Пыльная зима - Алексей Слаповский

С Леночкой были чудесные часы, он каждый раз писал ей по стихотворению и читал вслух, пока она раздевалась, звучала тихая музыка, плыли в сумраке по потолку и стенам блики от разноцветного кружащегося светильника…

Закончив свой рассказ (выпустив лирические моменты), Запальцев спросил:

– Значит, тебе и машину отдай, и работу отдай, и любовницу отдай, и жену с детьми, которые меня обожают, между прочим. Да?

– Ничего мне не надо. То есть жену и детей – само собой. А остальное оставь при себе. Или я обращусь в органы.

– Постой. А как ты это сделал? Какой тут механизм?

Неделин помолчал. Запальцеву открывать этот механизм не нужно, он не такой простак, как Субтеев, он волевой человек и сумеет удержать себя от страха и возникающего вслед за страхом желания переселиться. Тут надо подумать.

– Не все сразу, – сказал он. – Сначала тебе нужно узнать, как я за тебя жил.

И рассказал – не все, но самое существенное. Он понимал, что Запальцеву трудно, как ни крути а он – уголовник, его разыскивают, он вынужден будет где-то скрываться и скрываться, долго, пока не пройдет срок давности. А кто его знает, каков срок…

Запальцев его даже не дослушал.

– Ладно, меня это не касается. Я понял, что не очень-то просто. Если бы ты мог так легко в меня забраться, то есть в себя, ты бы это уже сделал. А ты – нет. Значит, тут и моя доля нужна. А ее не будет. Или нет, – сказал он вдруг человеческим голосом. – Ты пойми – как я это Леночке объясню? Не жене, само собой, а другой? Я ее люблю очень сильно, я серьезно говорю. Я тебе эту любовь не могу отдать. Что же мне, в новой внешности к ней прийти и все ей объяснить? Но любовь – понятие комплексное, она привыкла все вот это любить, а не только душу там.

– Вот это все – моложе и красивее, – польстил его внешности Неделин.

– Да плевать!.. Тут, брат, нужно подумать. Нужно ее подготовить. Давай вот что: я с ней поговорю. Как на духу. Подготовлю. А жене ничего не будем объяснять?

– Нет. Она ведь не заметит.

– Думаешь?

– Ты с ней это… Спал?

– Глупый вопрос.

– Да, конечно.

– Считай, что это ты с ней спал.

– Да, конечно.

– В общем, так. Ты пока отдохни, а я подготовлю Леночку, все ей растолкую.

– Где я буду отдыхать? На улице?

– Ну зачем же…

Запальцев привез Неделина на свою тайную квартирку и обещал быть к вечеру: кроме разговора с Леночкой предстоит уладить серьезные дела, вернее, свернуть их, оповестить партнеров и сотрудников, что он выходит из всех игр и отбывает в неизвестном направлении. Неделин ведь не захочет и не сможет продолжать его деятельность? Ведь так?

– Не захочу и не смогу, – сказал Неделин. – Хочу работать там, где работал. Я соскучился по своему столу. И по автомату с газировкой в коридоре. И по курилке, где треплются во время обеденного перерыва.

– Автомат давно убрали, курить разрешено только в сортире, в курилке бильярд поставили, – огорчил его Запальцев.

– Не страшно, я некурящий.

В тихой квартире было сумрачно, окна зашторены – и Неделин впервые за много дней хорошо и уютно поспал, успокоенный тем, что все вышло против его ожиданий гладко, что Запальцев так легко согласился на обратный размен.

Меж тем Запальцев и не помышлял объяснять все Леночке и сворачивать дела, он поехал за город, в ту рощу, где они с Леночкой любили устраивать пикники, и здесь, в тишине, стал обдумывать, каким образом ему избавиться от Неделина. Тот, наивный человек, даже не обратил внимания на то, что Запальцев оставил машину за квартал от дома, провел его через подворотню, идя впереди, закрывая его собой и осматриваясь; никто им не встретился, никто не знает, что Неделин в этой квартире, никто не заметит, если он исчезнет, он, собственно говоря, давно исчез – то есть исчез Запальцев, царствие ему небесное, хороший был человек! Но как все осуществить практически? Что ни говори, а убивать еще не приходилось, страшновато с непривычки.

Тут важно помнить: уничтожаешь того, кого уже нет! Или, можно сказать, самого себя, никчемного, пустого человека, спекулянта, вредителя общества: разве он не имеет права на самоубийство?

Итак, что делать? Убить, вывезти в лес и закопать? Но – следы от машины или кто-то поедет на воскресный загородный отдых с собакой, а собака возьмет и вынюхает труп из-под земли… Утопить в Волге в глубоком месте? Это надежнее. Вывезти на катере (еще одно недавнее скромное приобретение Запальцева), ударить веслом по голове, привязать к телу груз – и в воду. И никаких следов.

А почему – никаких? Пусть обнаружат Запальцева, самоубийцу, утопленника, так он исчезнет вернее, исчезнет, так сказать, официально, зафиксированно. Но как сделать, чтобы не было следов насильственной смерти? Это трудно, это нужно уметь. Нет, к черту всякие хитрости, на этих хитростях и попадаются, утопить – и все. Кто будет искать человека, который давно уже потерян?

Неделин удивился, что Запальцев вернулся так рано.

– Я не рассчитал, – сказал Запальцев. – Мне нужно минимум три дня, чтобы свернуть все дела. Тебе же лучше, хвостов не останется. Иначе мои долги перейдут к тебе, глотку перегрызут. Тут тебе быть нельзя, перекантуешься эти три дня на даче. Там хорошо, продукты есть, природа чудесная, вокруг никого. Идет?

– Идет, – согласился Неделин, который почему-то даже рад был отложить встречу с женой и детьми. Не готов еще был.

Поехали к Волге, к лодочной станции, она находилась в прибрежном поселке под названием Затон.

– Мы что, на лодке?

– На катере.

– Зачем?

– Затем, что дача на острове.

– А-а… Богато живешь, я смотрю.

– Старался. Твои дети довольны. Или – наши дети?

День был будний, погода серая, в которую злодейство душе позволительнее. Катер с двумя моторами глиссировал. Ветер отбрасывал волосы, моторы ревели, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Продай катер! – кричал Неделин.

– Отдам даром! Все отдам – и еще накоплю. Вор я или не вор?

– Вор! – дружелюбно смеялся Неделин.

На корме лежал новый лодочный мотор, купленный Запальцевым для запаса. Придется пожертвовать этим мотором. Он будет привязан к ногам трупа. А почему именно к ногам? Нет, в самом деле, почему, обдумывая убийство, он сразу решил привязать мотор к ногам и представил, как Неделин, утопший, будет стоять на дне, покачиваясь, в человеческой позе. А если привязать к голове – это, значит, будет нехорошо, не по-человечески? – труп, стоящий вверх ногами! «Смешны люди! – сказал в уме своим мыслям Запальцев, – даже в убийстве стараются соблюсти некоторые приличия. А вот привяжу к голове, и торчи пятками вверх, призрак!» Катер несся между островами, вокруг – никого, пустая вода. А место глубокое, судоходное, вон торчит бакен, обозначающий глубину. Здесь тому и быть.