Синдром Дездемоны - Ольга Егорова

«Бить будет!» – решил Тихон, распахивая дверцу машины.

Когда Толик начинал напевать себе под нос песню «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”», это могло означать одно из двух.

Первое – Толик Аникин несказанно, просто немыслимо счастлив и весел.

Второе – Толик Аникин зол так, что готов кого-нибудь убить.

Сейчас был определенно не первый случай.

– …поща-ады… никто не жела-а-ает! – угрожающе фальшивым басом пропел приятель куда-то в сторону окна, громко откашлялся и повернулся к Тихону.

Тот сидел себе тише воды ниже травы и молча крутил баранку.

– Ты, идиот, хоть представляешь себе, что там вообще за склад такой?

«Идиот» в иерархии Тихоновых званий в этот день упорно держал первое место. Вслед за ним впритирку шли «дурак», «придурок» и «придурок несчастный».

– Представляю, – спокойно ответил Тихон, решив не обращать внимания на «идиота». До поры до времени – не обращать. «А как настанет пора, как придет время – тут уж держись, Толик, мало тебе не покажется!» – Я там несколько раз бывал, в районе этого казино.

– Играл, что ли? – недоверчиво поинтересовался Толик.

– Я что, совсем идиот, по-твоему?

– А то нет? – напомнил Толик.

– Ну играл, – нехотя признался Тихон. – Один раз было. Выиграл, кстати.

– Удивительно.

– Сам себе удивляюсь.

– Так что за склад?

– Обыкновенный оптовый склад какой-то фирмы. В подвале пятиэтажного дома как раз напротив казино. Знаешь, есть такие старые пятиэтажные домишки, которые в эпоху Хрущева строили. С цивильными такими и очень просторными подвальчиками. Туда прямо по лесенке спуститься можно.

– Ну и?..

– Вот такой подвальчик оборудовали под оптовый склад. Я, правда, не совсем понял, что именно там хранится. Химия бытовая, кажется…

– Ты откуда это все знаешь? – подозрительно покосился Толик. – Казино ведь с другой стороны. Ты как вообще этот подвал увидел?

– Да казино здесь ни при чем, – нехотя признался Тихон. – Я там, в этом дворе, был… в гостях, в общем.

– Баба? – коротко поинтересовался Толик.

Тихон в ответ поморщился:

– Девушка, Толик. Де-вуш-ка.

– Баба, значит, – крякнул Толик. – И тут – баба! Ну ты, Тиша, даешь стране угля!

– А ты завидуешь, да?

– Тебе, дураку, завидовать?! – ужаснулся приятель. – Так что насчет склада?

– Ну, я сейчас уже точно не помню. Знал бы, что пригодится, – запоминал бы лучше. Месяца три назад я там был пару раз. По зиме. Склад закрыт наглухо железной дверью с большим замком. Утром туда машина приезжает товар забирать. Водитель и пара грузчиков. И потом еще раз, где-то в районе пяти-шести часов вечера, остатки товара обратно на склад привозят. Та же машина и те же грузчики.

– На рынке, что ли, торгует хозяин? – сам у себя спросил Толик Аникин и, подумав, самому же себе и ответил: – Видать, на рынке.

– Скорее всего не на одном, – поправил Тихон. – Там склад весь подвал занимает. А дом пятиподъездный. Представляешь, какая площадь?

– И где ж мы на этой площади твоего кукушонка искать будем?

– Почему кукушонка? – улыбнулся Тихон забавному сравнению.

– Ну, братца Иванушку, если тебе так больше нравится. Как мы его там найдем? И ты вообще уверен, что его именно там искать надо?

– На сто процентов, конечно, не уверен. Но примерно на девяносто девять… пожалуй, да. Сам посуди, Толик: Пашка исчез через два дня после того, как исчезла Алла.

– Алла – это краля твоя новая?

– Помолчи, а, когда старшие разговаривают.

– Это ты, что ли, старший? – снова закипятился Толик. – Это мне, что ли, помолчать надо?!

– Ладно, давай о деле. Так вот, судя по тому, что исчез Пашка через два дня после исчезновения Аллы, вывод сам собой напрашивается: брат решил, что сестру похитили те самые люди, которым он задолжал денег. Похитили, заперли в том же подвале, что и его, и… и издеваются там над ней, мучают. Вот он и отправился ее выручать. И, судя по тому, что до сих пор не вернулся, получилось у него это не слишком удачно…

– Совсем не удачно, я бы сказал, – согласился Толик, задумчиво прикуривая сигарету.

С Волгоградского проспекта они свернули уже на Воронцовскую улицу, и теперь до Новоспасского переулка оставалось не больше километра.

– Будем ждать пяти часов? – предположил Толик, заметно посерьезнев.

– Пяти или шести, – кивнул Тихон. – Я точно не помню, когда они приезжают. Помню только, что темно уже на улице в это время было. Так зима же, темнеет рано.

– Так и сейчас в шесть уже темно. А подвал этот, кстати, охраняется?

– Да непохоже, чтоб охранялся. И незачем – дверь железная, замки, все как надо. И во дворе жилого дома опять же, автогеном не больно-то пошумишь. А днем бабки на лавочках сидят. Не нужна там охрана.

– Ну что ж, это и к лучшему. Меньшим количеством трупов обойдемся.

– Ага, – согласился Тихон. – Хотя какая разница, одним трупом меньше, одним больше?

– И правда, никакой, – хмуро согласился Толик.

– Ты, кстати, пистолет взял?

– Я тебе дам пистолет! – снова всполошился приятель, на которого слово «пистолет» действовало, как красная тряпка на разъяренного быка. – Я тебе покажу пистолет! Ты даже слова этого при мне произносить не смей, слышишь?! И нет у меня давно уже никакого пистолета! Продал я его сто лет назад, понятно тебе?!

– Правда, что ли? – не поверил Тихон.

– А даже если и не правда, все равно! Все равно – и думать забудь!

– Ладно, – покорно согласился Тихон, сбрасывая скорость: машина поворачивала на Новоспасский, и теперь ехать нужно было медленно, чтобы не пропустить нужный поворот.

Черный тонированный джип они припарковали чуть в стороне от входа в подвал, за электрораспределительной будкой. Часы на панели приборов показывали половину пятого. Заглушив мотор, Тихон откинулся на спинку сиденья и принялся обозревать окрестности.

Дворик этот был тоже очень уютным. Вдоль подъездов тянулся ровный рядок аккуратно подстриженных кустиков с голыми ветками, сквозь проталины серого снега чернела влажная земля. В самой глубине – детская площадка со старыми качелями, которые мерно поскрипывали от дуновения ветра, большая песочница под «грибом», лесенка-паутинка и, чуть поодаль, живописная крошечная беседка с золоченой крышей-луковкой, напоминающей верхушку то ли православного храма, то ли мусульманского дворца. Внутри беседки Тихон разглядел оранжевые огоньки – судя по доносившимся голосам, в это позднее время там обитали подростки, тайком от родителей наслаждались своими первыми в жизни сигаретами и первыми в жизни поцелуями. Напротив крайнего подъезда – два вбитых в землю деревянных колышка, соединенные бельевой веревкой, на веревке – синие спортивные штаны и простынка в цветочек полощутся на ветру по старинке. Вокруг безлюдно, и только рядом на скамейке застыла прямая и ровная чья-то фигура, словно из бетона вылитая и будто неживая. Приглядевшись, Тихон понял, что фигура все-таки живая – двигает иногда руками и даже кашляет. Совсем старый, девяностолетний, дед сидит себе на лавочке, пыхтит сигареткой без фильтра и думает о чем-то своем. Молодость, наверное, вспоминает.