг от друга на смехотворном расстоянии — сантиметров 30, не более. Наверняка я попросту его оглушил своим неожиданным криком. Он дернулся назад. Ну, а кто бы не дернулся, когда тебе в лицо начинают истошно вопить?

Вот только именно это и стало решающим моментом в нашей битве. Противник отшатнулся, отступил назад, наткнулся ногой на камень и на какой-то миг утратил равновесие. Я же, не столько сообразив, что произошло, сколько действуя, повинуясь своим рефлексам, пнул его ногой, угодив в край щита.

Конечно, я не смог отправить врага на землю, но удар был ощутимый и щит дернулся, ушел в сторону.

Я сделал длинный шаг навстречу, что было с моей стороны очень глупо — я открылся, и если бы противник был более сообразительным, он наверняка бы успел воспользоваться моей глупостью. Но мне повезло — противник был довольно глупым, несмотря на свою видимую опытность.