Армяне. Народ-созидатель - Дэвид Лэнг

В период арабского владычества в Армении главный город наместничества, Двин, стал одним из великих городов Ближнего Востока. Основанный армянским царем Хосровом Котаком около 330 года, Двин в течение нескольких веков был религиозной столицей и стал свидетелем окончательного отделения армянской церкви от греческой и грузинской. Армянскому патриарху в Двине принадлежало несколько великолепных церквей – к сожалению, ни одна из них не дошла до наших дней. Однако Двинской археологической экспедиции Армянской академии наук во главе с профессором Каро Кафадаряном удалось обнаружить и раскрыть пол древнего патриаршего собора, представлявшего собой трехнефную базилику, построенную, видимо, по сирийскому образцу. Собор был создан в едином ансамбле с роскошным дворцом и обширными строениями для монахов. Автор настоящей книги посетил Двин в 1966 году и осмотрел местный музей, в котором содержится много примечательных находок.

Постройка Звартноца, осуществленная католикосом Нерсесом примерно в 30 милях к северо-западу, несколько подорвала значение Двина как церковной столицы, хотя в период сарацинского владычества синоды и соборы продолжали там собираться. А вот что действительно подняло мировую славу Двина, так это сосредоточение там военной мощи, торговых и административных ресурсов арабского владычества на Кавказе. Это обеспечивало постоянную связь Двина с главными центрами ислама: Дамаском, Самаррой и Багдадом. Из этих городов в Двин регулярно поставлялись гончарные изделия, работы по металлу и ткани для обмена на местные продукты. Вдобавок во времена халифатов Омейядов и Аббасидов Двин был крайне важным центром чеканки монет. Здесь в большом количестве чеканили серебряные драхмы с именами правящих халифов и пророка Магомета.

Согласно записям армянского историка Гевонда, разрушенный во времена войн и мятежей конца VII столетия Двин был восстановлен «Абд аль-Азизом, наместником Армении при халифе аль-Валиде» (705–715 гг.).

«[Но] Абд аль-Азиз, став наместником в нашей земле Армении, умиротворял ее, защищая от всех неправедных нападений и усмиряя суровыми увещеваниями надменную дерзость сынов Измаила [т. е. сарацин]. Он вновь построил город Двин, сделав его мощнее и величественнее, больше по размерам, чем был раньше. Он укрепил его вратами и засовами, окружил стенами и вырыл перед ними ров, наполнив его водой для вящей защиты крепости».

Раскопки профессора Кафадаряна показали, что Двин был центром широко развитых местных ремесел, особенно стеклодувного и гончарного, включая фаянсовое. Великолепный цветной фарфор из Двина можно видеть в Армянском историческом музее Еревана. Автор любовался им в 1966-м и 1968 годах и должен заметить, что он не посрамил бы стола какого-нибудь современного короля или миллионера – так необычайно хороши его выразительный дизайн, чудесные расцветки (часто зелено-голубой гаммы) и сияющая глазурь поверхности.

Двин был разрушен землетрясением, случившимся во второй половине IX века. Правда, потом его восстановили, и он продолжал быть ключевым пунктом международной транзитной торговли. Профессор Х.А. Манандян собрал воедино отрывки из трудов ранних арабских географов, где все они восхваляли богатство и важное значение Двина, известного им под названием Дабил. Так, в «Книге дорог и стран» аль-Истакри пишет: «Дабил более велик, чем Ардабил [знаменитый город на северо-западе Ирана]. Город этот служит столицей Армении, и в нем размещается дворец наместника, точно так же, как дворец наместника Аррана [Кавказская Албания] находится в Бердаа [Партау], а дворец наместника Азербайджана – в Ардабиле. Вокруг Дабила имеется стена. В нем живет много христиан, и главная мечеть стоит рядом с их церковью. В городе этом делают шерстяную одежду и ковры, подушки, сиденья, кружева и другие изделия армянских ремесел. Отсюда также берут краску, называемую «кирмиз» [разновидность кошенили], и окрашивают ею ткани. Я узнал, что есть червяк, который ткет вокруг себя кокон, подобный кокону шелковичного червя. В добавление скажу: я обнаружил, что многие шелковые ткани производятся именно здесь…

Город этот всегда находился в руках христианской знати, и христиане составляют большинство населения Армении, известной как Царство Армянское».

Арабский географ Ибн-Хаукал, живший несколько позднее, чем аль-Истакри, подтверждает сведения об Армении, сообщенные в «Книге дорог и стран», и добавляет, что в Двине производилось большое количество шелковых одежд гораздо более высокого качества, чем анатолийские. Тканые товары включали в себя «концы» (широкие куски шелка, которые носили на голове так, чтобы они спадали сзади ниже плеч), а также сиденья, ковры, покрывала и подушки. «И нет равных им среди вещей этого света, из конца в конец его во всех направлениях».

Другой ведущий арабский ученый, аль-Мукаддаси, также посвящает много внимания описанию города Двина, то есть Дабила: «Дабил – город, имеющий большое значение, в нем есть крепость неприступная и великие богатства. Название его древнее, ткани его прославлены на весь мир, река его полноводна. Он окружен садами [это верно и сегодня]; город имеет пригороды, его крепость надежна, площади его имеют форму креста; поля его изумительны. Главная мечеть стоит на холме, рядом с мечетью – христианская церковь. Охраняют город курды. При городе есть цитадель. Жилища его обитателей построены из глины или камня. У города много ворот: Баб-Кейдар, Баб-Тифлис, Баб-Ани [по названиям городов, лежащих в конце дорог, ведущих от этих ворот]. Несмотря на все его преимущества, большинство населения составляют там христиане».

Арабские вторжения в Армению и Анатолию истощали общественные и духовные силы как ортодоксальной, так и армянской церквей, что способствовало росту ересей и раскольнических сект. Некоторые из них были, по сути, возрождением древних языческих верований или философских систем, которые, будучи подавлены христианской церковью, как говорится, «ушли в подполье».

Самой значительной армянской «оппозиционной» сектой того периода были павликиане и их ответвление тондракиты, чья деятельность распространилась по всей Византийской империи и стала истинной угрозой центральному правительству в Константинополе. Павликиане были отдаленными последователями раннехристианских нонконформистов, таких, как гностики, чьи дуалистические верования обильно процветали в Малой Азии. Гностики подготовили благодатную почву для распространения зародившегося в Персии манихейства. В III веке персидский пророк Мани учил, что существуют два противоборствующих принципа – Добро и Зло, Бог или Дух, который есть Свет, и Материальное, Материя, которая есть Тьма. Мир наш есть, по представлению манихеев, смесь этих противоположных принципов, или элементов, в которой частицы Света, души людские, замкнуты злыми силами в плоть, в тело, которое есть Тьма вещественная. Согласно Мани, Божественная Воля намерена отделить свет от тьмы, а человек должен помогать ей, отказываясь продолжать свой род и предаваясь крайнему аскетизму, который, в отличие от христианского аскетизма, направлен не на контроль за собственным телом, но на его уничтожение.

Естественно, эти доктрины вели к антиобщественным действиям. Манихеи проповедовали отказ от деторождения, что грозило опустошением городов и селений. Это вызывало тревогу и раздражение правительства. В силу этих требований сексуальная активность стала выражаться в формах, препятствующих созданию и расширению семьи. Позднее манихейские движения, такие, как секта богомилов, не без основания обвинялись в поощрении сексуальной распущенности и гомосексуализма. У манихеев существовала внутренняя элита, известная под названием «электы», то есть «избранные», а также более многочисленные простые приверженцы или последователи, «слушатели». Все манихеи были вегетарианцами, но «избранные» еще воздерживались от вина, брака и обладания собственностью. Их обязательство не производить новую жизнь и не забирать уже существующую было настолько абсолютным, что распространялось и на растительное царство. Они не могли ни сеять, ни жать, ни даже самостоятельно преломлять хлеб, «чтобы не причинить боли Свету, с которым он смешан».