Двойник для шута - Виктория Угрюмова

— Я не решилась. Хотя теперь и понимаю, что это даже звучит глупо.

— Первый опыт дается нелегко, — улыбнулась баронесса. — А теперь отдыхай. Мне кажется, что вот-вот тебя должен навестить Его величество император, и я хотела бы удалиться, чтобы не мешать вам.

— Подожди, — попросила Арианна. — Я хотела узнать у тебя, как ты… ну, как ты справилась с Эфрой?

— Это неинтересно, — пожала плечами баронесса.

— Но удивительно, ты такая стройная, изящная…

— И очень, очень сильная, сказала Алейя, снова присаживаясь на край постели. — Наши мужчины гораздо сильнее нас, так что сравнивать не приходится. Но наших женщин вполне можно сравниватьс самыми сильными воинами Лотэра, Эмдена и других стран. Так уж вышло. Просто Эфре не повезло.

— Зато мне — очень.

— Спокойной ночи, — сказала Алейя, целуя Арианну в лоб. — Завтра я, с твоего позволения, буду отсутствовать до позднего вечера. С тобой останется Ульрика.

— Хорошо, — улыбнулась императрица. — А разве вы с Сидом завтра не будете на обеде?

— Наверное, нет, — загадочно улыбнулась Алейя. — Мы не виделись уже около суток, и, думаю, обед его не слишком интересует.

Едва она закрыла дверь в соседний покой, как в опочивальне появился Ортон, встревоженный и бледный.

— Милая, дорогая! — заговорил он, заключая жену в объятия. — Тебе не совестно?

— Только не ругай меня, — взмолилась Арианна. — Аластер уже выполнил свой долг и заодно твой, да так хорошо, что мне до сих пор неудобно глаза поднять от пола.

— Больно? — спросил император таким голосом, что если у Арианны и были сомнения в его чувстве к ней, то они тут же рассеялись.

— Не очень, — прошептала она. — Но когда ты так спрашиваешь, мне хочется, чтобы рана была серьезной, и ты провел со мной много-много времени.

— Какие глупости говорит это очаровательное создание, — и Ортон закрыл ей рот горячим поцелуем.

— Что скажешь? — спросил одноглазый у мага, Аббон Флерийский работал над телом Эфры в своей лаборатории, а Сивард кругами ходил вокруг стола, на котором лежала мертвая женщина.

— Обрати внимание, какого желтого цвета у нее кожа и белки, а румянец до сих пор не сходит.

— Краска?

— Вот именно, и если ее вытереть, то получится, что ее лицо и глаза полностью соответствуют вот этому описанию, — и Аббон указал рыжему на огромный фолиант, стоящий перед ним на подставке.

Книга была замечательная — окованная железом и взятая на цепь, словно дикое животное. Ее листы были плотными и исписаны совершенно непонятными значками.

— Что это еще за памятник литературы? — поморщился одноглазый.

— Кстати, ты прав. Именно памятник, именно литературы. Я заплатил за него три веса золота и уверен, что купил за полцены.

— Ничего себе, — Сивард даже остановился перед книгой и осторожно потрогал ее пальцем. — Как это называется?

— «Бестиарий». Только не сказочный, в котором помещают по большей части описания вымышленных тварей и чудовищ, чтобы позабавить публику. Это единственное в своем роде произведение: описание редчайших монстров, действительно населяющих Лунггар, сделанное — угадай кем?

— Ну, — фыркнул Сивард. — Скажем, Браганом Агилольфингом. А почему бы и нет?

Если начальник Тайной службы думал, что удачно пошутил, то мысль его была неверна.

— Правильно, — протянул Аббон Флерийский. — А ты это откуда знаешь?

— Ничего я не знаю.

— Тогда не мешай.

— Пожалуйста!

Перепалка закончилась так же мгновенно, как и началась. Аббон не стал объяснять Сиварду, что «Бестиарий» действительно был написан самим Браганом еще в ту пору, когда великий саргонский чародей и не помышлял о том, чтобы стать императором.

— Так, так, — сказал он после долгой паузы. — Зрачки сузились до точки, кожа желтая, белки желтые, ногти голубовато-сиреневые. Внутри ушных раковин множество мелких красных точек — следы лопнувших сосудов. Ну, что тебе сказать… Это существо давно уже перестало быть Эфрой.

— Оживший мертвец? — спросил рыжий.

— Если бы… хотя, между нами, в оживших мертвецов я с детства не верю. Это живое тело с мертвым мозгом. Она была живой с точки зрения любого врача, но ее личность умерла задолго до того, как она переступила порог покоев императрицы. Она была такой же живой, как летящая стрела, рубящий меч. Ей сказали убить, и она шла, чтобы убить, вот и все. Кинжал, который пришел к жертве своими ногами. Ф-фу, жуть какая. Вот послушай, что здесь написано:

«Дандо — люди, с помощью колдовства лишенные души и превращенные тем самым в безвольных рабов. О таких людях еще говорят, что их „пожрали“. Иными словами, дандо — живые мертвецы. Они беспрекословно подчиняются тем, кто их „пожрал“, выполняют любые поручения, без тени смущения совершают самые тяжкие преступления». Вот так. Живой мертвец, а не оживший…

— Кто ее послал?

— Боюсь, что этого мы никогда не узнаем. Ее мозг мертв, и она сама ничего не подозревала о своей судьбе. Другое дело, что и при жизни она должна была плохо относиться к государыне — но это ничего нам не дает для поисков настоящего злоумышленника.

— Неужели при всем нашем могуществе мы настолько беспомощны? — разъярился Сивард.

— Конечно. Вот если бы противник наш был магом невероятного могущества — таким, как Браган или Морон, — о, тогда мы бы быстро его отыскали. А с теми, кто действует, как обычный преступник, скорее сможешь справиться ты. Я же чувствую себя бессильным. И это меня пугает.

— Ничего, я его из-под земли достану, — прорычал Сивард.

До Великого Роана путь был неблизкий, и у обычных людей на него уходило довольно много времени. Конечно, все зависело от времени года, от капризов ветра — попутного либо встречного, — от скорости течений, от погоды… Любой путешественник может перечислить еще от десятка до полусотни причин и обстоятельств, которые могут повлиять на то, какой долгой будет дорога.

Йеттам эти обстоятельства были неизвестны.

Погода благоприятствовала им на протяжении всего пути от Бангалора до побережья Роана. Корабль не останавливаясь миновал Анамур и Ойтал и пристал у подножия Хоангского хребта на день раньше установленного срока. Возможно, этому обстоятельству способствовало и нежелание матросов долго находиться на одном судне (с которого, как известно, посреди океана никуда не денешься) с двумя кошмарными существами. Убийцы Терея наводили ужас на любых нормальных людей не только своим внешним видом, но и непривычным поведением.

Матросы были напуганы тем, что пассажиры спали по одному-два часа в сутки, ели так мало, что, казалось, не ели вообще, и довольствовались половиной стакана воды, едва скрашенной несколькими каплями красного вина — и это при такой-то жаре да при том, что они ни минуты не сидели на месте, изнуряя себя сложнейшими физическими упражнениями. Силищи они были преогромной: никто из моряков не понимал, как в этих тощих телах хватает энергии по семь-восемь часов подряд грести веслом, на которое обычно сажают пять гребцов. Правда, с их помощью да при постоянном попутном ветре корабль несся по Бангалорскому океану как на крыльях.