Проклятые башни - Кейт Форсит

Я знаю, что для драконов я не больше чем комар или блоха, которая раздражает их плоть и которую они справедливо могут раздавить лапой. Я скромно прошу их снизойти до меня во имя моего предка Фудхэгана Рыжего и позволить мне выразить свое почтение Кругу Семи и припасть к источнику их мудрости. Я принесла дары, хотя они и меркнут перед величием драконов.

Медленно двигаясь, со все еще смиренно склоненной головой, Изабо вытащила пригоршню предметов, которые собрала в Башнях. Среди них была нарукавная повязка, украшенная неграненым рубином величиной с голубиное яйцо, золотая статуэтка, изображающая дракона в полете, длинная нитка молочно-белых жемчужин, потир с выгравированными на нем магическими рунами и серебряный кинжал, такой почерневший и зазубренный, что в нем еле-еле угадывались следы великолепной работы.

В Башнях Роз и Шипов было множество подобных вещей — некоторые были свалены в сундуках и комодах, другие лежали на полу, покрытые пылью, паутиной и совиным пометом, как будто просто выпали из чьей-то руки. Фельд помог Изабо выбрать подарки для драконов, проведя руками над кучей и сведя вместе кустистые брови в попытке сосредоточиться. Изабо повторила его движение и с ошеломлением почувствовала, как вещи отзываются под ее руками — некоторые дрожью радости или отвращения, другие каким-то ощущением или образом, таким мимолетным и неуловимым, что озарение пропадало почти сразу же, как возникло.

Изабо переполняло волнение. Похоже, пелена, покрывавшая ее третий глаз, полностью сошла, открыв в ней дар ясновидения, который ей всегда так хотелось иметь. Ведьма без ведьминого чутья не была ведьмой, и Изабо с трудом проглотила обиду на Мегэн, которая запечатала ее третий глаз без ее согласия и даже вообще без ее ведома.

Рубиновая наручная повязка оставила у нее образ высокого мужчины с косматой рыжей гривой и бородой, чуть тронутыми сединой, скорого на смех и на гнев, с руками, выдающими в нем искусного мастера, с сильными длинными пальцами. Вместе с повязкой лежало кольцо с ограненным в форме квадрата рубином, которое Фельд долго держал в ладони, а потом со вздохом положил обратно в сундук, сказав:

— Возможно, в свое время оно нам пригодится, девочка. Лучше отдай драконам жемчуга — они отлично подобраны и стоят огромных денег, а драконы, будучи существами огня и воздуха, восхищаются дарами моря.

Кинжал Изабо нашла, когда расчищала сад у подножия северной Башни. При первом же прикосновении к нему, ее захлестнул водоворот эмоций, настолько сильный, что на миг у нее даже закружилась голова. Всепоглощающая ненависть и ревность, горе, ярость, пронзительная боль — все это разом нахлынуло на Изабо, так что она в приступе паники отшвырнула кинжал прочь. Позже, когда ее бешено колотящееся сердце немного успокоилось и вихрь эмоций утих, она снова нырнула в кусты в поисках кинжала. Найдя, она ухватила его краем своего пледа и на вытянутой руке отнесла в библиотеку, чувствуя его и ощущая его запах даже через толстую шерсть.

Фельд спустился со стремянки с толстой книгой под мышкой и со смутным сомнением в близоруких глазах взял нож у нее из рук. В тот же миг его брови взлетели вверх, и он отбросил кинжал, как будто ужаленный.

— Ничего себе! Где ты это нашла?

Изабо объяснила, и он, поджав губы, внимательно рассмотрел почерневший нож.

— Интересно… Говоришь, ты нашла его у подножия северной Башни?

Изабо кивнула, и он проговорил задумчиво:

— Знаешь, это ведь была Башня Сорхи. Возможно, это ее нож. От него так и разит убийством. — Фельд слегка вздрогнул, и они уставились на нож зачарованным взглядом. Казалось, он пульсирует какой-то недоброй энергией, от которой волосы на голове вставали дыбом.

— И что нам теперь делать? — спросила Изабо. — Думаю, я не вынесу, если он будет находиться где-нибудь поблизости. Может быть, закопаем его в землю или бросим в огонь?

— Давай отдадим его драконам, — ответил Фельд. — Эта вещь как раз из тех, которые доставляют им удовольствие.

Поэтому Изабо завернула кинжал в промасленную тряпку, стараясь не коснуться его пальцами, и затолкала сверток на самое дно мешка. Вынула она его с точно такой же неохотой, выложив вместе с другими предметами на камень и отойдя от него, как будто зазубренное лезвие действительно пахло кровью и смертью.

Дракон с молниеносной гибкой грацией распрямил тело и так стремительно слетел на землю, что Изабо в инстинктивном страхе отпрянула. Обвив хвостом задние ноги, он склонил свою огромную угловатую голову и понюхал кинжал, и его красные ноздри затрепетали. Дракон зашипел. Из-под опущенных ресниц Изабо увидела, как резко расширился его узкий зрачок. Потом глаза дракона обратились на нее, и копье его золотистого взгляда пригвоздило Изабо, точно бабочку на булавке.

Изабо знала, что ни в коем случае нельзя смотреть в глаза дракону, потому что при этом человек теряет разум и волю, вмиг становясь таким же беспомощным, как кролик, загипнотизированный взглядом саблезубого леопарда. Во время их разговора она старательно отводила глаза, несмотря на то, что это огромное блестящее чешуйчатое существо и его опасная гибкая грация восхищали ее, но один быстрый взгляд свел на нет все ее старания. Изабо тонула в золоте этого огромного неподвижного глаза, зачарованная его пылающей красотой.

Она видела фонтаны огня, небеса, проливающиеся дождем пепла, каменную реку. Она видела, как расцветают звезды, как летят ледяные кометы, как бесчисленные солнца погружаются в водоворот тьмы, как разворачивается тугая пружина времен.

Пламенеющая тьма бешено вращалась вокруг нее. Все чувства исчезли. Изабо казалось, что земля под ногами закружилась. Впервые она ужасающе отчетливо ощутила всеми фибрами своего существа, что планета несется сквозь пространство, точно каштан, запущенный ребенком. Казалось, земля мчится ей навстречу, угрожая раздавить ее. Она потеряла сознание лишь на миг, но нахлынувшее чувство головокружительного перемещения и путаницы было настолько сильным, что, очнувшись, она не могла понять, кто она и где находится. Потом увидела лежащую на замшелом камне собственную руку без двух пальцев, с безжизненно повисшим и слегка скрюченным большим пальцем и белыми блестящими рубцами — следами пережитых пыток. Рассудок снова обрушился на нее.

Она лежала на холодном камне. Руку пронзала острая боль. Изабо пошевелилась и увидела, что ее ладонь упала на букет роз, и острые шипы впились глубоко в кожу. Она медленно села, потирая голову. У ее ног стояла огромная лапа, возвышаясь, точно колонна из слоновой кости. От ужаса кровь застыла у нее в жилах. Она подняла глаза и увидела нависающего над ней дракона размером с самое высокое дерево в лесу. Его чешуя горела начищенной бронзой, на груди и животе бледнея и превращаясь в кремовый атлас. Он наклонил огромную угловатую голову и уставился на Изабо своими зачаровывающими золотыми глазами, и она посмотрела на него в ответ, не в силах противостоять желанию снова утонуть в его взгляде.

Только храбрый человек отваживается смотреть в глаза дракону , сказал он неожиданно нежным голосом. Ты принесла нам воистину щедрые дары, и такие, которые имеют значение для твоего клана. Именно те дары, которые отрывают от сердца, радуют нас больше всего. Встань, Изабо Рыжая. Знай, что тебе даровано разрешение взойти по Великой Лестнице и предстать перед Кругом Семи. Твои спутники должны ждать твоего возвращения здесь.