В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая - Юлия Шилова

— Ань, ну прекрати меня пытать. Я и сам ничего не знаю. Как только у меня что-то прояснится, я обязательно позвоню.

— А когда у тебя что-то прояснится?

— Я не знаю! — уже по-настоящему разозлился Макс. — Я не знаю! Прилипла, как липучка! Я же сказал — позвоню! Тебе мало?

Почему-то окрик Макса подействовал на меня успокаивающе. Я умиротворенно кивнула и отвернулась к окну. До Москвы остались считанные километры. Всю дорогу у меня под ногами каталась какая-то бутылка, это действовало мне на нервы. Наконец я не выдержала, запустила руку под кресло и достала ее. Оказалось, это шампанское!

— Макс, вон указатель «Москва». Останови, пожалуйста, рядом с ним.

— Зачем?

Я торжественно подняла бутылку:

— Предлагаю отпраздновать въезд в Москву.

— А стаканчики есть?

— Стаканчиков нет.

— Я из горла не пью.

— Я тоже. Предлагаю распить это шампанское вон в том кафе.

— Нас опять примут не только за сумасшедших, но и за бомжей.

— Да и пусть. Если мы сядем за столик и попросим два пластиковых стаканчика, что в этом плохого?

— И конечно же ты скажешь, что твой рекламный агент привезет обслуживающему персоналу деньги, календарики и рекламные буклеты с твоим изображением, — рассмеялся Макс.

— Скажу, а почему бы и нет!

— И конечно же тебе поверят…

— Ну, насчет того, что поверят, я ничего не могу сказать, но, что рекламный агент всё привезет, я гарантирую.

Кафе хоть и было обычной придорожной забегаловкой, но буквально ломилось от посетителей. Я нашла свободный столик у окна и стала ждать Макса, который пошел за стаканчиками. Пока он объяснялся с буфетчицей, я уставилась в окно, чтобы никто не увидел моих слез. «Вот и всё, — думала я. — Закончился еще один этап моей жизни…»

— Это что такое? — весело произнес севший напротив меня Макс и поставил на стол два граненых стакана. — Ты что реветь-то вздумала?

— Не знаю… До меня только теперь дошло, что еще немного, и я буду дома. Тебе дали стаканы вот так просто?

— Можешь себе представить, да! Тетка душевная попалась, не то что в той деревне. Жаль, шоколада нет, но ничего, обойдемся.

— Бог мой, как тяжело быть нищим, — грустно сказала я. — А я ведь никогда в жизни нищим не подавала… Теперь буду подавать всё до последней копеечки.

— Надо думать, кому деньги подаешь. Спившемуся алкашу давать бессмысленно, а вот голодной бабульке — грех не подать.

— Знаешь, а я ведь выросла в небогатой семье. У нас и намека не было на какой-нибудь достаток. Я часто вспоминаю, как собиралась на свое первое свидание. Мне хотелось выглядеть нарядно, избраннику под стать. Я перевернула свой скудный гардероб и не нашла ни одной приличной вещи. Все было куплено в уцененке или на какой-нибудь распродаже. Сплошной секонд-хенд.

— И в чем же ты пошла на свое свидание?

— Одолжила платье у подружки. Оно было черное и очень выгодно подчеркивало красоту моих светлых волос. И тогда я решила, что должна окончательно и бесповоротно расстаться с бедностью. — Я медленно потягивала шампанское и поглядывала на Макса. — Слушай, ты меня до дома довезешь?

— Довезу, если не попросят предъявить документы.

— А сам куда?

— Пока еще не знаю.

— А может, ко мне зайдешь?

— Нет, к тебе я заходить не буду, — замотал головой Макс.

— Почему?

— Потому что дальше у тебя будут свои дела, а у меня — свои. Я обещал позвонить, значит, позвоню. — Разлив остатки шампанского, Макс о чем-то напряженно задумался, а потом осторожно спросил: — Анна, ты уверена, что выстрелила в пахана?

— Ну а ты как думаешь? Если человек получает пулю в затылок, он погибает?

— Думаю, что да. Значит, ты утверждаешь, что он погиб?

— Утверждаю.

— И ты сама видела его мертвым?

— И не только видела. Я даже скинула его в пруд.

— А затем он ожил?

— Получается, что ожил. А какое может быть еще объяснение? Говорили, что он весь день проспал. Появился к вечеру как ни в чем не бывало. В ночном халате.

— И ты не заметила никаких изменений?

— Каких еще изменений?

— Ну, например, в его внешности…

— Нет. Если ты имеешь в виду его затылок, то я тщательно его рассмотрела. Он в полном порядке. И пахан цел, и его затылок целехонек.

— Хорошо, может быть, ты заметила странности в его поведении?

— Как это?

— Может, он стал по-другому говорить, что-то не так делать?

Я с ужасом посмотрела на Макса и заерзала на стуле.

— Макс, к чему ты клонишь?

— Я просто задал тебе вопрос и хотел бы услышать ответ.

— Никаких изменений в его поведении я не заметила.

— Ни малейших?

— Ни малейших. Да и как я что-то могу заметить, если его толком и не знаю! Тебе виднее. Ты с ним общался.

— Хорошо. Тогда скажи, а как он на тебя отреагировал?

— В смысле?

— Когда тебя увидел, он испугался или, может быть, разволновался?

— Ты имеешь в виду, какова была его реакция на меня?

— Вот именно.

— Нормальная реакция. Даже когда я приволокла эту зажигалку, помнишь, вы сидели в беседке, он ни капельки не изменился в лице. Вел себя так, словно ночью ничего не случилось. — Расспросы Макса встревожили меня. — А к чему ты заговорил на эту тему?

— Да так просто.

— А вот и не просто. Ты что-то знаешь?

— Догадываюсь…

— Ты знал о том, что пахан бессмертный?

— Бессмертных не бывает.

— Тогда скажи, о чем ты догадываешься?

— Не могу, пока не проверю свои догадки.

— Это связано с мистикой?

— Я не верю в мистику.

— Ну а что тогда? У него есть брат-близнец?

— Нет, пахан был единственным ребенком в семье.

— Тогда у него есть незаконнорожденный брат.

— Исключено.

— Ну почему? Разве так не бывает?

— Ерунда это все.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я знаю: всю свою сознательную жизнь он переживал, что у него нет ни братьев, ни сестер.

— Откуда у тебя такие, можно сказать, интимные подробности о его переживаниях?

— Я в этом уверен.

— Откуда такая уверенность?