Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

Она отошла и села на ступеньку лесенки.

— Миллионы планет, это много, — сказал Денисов. — А мы на Земле до сих пор считаем себя единственными. Расскажи мне, как это всё устроено?

— Да никак. Сейчас разведано примерно две трети Галактики. А первые цивилизации возникли еще тогда, когда по вашей планете бегали динозавры. Или еще раньше, не знаю точно. Есть множество цивилизованных миров, но они почти не общаются между собой. Не из-за расстояния, а потому что очень разные. Есть миры, которые растут кучками, как грибы, все из одного корня. Десятки и сотни планет, жизнь на которых имеет общее начало. Иногда бывают войны. Иногда миры гибнут. Например, их уничтожают строннеры, эта галактическая чума. Но чаще они вымирают по собственной вине.

— Как это? — не понял Денисов.

— По той же причине, по которой умерла моя мать. Мы поразительно беззащитны.

* * *

Сегодня Денисов собирался пройти гораздо большее расстояние, чем вчера. Судя по данным картографического зонда, в тридцати километрах от места посадки начиналось большое озеро, которое простиралось очень далеко. Где озеро заканчивалось, зонд разглядеть не смог. Стоило съездить в те места и поохотиться.

Он взял с собой скорострельную винтовку с полуавтоматическим наведением. Несмотря на то, что настало утро, и мыши полностью исчезли, зайцев поблизости не было. Они так и не появились, и Денисов отчего-то был уверен, что больше не увидит их рядом с кораблем. Определенный запас мяса оставался в холодильнике, но народ ел с таким аппетитом, что надолго этого мяса не хватит. На завтрак зайчатину ели все четверо. Впрочем, Йец пообещала сделать в течение дня точный анализ этого мяса. Неизвестно, что еще в нем имелось, кроме гормонов и средств, возбуждающих аппетит.

— Почему мы движемся так медленно? — спросила Маша.

— Девятнадцать километров в час, быстрее ты не умеешь. Или ты считаешь себя гоночным автомобилем?

— Не хочу показаться навязчивой, но я бы могла разогнаться и до тридцати пяти.

— Никогда в жизни, старушка, — ответил Денисов. — Двадцать два — это твой предел. Ты создана для перевозки багажа, при большей скорости ты просто развалишься.

— Спорим? — спросила Маша.

— Ты умеешь спорить?

Машина дернула вперед так, что Денисов чуть не вылетел в траву. Маша не нуждалась в управлении, она сама выбирала дорогу. Сейчас она бодро неслась в сторону леса, мягко пружиня на кочках, скрытых в глубине травы. Маша выдавала тридцать пять километров в час, как и обещала.

Денисов продвигался вперед быстрее, чем ожидал. Маша без труда поддерживала высокую скорость. Вначале она шла со скоростью тридцать пять, а затем разогналась еще сильнее. Объем сверхпроводникового аккумулятора электромобиля был рассчитан на десять лет эксплуатации без перезарядки, но при такой интенсивности работы десять лет могли превратиться в десять дней.

Лес проносился слева от Денисова. Когда лес закончился, трава исчезла, грунт стал каменистым, но ровным. Машина разогналась до сорока пяти, что было для нее уже почти нереальным режимом.

— Может быть, ты притормозишь?

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила Маша.

— У тебя просто сгорят подшипники, — посочувствовал Денисов.

— Я контролирую свое состояние. Но если я доставляю вам неудобства, то могу снизить скорость.

— Не надо, гони на полной, — сказал Денисов. — Только объясни мне, пожалуйста, что с тобой случилось. Тебя подменили?

— Меня не подменили, — ответила Маша. — Но объяснить ничего не могу. Это слишком сложная задача для моего интеллектуального блока.

* * *

Капитан проснулся поздно, около одиннадцати. В этот день ему явно стало хуже. Он глупо улыбался и почти ничего не говорил. Только один раз начал было рассказывать какую-то печальную историю из своего детства, но сбился и быстро замолчал. Робот-паук просто не включался, не реагировал на него. Это означало, что сейчас он ничего не может сделать. Йец была абсолютно уверена, что паука подменили. Робот стал заметно тяжелее, у него появились дополнительные функции. Для чего некоторые из этих функций, девушка не знала. Это был совсем не тот дешевый и простой прибор, к которому она привыкла. Теперь это была одна из самых совершенных и дорогих моделей. Но ведь велосипед не может сам собою превратиться в танк.

Йец не знала, что и думать. Слишком странно, слишком невероятно, просто необъяснимо. Ну и ладно, подумаем об этом завтра, решила она.

С утра она занялась анализом того мяса, которое хранилось в холодильнике. Первые же результаты оказались более чем странными. В мясе всех местных существ оказалось столько цианидов, что люди должны были умереть на месте. Однако этого не случилось.

— Эти соединения смертельны для человека, да еще и в таких дозах, — подтвердила Вера. — Заявляю как врач. Либо приборы врут, либо я ничего не понимаю. Мы никак не могли остаться в живых после такой закуски. Здесь несколько разных ядов, сильных ядов.

— И как это объяснить? Может быть, вещества на этой планете реагируют друг с другом как-то иначе, чем у нас на Земле?

Внутри корабля внезапно послышался странный шум, который сменился грохотом.

— Что это? — вздрогнула Вера.

— Голова пса. Она пытается двигаться. Наверное, снова свалилась. Она уже изгрызла всю внутреннюю обшивку.

— Она не будет кусаться?

— Надеюсь, что нет, — ответила Йец.

— А что лапа?

— Лапа тоже ползает. Я поместила их в пустую каюту, пусть громят ее, как хотят. Свободного места хватает. Зато теперь у нас собственный механический зверинец. Кстати, природа вокруг нас изменилась всего за один день. Не думаю, что трава вернется в первоначальное состояние. Сегодня планета совсем не такая гостеприимная, как вчера. Боюсь, что она уже никогда не станет гостеприимной.

— Может быть, она хочет с нами расправиться?

— Может быть. Но я пока не представляю, с какой стороны она нанесет удар. Всему этому должно быть какое-то объяснение.

— Какое?

— Не знаю. Но чувствую, что всё это можно привести к общему знаменателю. И если мы этого не сделаем…

В дверь вежливо постучали, и Кеша просунул голову в каюту.

— Что случилось? — заботливо спросила Вера.

— Болит голова. С ночи раскалывается. У меня никогда раньше так сильно не болела голова.

— Прими таблетку. Если не поможет, попробуем что-то еще. Если не станет легче через двадцать минут, подойди ко мне.

* * *

Кеша вышел из корабля. Остановился, прижал кулаки ко лбу. Голова болела так, что хотелось биться ею о стену. Он шагнул в сторону густой травы, споткнулся и упал.

Солнце почти такое же, как земное, но более красноватого оттенка, светило прямо в глаза. Кеша заметил, что может смотреть на солнце, не прищуриваясь. Он смотрел на солнце так же просто, как смотрят на экран компьютера или на глянцевую журнальную страницу. А ведь Капитан тоже сказал, что его зрение изменилось, что-то случилось с его глазами, вспомнил Кеша, неужели и со мной происходит то же самое? Это хорошо или плохо?