Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Гибель адмирала Канариса - Богдан Сушинский

Гибель адмирала Канариса - Богдан Сушинский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 90
Перейти на страницу:

— Ситуация изменилась, в этом вы правы, — задумчиво проговорил Шелленберг. — Изменилось положение дел на фронтах, изменилось соотношение сил в Европе. Поэтому фюрер начинает вести себя как загнанный зверь.

…И адмирал вдруг почувствовал, что за этими словами его «жандарма» тоже скрывается страх перед своеволием фюрера. В эти минуты бригадефюрер вел себя как человек, который согласился арестовывать бывшего шефа абвера, чтобы таким образом выторговать отсрочку собственного ареста.

— Послушайте, Шелленберг, из всех людей, к которым я могу теперь обратиться, только вы все еще имеете доступ к Гиммлеру.

— Все еще… — согласно кивнул Шелленберг.

Решив, что дань приличию отдана, адмирал довольно решительно поднялся. Вслед за ним поднялся и бригадефюрер.

— Могли бы вы в течение ближайших дней уговорить рейхсфюрера, чтобы он принял меня?

Шелленберг на мгновение представил себе, кем он будет выглядеть в глазах Мюллера и Кальтенбруннера, если решится просить Гиммлера принять «личного врага фюрера». Что после этого способно помешать им — теперь уже вполне официально — причислить его к сообщникам Канариса, Ольбрихта, Бека и всех прочих, уже повешенных или еще только ждущих своей участи? Но все же отказать адмиралу — просто так взять и отказать — бригадефюрер не решился. Слишком большим оставался авторитет этого человека.

— Но вас приказано доставить в Фюрстенберг, а Гиммлер в это время…

— Если Гиммлер согласится встретиться со мной, я смогу прибыть туда, куда он укажет, в том числе и в Берлин. Кто сможет отменить его приказ?

— Вы опять забыли о фюрере, — нервно напомнил ему Шелленберг. Адмирал должен был бы понять, что ссылка на его пребывание в Фюрстенберге — откровенная отговорка, и не настаивать на своей просьбе.

— Приказа Гиммлера будет достаточно, чтобы я немедленно оставил казарму Школы пограничной охраны и отправился к нему. Фюрер может и не знать об этом. Но даже если бы он узнал, то приглашение Гиммлера можно было бы преподнести как вызов на допрос.

— Даю слово, что сделаю все возможное, чтобы Гиммлер принял вас, — подтвердил свое намерение Шелленберг, но уже едва сдерживая раздражение.

— С этой минуты я буду полагаться на ваше слово.

Решив, что задушевные разговоры пора прекращать, бригадефюрер СС по-армейски подтянулся.

— Господин адмирал, я понимаю, что вам необходимо сделать некоторые приготовления к отъезду. Думаю, часа вполне достаточно.

— Вполне, — едва слышно проговорил Канарис.

— Все это время я буду ждать вас на первом этаже, в гостиной. То есть в течение часа вы предоставлены самому себе… — Шелленберг сделал многозначительную паузу и пристально взглянул на Канариса. — Повторяю: в течение этого часа вы вольны делать все, что считаете необходимым. В рапорте о вашем аресте я сообщу, что вы ушли на второй этаж, в спальню, чтобы переодеться, ну а дальше…[46]

Канарис сразу же понял, что ему предоставлено право выбора между арестом, бегством и самоубийством. Это все, чем Шелленберг мог засвидетельствовать свое уважение к нему. И еще адмирал отдавал себе отчет в том, что в его ситуации большей щедрости вообразить попросту невозможно.

Он несколько раз нервно прошелся по кабинету, останавливаясь то у одной, то у другой стены, словно бы неожиданно натыкался на них.

«Неужели не понимает, что другого случая для побега ему не представится?» — скептически следил Шелленберг за метаниями адмирала.

Сейчас он не сомневался, что, оказавшись на месте Канариса, тотчас же бежал бы через черный ход, через окно, любым иным способом… И поскольку война все равно приближается к концу, так почему бы не попытаться перейти линию фронта? К тому же он не верил, чтобы такой опытный разведчик, как Канарис, не позаботился о тайном лежбище — на тот, самый крайний, случай…

— Нет, бригадефюрер… — остановился адмирал напротив него, лицом к лицу. — Бегство, конечно, очень заманчивое действо, ибо только в нем мерещится свобода…

— И шанс…

— Но я не воспользуюсь вашей любезностью. Как не воспользуюсь и личным оружием. Поскольку не сомневаюсь, что, в общем-то был прав.

— В чем же заключается ваша правота? — с некоторой долей иронии поинтересовался бригадефюрер.

— Все, что я делал, в конечном итоге было направлено на спасение Германии.

— И теперь вы попытаетесь убедить в этом таких великих патриотов Германии, как Борман, Мюллер и Кальтенбруннер? Которым придется признать, что рядом с вами они выглядят предателями интересов германского народа?! — уже откровенно изощрялся Шелленберг.

— Ну зачем же так прямолинейно? — попытался урезонить его Канарис, понимая, что в этом же ряду Вальтер мог назвать и самого себя. — Я не имел в виду этих господ.

— Интересно, как это вам удастся убедить их? — не мог угомониться бригадефюрер. — Вот тогда уж эти господа сделают все от них зависящее, чтобы стереть вас с лица земли.

— Я не слышал этих слов, — предостерегающе приподнял руку Канарис.

— Как вам будет угодно, — голос шефа разведки СД зазвучал с откровенным вызовом.

— Но лично я полагаюсь на встречу с Гиммлером.

Шелленберг выслушал его с таким снисхождением, словно это была исповедь юродивого.

— Кстати, о бегстве… Почему вы решили, что я пытался предоставить вам такую возможность, адмирал?

— Ну, видите ли…

— Очевидно, вы не так поняли меня, — сухо отчеканил Шелленберг. Не хватало еще, чтобы во время допросов, под пытками, адмирал начал раскаиваться, что не воспользовался возможностью бежать, которую ему предоставил Шелленберг! Судя по лепету, который Канарис извергал сейчас, в принципе от него можно было ожидать чего угодно. — Я всего лишь даю вам возможность собраться в дорогу.

«Ты еще тысячу раз пожалеешь об этой своей наивности, Канарис, — мстительно молвил он про себя. — Пройдет всего несколько часов, и ты на коленях будешь вымаливать то самое «личное оружие», которым теперь пренебрегаешь. А возможность выпрыгнуть из окна будет представляться тебе разве что в сладостном сне!»

— Считаете, что мне следует оставаться в мундире?

— Что вы сказали?! — поморщился Шелленберг, все еще увлеченный своим «мстительным» монологом.

— Может, переодеться в гражданское?

— Не забывайте, что вы будете находиться в окружении военных. В военной школе. Где гражданские столь же презираемы и неприемлемы, как монахи — на палубе военного корабля во время артиллерийской дуэли.

— Думаю, что к вашим словам следует прислушаться, — признал Канарис.

— Допрашивать, вас, кстати, тоже будут военные, какие-нибудь лейтенанты-унтерштурмфюреры.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?