Яжмаг - Андрей Белянин

Возможно, такое гнетущее впечатление создавалось из-за того, что в этом доме больше не жили люди? Не год, не пять, не десять, а уже третье столетие. Даже частный, маленький, но постоянно действующий музей не сумел обосноваться в старинном здании. А зная доподлинную историю дома, всё это в целом неслабо давило на психику…

Белая Невесточка появилась на горизонте спустя минут пять-шесть, но до заранее оговорённого времени. Она вообще отличается редкой для красивой женщины пунктуальностью, опаздывать не в её приоритетах. Может, просто потому, что ей краситься не надо? И ведь спросить неудобно, хотя вопрос интересный. Ладно, потом рискну, при случае.

В руках у Невесточки ничего не было. Её магия, какой бы она ни обладала, не нуждалась в дополнительных атрибутах. Как понимаете, даже то достопамятное кольцо чужестранца, которое согласно легенде исполняло желание, на тонких пальчиках не светилось.

На ней было приталенное белое платье, полностью закрытое до шеи, с длинным рукавом и расширяющееся от середины бедра в пол. Собственно, её ног, то есть ступней, я не видел никогда, возможно, их и не было. Не знаю. Могу спросить, но, как и в вопросе с косметикой, пока не хочу.

Мы обменялись молчаливыми кивками, ластящегося к коленям Фамильяра она слегка погладила между ушей. Оставалось дождаться Гэндальфа, а призрак запаздывал. Это как раз в его манере, он искренне считает, что настоящий маг приходит, когда жизненно необходим, а уходит, когда сочтёт нужным. И то и другое как взбредёт, короче говоря.

Пришлось ждать. Говорили мало, больше ни о чём. Если нас и заметили (не могли не заметить!) Хранители, то вряд ли они поняли, зачем мы тут торчим. Я и сам уже начал чуточку сомневаться, когда наконец за спиной раздалось снисходительное:

– Вечер добрый, о молодые люди! Надеюсь, вы не успели заскучать без ворчливого старика?

– Ты опоздал на полчаса, – безжалостно отрезала Невесточка. – Идёмте уже. Мне надоело торчать тут у всех на виду.

Это, наверное, чисто женское. Раньше здесь была промышленная зона, и до сих пор прохожих не так много, у кого уж мы тут торчим на виду? Но в целом она права. Ждать дольше нет никакого смысла. Я прошёл вперёд, толкнув плечом ту дверь, через которую мы входили раньше. С равным успехом можно было бы толкать, например, танк. Хотя нет, танк, пожалуй, мог бы и уступить, а вот дверь упёрлась. Хорошо, будь по-вашему, перейдём к фанатизму.

– Давно мечтал что-нибудь всерьёз раздолбать. – Я достал из кармана один конверт, шёпотом, почти не размыкая губ, прочёл латинское заклинание, порвал листок на мелкие кусочки и сдунул их в сторону двери. Короткая беззвучная вспышка розовато-синего цвета, и злосчастную дубовую дверь разнесло на мириады молекул!

Мы дружной четвёркой ломанулись в открывшийся проём и замерли…

– Чоткий Сотона, да что тут творится?!

Дом изменялся прямо на наших глазах, словно в каком-то сложно-замороченном психоделическом фильме, когда под кайфом были все – актёры, режиссёр, оператор и особенно зрители, для которых всё это и создавалось. То есть мы.

Паркетные полы ходили волнами, вставая на дыбы, как море на картинах Айвазовского. Стены пропадали и появлялись, произвольно гнулись вглубь и в стороны, меняя своё месторасположение, расписной потолок покрывался гигантскими трещинами и кавернами, сквозь глубокие воронки были видны стропила второго этажа, в воздухе пахло маками – и всё это под мрачную, готическую музыку Вагнера…

– Если такое можно курить, я хочу себе этот дивный табачок! – Гэндальф едва не расплакался от умиления, но нам было не до его старческих сантиментов.

Из дальнего конца здания, по внезапно открывшемуся коридору прямо на нас неслась Чёрная карета. Безумные глаза фризских жеребцов горели алым, из раздувающихся ноздрей вылетали клубы серого дыма вперемешку с колючими оранжевыми искрами, а удары тяжёлых копыт ломали лакированные паркетные плиты в древесную пыль.

Мы с Невесточкой бросились в разные стороны, вжимаясь спинами в стены, Фамильяр умудрился вскарабкаться на плывущий потолок, но призрак даже не шевельнулся, раскинув руки в стороны:

– Ты не про-й-дё-ёшь!

Кони как раз таки и прошли сквозь него не заметив, но вот карету он остановил на раз, одной ладонью. Так что фризы аж присели на задние копыта, а жуткий возница вылетел с облучка, пробив головой случайно подвернувшуюся стену. Это было зрелищно и, должен признать, чем-то даже приятно. Будет знать, гад, как щёлкать кнутом по живым людям…

– Ярик, повернись к лошадкам, сударь мой, – раздалось у меня в ухе.

Я, чуть не подпрыгнув, обернулся в воздухе – злые жеребцы оскалили квадратные зубы, и быть бы мне без лица, если бы в ту же секунду заунывный волчий вой не заполнил собой всё пространство, выдавив Вагнера в лес. Кони прижали уши.

Вой заполнял собой всю душу, добираясь до самых тёмных, потаённых глубин подсознания, превращая детский книжный страх в первобытный! Я почувствовал, как даже у меня леденеет кровь. Кем бы ни были на самом деле эти фризы, какое бы высокое колдовство ни меняло их плоть, но в тот момент чисто животные инстинкты взяли верх.

Иначе и быть не могло.

Лошади редко идут на смерть добровольно, для них предпочтительнее бегство от опасности, и чёрные жеребцы, тряхнув кудрявыми гривами и задрав дыбом роскошные хвосты, рванулись с места в никуда! То есть к бесам финляндским расхреначили стену передними копытами и скрылись на улице в сумерках вечереющего неба…

– Красиво, да? – спросил голос Фимы в ухе.

– Не то слово, спецэффекты на высоте! – успел ответить я, поскольку в этот момент перед нами встал злобный возница с энергетическим кнутом, а с внутренних дверей вдруг начали отламываться рогатые бараньи головы.

Один, три, шесть, десять, ещё и ещё, а через минуту нам преградила дорогу целая отара агрессивных травоядных. Они не были живыми, но это не делало их менее опасными. Одного волчьего воя тут явно будет недостаточно. Невесточка гневно обернулась ко мне:

– Ты не говорил, что приглашаешь на шашлык?

– Рога барана почитались в Греции как символ Гермеса, бога торговли, – зачем-то вспомнил я. – Брусницыны торговали выделанной кожей, значит, и для них это было важным элементом декора, который, в свою очередь…

– Не время для лекций. – Холодная белая ладонь жарко хлестнула меня по щеке. – Мы как-нибудь разберёмся здесь, а вы двое найдите девчонку!

Фамильяр, спрыгнув вниз, вырос до размеров льва и подставил мне спину. Я не задумываясь оседлал демона, держа пакет на манер щита, а посох зажав под мышкой, как рыцарское копьё. Мы рванули с места на хорошей скорости, возница взмахнул длинным кнутом в мою сторону, но я прикрылся Бафомётом.

Пакет сгорел мгновенно, по рисунку пролегла огненная полоса, но деревянный щит выдержал. Второй раз ударить возница не успел, его обнял призрак. Геннадий Сергеевич в целом добрейшей души человек, но если при нём обижают его друга, он впадает в интеллигентную питерскую ярость. Я поясню, «интеллигентную» – значит неконтролируемую.