Несколько световых лет - Кэсс Морган

– Это был ты, верно? Ты оставил ту надпись.

У нее оставалась еще крошечная наивная надежда, что он станет все отрицать, что его оскорбит ее обвинение, и она поймет, что ужасно ошиблась. Вместо этого он покачал головой и горько рассмеялся.

– Какая разница? Ничто не изменилось. Окрайники никуда не делись.

– Ты омерзителен. – Веспер развернулась и двинулась прочь, изо всех сил стараясь сохранять уверенный вид, хотя от шока и ярости ее просто разрывало на части. Как Уорд мог так поступить? Уорд.

Мальчик, который писал ей милые сообщения перед сном. Который столько времени провел у них дома и снискал любовь ее родителей. Который придумывал глупые прозвища, делал ей массаж спины, любил целовать ее даже по утрам, когда у нее жутко пахло изо рта. Она ждала, что жгучая боль вот-вот сдавит ей грудь, но ничего не почувствовала. Его предательство возмутило и больно задело ее, но, вопреки ожиданиям, не разбило ей сердце.

С рук это ему не сойдет, подумала она со все растущей решимостью, которая придала ей сил. Она знала, что делать.

* * *

– Веспер? – Адмирал Хэйз поднялась со своего кресла, окинув дочь взглядом, в котором читалась радость, но и некоторое замешательство. Веспер никогда раньше не приходила к ней в кабинет без предупреждения. – Мне только что сообщили прекрасную новость. Мои поздравления, пилот, – сказала она, обойдя вокруг стола и присев на край столешницы. – Все в порядке?

– Это Уорд оставил ту надпись на стене симулятора. – Веспер решила сразу перейти к делу.

– Уорд? – переспросила мать. Такой удивленной Веспер еще никогда ее не видела. Светлара Хэйз славилась своим ледяным спокойствием: каждый школьник во всей Солнечной системе видел легендарное фото, где она стоит на одной из скалистых лун Шетира, невозмутимо разговаривая по передатчику в то время, как за ее спиной от мощного взрыва вездеход взлетает в воздух.

– Уорд – тот самый идиот, который написал: «Валите домой, окрайники». Хотя, возможно, это я идиотка, потому что думала, что люблю его. – Она плюхнулась на один из неудобных стульев возле стола, проигнорировав просьбу матери сесть прямо.

– Почему ты думаешь, что это сделал именно Уорд?

Веспер с недоумением посмотрела на мать.

– Ты что, шутишь? Потому что он сам мне признался.

Она ждала, что мать примется действовать, вызовет Уорда к себе в кабинет или решит срочно созвать дисциплинарный комитет. Но та просто вздохнула и потерла виски.

– Что ж, не самый мудрый поступок.

– Он поступил мерзко, – выпалила Веспер со все нарастающим разочарованием. – И явно нарушил штук десять разных правил академии. Ты же его исключишь, верно?

– Исключу его? – переспросила мать, широко распахнув глаза от изумления. – Ты что, в самом деле просишь меня исключить своего бойфренда?

– Разумеется, он больше не мой бойфренд, – сказала Веспер, прищурившись. – Ему нельзя здесь оставаться.

– Послушай, Веспер… – Адмирал Хэйз устало поднялась на ноги и снова обошла вокруг стола. – Я понимаю, ты расстроена. Но не думаю, что исключать Уорда правильно. Все уже начали забывать о том досадном инциденте, и мне бы не хотелось опять нагнетать обстановку. Безусловно, я поговорю с Уордом, добьюсь, чтобы он понял, что подобное поведение неприемлемо. Но не стоит устраивать ему показательную порку – от этого будет только хуже.

Голова у Веспер шла кругом. Она с недоверием уставилась на мать.

– Ты… ты просто спустишь все на тормозах? Он написал «Валите домой, окрайники», испортив имущество академии. Какой пример он подает другим?

Одна из лун на голографической карте, располагавшейся над их головами, стала красной. При взгляде на нее лицо адмирала Хэйз изменилось.

– Знаю, кадетам кажется, что во всем мире нет ничего важнее академии, – вы ничего не знаете, кроме нее. Но в действительности это лишь малая часть куда большей картины. Война в разгаре, и моя обязанность – развивать ваши таланты и воспитывать новое поколение офицеров Флота Кватра, которое встанет на защиту всего человеческого рода. Уорд – одаренный кадет, и мы не можем позволить себе избавиться от него лишь потому, что он совершил одну глупую ошибку. Вы все здесь с одной целью. Чтобы учиться.

Дрожа от гнева, Веспер поднялась на ноги, однако, когда она заговорила, голос ее звучал твердо:

– Если мы допускаем подобное обращение по отношению друг к другу, стоит задуматься, нужно ли вообще нас спасать.

Затем она развернулась и вышла из кабинета, хотя мать и пыталась ее остановить.

Дерьмо магмасвина, вот что это такое, думала Веспер, вышагивая по коридору, не замечая, как ей махали рукой и пытались поймать ее взгляд. Все, что им говорили об академии, оказалось ложью. Нет никакого кодекса чести. Плевать они хотели на «кадетов с характером». Матери не было дела до откровенно посредственных навыков пилотирования Уорда. Все, что ее заботило, – это сохранить лицо перед всеми обитателями Три и ни в коем случае не расстроить влиятельных граждан вроде родителей Уорда.

Оставался только один человек, на которого ей не было противно сейчас смотреть. Единственный, кто никогда не врал и не подлизывался. Единственный, кто в состоянии понять ее ярость и недоумение. К счастью, она отлично знала, где его найти.

– Предлагаю тост, – объявил Дэш, стараясь перекричать гомон, стоявший в комнате отдыха. Кормак, Арран, Орэлия, Зузу, Сула и Фрей, друг Веспер, собрались вместе, чтобы отметить победу отряда № 20, и кто-то из них – Кормак не знал точно кто – договорился, чтобы прислужник доставил праздничные угощения. Дэш поднял бокал темно-красного сока из шиповицы. – За единство и процветание.

– За единство и процветание! – эхом отозвались собравшиеся.

– И, конечно, за отряд № 20! – Дэш с улыбкой взглянул на Аррана, который чуть-чуть покраснел.

– За отряд № 20,– с воодушевлением подхватил Кормак и все остальные. Ну, почти все. Улыбка Фрея показалась Кормаку слегка натянутой, хотя тот и старался делать вид, что все в порядке. Он пришел поздравить Веспер, однако с тех пор, как они покинули симулятор, ее никто не видел.

До ужина оставалось около часа, и, следуя циркадному ритму, освещение уже начинало тускнеть, имитируя сумерки. Бокалы, усеивавшие маленькие столики, поблескивали в теплом сиянии светильников. Кормак и не предполагал, что помещение на космической станции может выглядеть так уютно. Черт возьми, да он до этого момента не подозревал, что вообще знает слово «уют». По всей видимости, оно мирно дремало где-то в глубине его сознания, в ожидании подходящего момента.

– Предлагаю еще один тост, – крикнул Арран с диванчика, на котором устроился рядом с Дэшем, обнимавшим его за плечи. Он поднял бокал. – За Рекса, нашего капитана, за его сообразительность и выдержку даже в самых сложных ситуациях.