Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов

Уже мелькают бедные вывески, низкие дома, пыльная мостовая... Мы уже в Харькове. Большой город вырастал перед нами...»[156]

А что же Ворошилов? Чем он был занят в это время? Командарм-14 пытался латать дыры в разваливавшемся Украинском фронте. Он сетовал на то, что его армия никак не обретёт своего лица: войск мало, дисциплина в войсках низкая, недостаёт необходимого вооружения, снарядов, патронов, обмундирования.

Это подтвердил в своей книге «Очерки русской смуты» А. И. Деникин. Он констатировал: Ворошилов вступил в командование 14-й армией, не до конца сформированной и не успевшей развернуться, занять как следует боевые позиции. К тому же в украинских советских частях происходило разложение. Он ссылается на приказ председателя РВСР Бронштейна[157] № 113 от 19 июня, где рисуется неприглядная картина состояния Красной армии. «Армия находится в полном упадке, — говорилось в нём, — боеспособность пала до последней степени. Случаи бессмысленной паники наблюдаются на каждом шагу...» О Ворошилове Деникин высказывается как о человеке, не имеющем необходимых для военачальника такого уровня знаний и задатков, но жестоком и решительном.

Деникину вторит Николай Ильич Подвойский — член Реввоенсовета Республики и одновременно наркомвоенмор УССР. В донесении в Москву он давал действиям 14-й армии отрицательную оценку. Что касается её командующего Ворошилова, то считает его хорошим солдатом-революционером, увлекающим своим примером окружающих, беззаветно бросающимся в бой. А вот как командарм Климент Ефремович вряд ли на месте.

Несмотря на слабую боеспособность 14-й армии при обороне Харькова в целом, единичные её подразделения порой показывали беспримерные образцы храбрости и мужества.

В то время когда красные части фактически уже сдали город деникинцам, под вечер 25 июня в центре Харькова произошёл знаменитый инцидент с броневиком «Товарищ Артём», который потом войдёт и в белые мемуары, и в советские учебники истории. О нём на следующий день газеты города писали: «На Московской улице броневик большевиков “Артём”, оказавшийся в тылу наступающей добровольческой цепи, открыл пулемётный огонь, коим было убито и ранено несколько человек. После того как по нему открыли ответный огонь, прислуга броневика, оставив его, бежала и пыталась скрыться на чердаке одного из домов по Рыбной улице, но была захвачена».

Вот как описывает это А. И. Селявкин в книге «В трёх войнах на броневиках и танках». Эпизод подаётся в пересказе.

25 июня бронедивизион вёл тяжёлые бои под Новомосковском. Командир экипажа броневика «Товарищ Артём» Юзеф Станкевич выполнял приказ военного коменданта Харькова Павла Андреевича Кина выдвинуться на окраину города по Чугуевскому шоссе, чтобы задержать части Деникина и прикрыть отход советских войск.

Сдерживая огнём небольшие группы белых и непрерывно их контратакуя, броневик медленно отходил через Конную площадь и далее по Старомосковской улице к центру города, чтобы присоединиться к частям Красной армии в районе Холодной Горы. Но уже в центре около пяти часов вечера броневик встретил крупные белогвардейские подразделения, вошедшие в Харьков с разных направлений, и вступил с ними в бой.

Под перезвон колоколов местная буржуазия, бывшие офицеры, чиновники с оркестром, цветами и трёхцветными флагами готовились торжественно встретить деникинских «освободителей».

Увидев броневик, на башне которого красными буквами было выведено «Товарищ Артём», устроители торжеств оцепенели. А когда пулемёт брызнул огненной очередью по коннице, оцепенение сменилось паническими воплями и бегством. Броневик носился по площади, врезаясь в колонны врага. Торжественная встреча не состоялась. Но вскоре деникинцы оправились от шока и стали окружать броневик.

Во время движения по Московской улице, на подъёме, остатки горючего отлились в задние отсеки бака и подача бензина в двигатель прекратилась. Броневик остановился на перекрёстке Московской улицы и Петровского переулка, продолжая отбиваться от врага.

Когда кончились патроны, экипаж вывел из строя пулемёт и двигатель бронемашины, а затем вступил в рукопашную схватку с белогвардейцами. Окровавленных героев деникинцы потащили на Николаевскую площадь и здесь после истязаний под озверелый рёв толпы расстреляли.

Трупы четырёх красноармейцев и их командира Станкевича пролежали на площади несколько суток[158].

По-своему описал этот случай с советским броневиком в мемуарах «Дроздовцы в огне» А. И. Туркул. Предлагаю отрывок мемуаров в произвольном изложении.

Вдруг из-за угла с рычанием вылетела серая броневая машина. Броневик застопорил ход в нескольких шагах от Туркула, по его борту красная надпись: «Товарищ Артём».

Броневик открыл по батальону огонь. Туркул прижался к стене. Следовавшие за ним связисты попрыгали с набережной под откос, к речке. Если бы у броневика был боковой наблюдатель, он бы заметил Туркула и пулемётчик мгновенно смёл бы его огнём.

Туркул стал пробираться вдоль домов, ища какой-нибудь подворотни, выступа, угла, где укрыться. Дверь одного подъезда подалась под рукой, приоткрылась, но на задвижку накинута цепочка. Туркул перебил цепочку выстрелом маузера, проник в подъезд.

Поднялся по лестнице на второй этаж и на площадке открыл окно. Оттуда он увидел своих связистов, они залегли под откосом. Подпрапорщик связи Сорока стал подниматься со связкой ручных гранат к броневику. Он выбрался на набережную, кинул в броневик гранаты, но не повредил его. Его примеру последовали все чины связи. Вокруг «Товарища Артёма» поднялись грохот и столбы взрывов. Бронемашина умчалась по Старомосковской улице.

Батальон уже выходил на Николаевскую площадь. И тут на его хвост — подводчиков-мужиков налетел из переулка красный броневик. Он пересёк колонну, разметал подводчиков и лошадей и скрылся. Туркул приказал выкатить на площадь четыре орудия и ждать, когда вновь появится «Товарищ Артём».

Броневик, словно спятивший с ума, снова вынесся на площадь со Старомосковской улицы и помчался вверх к Сумской, поливая всё кругом из пулемёта.

Пушки произвели по бронемашине четыре выстрела. «Товарищ Артём», огрызаясь пулемётным огнём, закружился на месте. Несколько артиллеристов были ранены. Но чёрные фонтаны пушечных разрывов всё плотнее и плотнее вскидывались вокруг броневика. Стараясь вырваться из огненного кольца, он норовил нырнуть в узкий проход между домами и, круто разворачиваясь, упёрся в столб электрического фонаря. Его забросали гранатами, заставив прекратить отстреливаться. На какое-то время «Товарища Артёма» закрыло дымом разрывов. Воспользовавшись этим, дроздовцы окружили бронемашину. В ней никого, только кровь на сиденьях. Экипаж бежал.

К Туркулу подошёл старик еврей и вполголоса сказал ему, что люди с броневика прячутся тут неподалёку, в переулке на чердаке третьего дома.

Подпрапорщик Сорока со своими связистами стащили с чердака пятерых окровавленных матросов в тельниках и кожаных куртках, чёрных от копоти и машинного масла. Толпа мещан встретила пленённых красных с яростной агрессией. Их били тростями, зонтиками, на них плевали, женщины кидались на них, царапая им лица.

— Куда вы их ведёте, убейте... Кончайте их на месте...