Пиратика - Танит Ли

— Кое-кто называет его Южной Пряжкой.

— Да. Называют и так. Видели ли вы когда-нибудь подобную красоту? — Артия не ждала ответа Но всё-таки получила его.

— Да.

Она взглянула на Феликса. «Он говорит о Голди, — решила она. — Или я Летучий Голландец».

— Правда? — сказала Артия. — Я вижу, вы хорошо знакомы со звездными картами, мистер Феникс. А вон в той стороне лежит Южный полюс В этих теплых водах нам могут встретиться айсберги.

Они стояли на полубаке. Прямо перед ними, словно указующая вперед стрела, выдавался далеко в море бушприт, под ним виднелась закутанная в брезент женская фигура. Куда ни глянь — паруса, звезды и море.

— Пришло время рассказать, почему я остался с вами, — неожиданно сказал Феликс.

— Мне кажется, потому, что у вас не было выбора. И вы смирились.

— Нет. Выбор всегда есть, капитан Стреллби.

— В минуты отдыха, сэр, можете называть меня Артией.

— Посмею ли я?

Артия улыбнулась.

— Может, и не посмеете. Поживем — увидим. Никто вам не запрещает. Как вы сказали, выбор всегда есть.

Феликс замолчал, молчала и Артия. Оба склонились над поручнем, едва не касаясь плечами.

У них за спиной команда «Незваного гостя» с аппетитом приступила к ужину. Этим вечером океан был спокоен, но кто знает, что им принесет следующий час? Нагрянет шторм, или догонят враги, или на горизонте покажется неведомый остров — быть может, тот самый, который они ищут.

— Мой отец… — произнес Феликс. И снова молчание.

— Моего отца звали Адам Миротворец — да, Артия, подобно вам, я тоже сменил имя. Я знал его только до восьми лет. Потом он умер…

Артия ждала продолжения. Сердце гулко билось в груди. Она была рядом с матерью всего на два года дольше.

— Мой отец был богат, Артия, владел землей. Но он был очень добр и благороден. Он заботился не только о своей семье — о моей матери, о других детях, обо мне, — но и обо всех своих людях: всех, кто на него работал. Его поместья были застроены добротными домами, где люди жили, ничего за это не платя. А в городах он специально выискивал тех, кому было плохо. Любой мог прийти к нему и уйти, став немного богаче. Он дарил людям и деньги, и свое время. Вся округа была благодарна Адаму Миротворцу. Знаешь, Артия, одно время люди даже хотели переименовать город, близ которого мы жили, в его честь — назвать его Адамсхэмом. Но он не согласился. Только рассмеялся. В те дни он много смеялся.

Снова наступило молчание. Артия смотрела на Феликса, погруженного в воспоминания. В глубине его темно-синих глаз, как в морской пучине, пробегали тени, бурлили едва различимые течения.

Наконец она спросила:

— Отчего же утих его смех?

— Ах, капитан, капитан, разве вы еще не догадались? В один прекрасный день он познакомился с пиратами. С вашими очаровательными коллегами.

— Ох!

— Вот именно, ох. Мой отец был торговцем и на этом разбогател. Заработал столько денег, что мог раздавать их целыми пригоршнями, а их возвращалось еще больше. Его гордостью был корабль, клипер — примерно такой же, как у тебя, один из лучших в мире, так он говорил. Он назывался «Странник» и странствовал по Семи Морям, принося сказочное богатство. Капитаном этого корабля был брат отца, мой дядя Соломон — Сол. Они были братьями, но при этом оставались друзьями, самими лучшими в мире друзьями. Однажды Сол взялся перевезти особый груз, не знаю какой именно, но на его приобретение пошли практически все деньги, скопленные отцом Корабль должен был обогнуть почти всю Землю и дойти до Индеи. Такое путешествие, как вы знаете, полно опасностей, но корабль был крепкий, хорошо оснащенный, и находился в руках человека, знавшего морское дело как свои пять пальцев. Отец вложил в поездку много, очень много денег. В деле участвовали даже высокие чины из Адмиралтейства. Но были и пассажиры. Среди них — сестра моей матери, ее муж и дети, три ее близкие подруги — они не думали об опасностях. Ведь капитаном был сам Сол! Так что же могло случиться? Но вечером накануне отплытия в Портовое Устье мой отец и Сол поругались. Поссорились из-за каких-то пустяков, мелких семейных дел. Наверное, в своей жизни они немало ссорились и раньше. Но я тогда был мал, никогда раньше не видел их ссор, и ничего не понял. Потом они помирились, но как-то неохотно. И расстались они не как всегда, в добром веселье. Отец отпустил какую-то грустную шутку, тогда я ее не понял, насчет того, что, мол, хорошо еще — дело не дошло до дуэли… Позднее отец рассказал мне, что написал брату письмо и отправил его нарочным в Кейп-Таун, чтобы оно дожидалось Сола там.

Снова между ними разверзлась пропасть долгой тишины.

— А дальше… — тихо молвила Артия.

— А дальше, в один прекрасный день, на полпути между Гвереей и мысом Доброй Надежды, на «Странник» напали три корабля. Они шли под флагом убийц: под «Веселым Роджером», как вы его зовете, — флагом смерти. С обеих сторон палили пушки. Но где было «Страннику» тягаться с тремя врагами! Они разбили его, обрушили две мачты. Потом взяли на абордаж. Это были пираты, Артия. И они не были похожи на твоих благородных разбойников, на Молли Фейт с ее театральными законами. Совсем не похожи. Они перебили всех, кто был на борту отцовского судна. Мужчин, женщин, детей — да-да, и детей тоже! Они забрали все товары, потом подожгли корабль и потопили. Спасся только один человек. Он потерял глаз и ногу, но притворился мертвым и сумел удержаться на плаву, уцепившись за доску. К вечеру его подобрал другой корабль, иначе бы он тоже погиб. Именно он рассказал эту историю. Именно этому человеку отец, когда они наконец встретились, отдал все остатки своего состояния. А осталось не так уж много. Ибо гибель «Странника» подкосила отца. Он потерял всё, что имел. И мало того. Моя мать умерла от потрясения и горя за погибшую сестру. Дети один за другим заболели и тоже умерли. К тому времени мы уже жили в трущобах, и волосы отца стали седыми, как соль.

— И вам никто не помог?!

— Ни одна живая душа! Люди, переставшие получать бесконечные подачки, отвернулись от отца, обвиняя его в том, что он слишком много вложил в один корабль. Как будто виноват был он, а не этот морской сброд, который пустил его клипер на дно. Финансовые потери и то, что за ними последовало, подкосили отца. Он прожил еще четыре года. Потом его не стало. А моим пристанищем стал работный дом…

— Как же ты выжил?

— В детстве я умел петь — намного лучше, чем сейчас. А позже научился рисовать. Меня приютили одни люди. Говорили, я так чудесно разговариваю, только посмотрите, какой милый мальчик, какие у него красивые волосы, белые-белые… Но я не блондин, Артия. У меня были черные волосы, такие же, как у отца. Просто я тоже поседел, очень рано. В работном доме, когда мне было восемь лет.

— Феликс… — прошептала она.

— Да, — отозвался он. — Феликс. Это имя означает «счастливый» — тебе это известно?