Танцы мертвых волков - Георгий Ланской

— О, так ты сегодня не с мужем? Может, познакомишь со своим кавалером?

Я продолжала улыбаться, не сделав ни одного движения. Время застыло, как вмерзшие в лед пузырьки воздуха. У Миланы никогда не хватало терпения, а вот мне было его не занимать. Этому фокусу я научилась давно. Неудивительно, что Милана через полминуты почувствовала себя дура дурой.

— А я здесь с мужем, — нервно сказала она и замахала рукой куда-то в толпу. — Толя, Толя! Я тут!

Вопль получился излишне громким. Лысеющий полноватый шатен повернулся в нашу сторону от бара и скривился. С лица Миланы сползла улыбка. Не извинившись, она отошла в сторону, сделав вид, что ее кто-то позвал.

— Это кто? — спросил Семенов.

— Да, овца одна, — отмахнулась я. — Когда-то давно ухлестывала за моим мужем. Валерка отказал, вот она и бесится.

— Понятно, — задумчиво произнес Семенов и, нахмурившись, отошел. Я не препятствовала. Милана испортила и без того скверный настрой. Пожалев, что не могу выпить, я села за столик, мрачная и обиженная на весь белый свет.

Тем не менее, вечер удался. Через пару часов, когда коллеги перестали петь друг другу льстивые дифирамбы, ди-джей включил заводную музыку, и мы пустились в пляс. В пылу веселья я потеряла из вида Семенова, но ничуть не сожалела. В конце концов, не маленький, когда надо будет — найдется, а одна я все равно никуда не пойду. Краем глаза я увидела в холле ресторана, как Милана ожесточенно спорит с мужем, жестикулируя и брызгая слюной. Супруг моей несостоявшейся соперницы отвечал односложно, но, судя по побагровевшей лысине, явно был зол. Наконец он, оттолкнув жену, рванулся к дверям и выскочил наружу. Милана с минуту тупо смотрела на двери, а потом, пьяно качнувшись, нетвердым шагом пошла куда-то вглубь ресторана.

Приблизительно через полчаса я, прихватив сумочку, отправилась в туалет. В небольшой уборной, с двумя кабинками, сидя на унитазе, горько плакала Милана, размазывая по лицу остатки макияжа. Выглядела она жалкой. На чулке спустилась петля, протянувшись через всю ногу рваной дорожкой. Платье на груди было залито вином. Одна туфля валялась на полу, забросанным скомканной, вымазанной тушью и помадой туалетной бумагой.

На меня Милана посмотрела, как на Гитлера и с раздражением захлопнула дверь кабинки. Я почувствовала себя неловко и решила уйти, но в то же время бросать ее тут одну было отчего-то жалко. Помаявшись с минуту, я все же сделала шаг к дверям.

— Ты, наверное, меня презираешь? — глухо пробубнила Милана из закрытой кабинки.

— Вовсе нет, — фальшиво возразила я.

— Да брось, — устало сказала Милана. — Презираешь. Об этом все знают. Ты же знаменитость… Звезда, мать ее за ногу…

— Ну, чего ты чушь несешь?

— О, теперь мы уже на ты… Спасибо, снизошла… Ну, да, кто я такая, чтобы с тобой тягаться?..

Дверь открылась. Милана шагнула вперед и ухмыльнулась пьяной, страшной улыбкой, превратившей ее чумазое лицо в гротескную бесформенную маску.

— Красавица, — протянула Милана и сунула голову под кран, уничтожая замысловатую прическу, от которой, впрочем, и так мало что осталось. Воспользовавшись тем, что Милана на меня не смотрит, я скрылась в кабинке, бесшумно закрыв дверь.

— Да, — сквозь шипение воды, пробурчала Милана. — У таких как ты все хорошо. Дом, семья, работа… Муж на руках носит, коллеги восхищаются… А кто я? Кретинка, решившая превратить "боевой листок" в гламурное издание за свой счет. Куда было тягаться с тобой…

Вода снова заглушила ее голос. Отсиживаться в кабинке больше не было возможности. Я вышла и с деланным равнодушием подошла к раковине и вымыла руки. Милана, с мокрыми волосами, вымытым лицом, похожим на застиранное полотенце, наблюдала, как я подкрашиваю губы.

— Думаешь, ты всегда останешься молодой? — насмешливо спросила она. — Погоди, придет время, когда твой Валерочка повесит тебя на гвоздик и будет бегать по молоденьким. Вот тогда я посмеюсь…

— Тебе-то что за радость? — съязвила я. — Он же по молоденьким побежит, тебе один хрен ничего не достанется.

Милана не нашлась, что ответить, а потом снова всхлипнула. Если до сего момента какой-то слабый проблеск жалости к ней и шевелился на корке подсознания, то теперь и он улетучился. Я с отвращением смотрела на пьяную бабу, кликушествующую у забрызганного мыльной водой зеркала.

— Умеют же некоторые устраиваться, — воскликнула она. — Я вот уже третий раз замужем, а все не то. Ни любви, ни бабьего счастья. Устала я, Юлька, ой устала… Будто все против течения гребу…

Я хотела ответить, что тоже устала слушать этот бред, но не успела открыть рот. В сумке Миланы запиликал сотовый. Она сунула руку внутрь, долго раздраженно искала телефон, а потом нервно вывалила все содержимое прямо в мокрую раковину, куда хлестала вода. Схватив телефон, она мельком взглянула на номер.

— Да! — рявкнула она, покосившись на меня. — Нет! Нет, я еще тут побуду. Да! Мне тут нравится! Можешь ложиться без меня!

Я взяла свою сумочку и пошла к дверям.

— Вот урод, — пробубнила Милана. — Мало того, что весь вечер испортил, так еще бросай все и езжай домой… Как же…

Окончания этой тирады я не услышала, устремившись в танцевальный зал. Семенова нигде не было видно. Катька танцевала в центре небольшого круга из сильно пьяных людей и вроде намеревалась снять юбку. У меня же все веселье пропало. Пока я пробивалась к выходу, изрядно поддатый директор медиа-холдинга втащил меня в бешеный хоровод и закружил в танце. Вырваться удалось только спустя четверть часа. Семенов торчал в холле, демонстративно поглядывая на часы. Я кивнула ему и пошла прощаться. Одновременно со мной к выходу потянулся наш фотограф Вадик Борисов, на котором висела Милана, с мокрыми, зачесанными назад волосами.

— Вадик, ты же отвезешь меня домой? — развязным голосом попросила она. Тот скорбно кивнул, а потом, повернувшись ко мне, закатил глаза. Я рассмеялась. Милана повернулась ко мне и оттопырила средний палец.

— Пошла ты… — заплетающимся голосом выдала она. Вадик вытащил ее на улицу. Семенов робко кашлянул.

— Домой?

— Да, — досадливо сказала я. — Хватит с меня на сегодня веселья…

Всю дорогу мы молчали. На беседы не тянуло. Не знаю, как Семенов, но я мечтала только о том, чтобы скинуть каблуки, встать под душ и завалиться спать. Так что, въехав к себе во двор, я поручила Семенову закрыть ворота, а сама отправилась в летний душ мыться. Войдя в дом, я увидела, что мама и Семенов пьют чай.

— Спокойной ночи, — буркнула я и ушла спать, не дождавшись ответа. Ноги приятно гудели от усталости. Оказавшись под покрывалом, я с наслаждением сунула под голову подушку, не думая ни о чем и мгновенно уснула.

Часы показали, что поспать мне удалось что-то около получаса. В телефоне пели флейты. Несмотря на то, что звонок вырвал меня из сна, я сразу сообразила, кто мне звонит так поздно… наверное, потому что подсознательно была готова к этому. В трубке что-то здорово трещало, но этот голос я узнала сразу.