Вышедший из ночи - Елена Элари

— Что, хватит? — не поняла Ра, и поставила на стол кружку, об которую всё это время грела руки.

— Разговаривать со мной, как с равной! Я тебе не подружка, я царевна. Ко мне так по-простому за всю мою жизнь обращались только Вэриат и Роук, но это можно понять, они не люди даже… — в её голосе было столько горечи и обиды, что Ра невольно стала волноваться. — А ты, почему ты ко мне так относишься?

— Я нормально к тебе отношусь, — ответила она, так до конца и не понимая, чем же оскорбила царевну. То есть Ра поняла, о чём говорит Онар, но считала, что обижаться на это глупо. — Могу разговаривать с вами так, — голос её начинал звучать резче, Ра уже немного жалела, что вообще завела с царевной беседу.

— Изволь, — кивнула Онар, и сделала это с таким видом, будто дала ей разрешение.

— А вообще, — Ра знала, что потом пожалеет о своей резкости, не любила она, когда на неё кто-то держит обиду. — Если учесть, что вы, как говорит Вэриат — пленница, а я гостья, но при этом мы обе живём здесь на равных правах, то можно сказать, что разница в этом замке стирается между всеми. То есть не важно, кто ты по крови и званию, так как тут имеет власть только Вэриат.

— Что же, раз ты такого мнения и тебя устраивает твоё положение, — Онар резко встала из-за стола, — то я вообще зря заговорила с тобой! Я, в отличие от тебя, не согласна быть здесь, и не сдамся, не подчинюсь властителю тьмы!

Она задумчивым взглядом провожала уходящую Онар, а когда шаги царевны стихли, то Ра, пожав плечами, продолжила пить свой напиток.

— В отличие от меня, она не согласна быть здесь? — вспомнила Ра слова царевны. — Я, может, тоже хотела бы уйти… И надо было мне с ней разговаривать?! Ладно, не важно, я ничего ей плохого не сделала, а если она злится — её проблемы. Ну вот, дожили, — одним уголком губ усмехнулась Ра, — я уже сама с собой разговариваю…

***

Онар спускалась по винтовой лестнице. Она не знала, куда идёт, перепутав поворот, царевна заблудилась, и сейчас ей было страшно. Наконец ступени закончились, и Онар попала в узкий длинный проход.

Стены словно сужались, от них исходил холод. Было темно, на стене горел только один факел. Окон не было.

Онар решила подняться и продолжить поиски лестницы, которая ведёт в коридор, где находятся её покои, но с ужасом поняла, что вернуться не сможет: у лестницы исчезли ступеньки. Когда Онар спускалась, за каждым её шагом ступени менялись так, что теперь сверху по лестнице можно было прокатиться, как по горке.

Заметавшись, лихорадочно придумывая, как выбраться отсюда, Онар вдруг врезалась в кого-то и, вскрикнув, потеряла сознание. Очнувшись, она отпрянула в сторону от Вэриата, который, когда Онар падала, придержал её за талию.

Тусклый свет от факела едва освещал его, но Вэриату очень шёл наряд из бархатных теней, утопающих в красном отблеске пламени.

— Что ты здесь делаешь? — он подошёл к лестнице, дотронулся до перил и ступени с громким треском приобрели свой нормальный вид.

— Я заблудилась, этот замок очень большой… И тёмный, — содрогнувшись, добавила она.

— Пойдём, я провожу тебя, — он взял её под руку и почувствовал, как Онар дрожит. — Недавно я отправил в Илиндор письмо, в котором сказано о тебе, — Онар перестала дрожать, но её вены будто наполнил свинец, даже идти стало тяжело, и потому Вэриат немного замедлил шаг. — Возможно, твоя мать уже прибыла в город, я думал подождать, вдруг между Селестиной и Армиром разгорится война. Но потом понял, что они не стали бы воевать друг с другом, боль утихнет, разум очнётся и, как знать, может смерть дочери их сплотит. Поэтому лучше открыть правду о том, что ты жива.

Жуткая лестница уже осталась далеко позади, и теперь Онар с властителем тьмы шла мимо белых стен с искусно изображёнными на них чёрными вьющимися цветами, на которые падал белый свет из больших широких окон.

— Думаю, твоя мать теперь станет злиться на Армира за то, что тот позволил мне забрать тебя прямо из твоей комнаты.

— Тебе не удастся поссорить моих родителей, — Онар старалась казаться спокойной, но предательски задрожавший голос выдал её.

— Верно, нельзя поссорить тех, кто и так в ссоре, да я и не стараюсь — это мелочно.

Вэриат всё ещё вёл её под руку, и Онар, вырвавшись, отпрянула от него.

— Зачем ты мне всё это говоришь?! Тебе мало того, что я и так погибаю здесь, хочешь усилить мои страдания?

— Ты имеешь право знать, что происходит, — ответил Вэриат, и Онар увидела, как его глаза, которые недавно были мутно-голубого цвета, стали вдруг серые, как пасмурное небо. — И ты не погибаешь.

— А дальше, что будет со мной дальше?! — воскликнула Онар и вздрогнула, когда властелин тьмы внезапно оказался рядом с ней.

Его движения были настолько быстрые, точные и плавные, что Онар показалось, будто он просто появился перед ней, хотя до этого находился в шагах семи от неё.

Вэриат заправил ей за ухо выбившуюся золотистую прядь волос и приблизился к ней так, что Онар могла увидеть своё отражение в его блестящих глазах и ощутить его тёплое дыхание на своей щеке.

— Перестань бояться, — прошептал он ей на ухо, — страх не всегда спасает, порой он способен погубить.

Её сердце замирало от такой близости к властителю тьмы, Онар судорожно вздохнула и сделала шаг назад. От пристального и проницательного взгляда Вэриата, царевне стало не по себе.

— Онар, — его голос прозвучал совсем не зло, даже дружелюбно, — отсюда тебе всё равно никуда не деться, так, почему бы нам не общаться мирно? Тебе я зла не желаю.

Жестом руки, словно он приглашает её куда то зайти, Вэриат указал путь к покоям Онар, а сам пошёл дальше по коридору.

Оказавшись в своей комнате, царевна рухнула на кровать и закрыла глаза.

«Чем я обычно занимаюсь здесь? — она вспоминала Ра. — А правда, чем? Я думаю… представляю, что будет дальше, вот только мне не легче от этого, в мыслях моих рисуются мрачные картины… Я со страхом жду вечера, ведь мне приходится ужинать с повелителем тьмы. А у него глаза то черны, и он становится так жесток, то серые, и Вэриат словно пасмурное небо, или слишком кажется спокойным, невозмутимым. Так редко его глаза, цвета дождя и цвета ясного неба… Так редко. А за