Бесконечная жизнь майора Кафкина - Александр Шушеньков

– Конспирацию надо соблюдать, – подал голос Рагу-ил Патель. – Генсек что-то подозревает. Боюсь, что подлец Уриилов о нас пронюхал! У-у, стукач проклятый!

– Спокойно, спокойно, уважаемый! – усмехнулся Сатановский. – Не пугайте девушку! Никто ничего не пронюхал, ручаюсь. Это они просто берут всех на понт, говоря по-простому. Узнали бы – давно бы приняли меры. А кстати, самое смешное: какие меры они могут принять?

– Какие? – переспросил Моргенштерн.

– Ни-ка-ких! – Сатановского просто распирало от самодовольства. – Казнить они нас не могут, боли причинить – не могут. Пожизненное заключение присудить? Так мы и так все мотаем бесконечный срок! А ежели наказать, вернув нас в смертные тела, так мы сами к этому стремимся! Вот и получается, что стращать они могут, а вот наказать – никак!

– Здорово! – развеселился Рагуил Патель. – Выходит, можно вообще положить?.. И на ООН, и на Совет Безопасности, и на генсека?

– Можно. Но не нужно. Зачем? Мы просто их свергнем простым большинством голосов. Переголосуем, выберем новый Совбез. А потом на его заседании примем законодательное решение вернуться к телесности. Вот и все! Наша задача – просто не дать им возможности прервать наши контакты. Мы еще крайне разобщены. Через Интернет особо не пообщаешься, там урииловские ищейки особенно свирепствуют. А зато роботы почти все уже в наших руках!

– Новые поколения сами могут работать с компьютерами, – подтвердил Моргенштерн. – Мы только ненавязчиво направляем их поступки, транслируем в электромозги побуждения к действию. Некоторые наши управробы даже развивают в роботах творческие художественные способности, стимулируют интеллектуальный поиск, стихи и музыку надиктовывают.

– Это хорошо. Роботы – наши надежные помощники. Думаю, через них мы все и устроим.

– А когда? – спросил нетерпеливо Моргенштерн. – Уж так надоела эта бестелесность, Семен Моисеевич, так хочется коктейля отведать и матерью стать!

– Да, пожалуй, с вас и начнем. Вернее, с ваших мюнхенских подопечных. Наша задача: овладеть с помощью роботов Интернетом. Пока что его охраняют псы Уриилова. А если мы войдем туда, то сможем перенастроить управляющие боты и запустить процесс перехода в биологические тела. Но предварительно проведем всеобщее голосование.

– Позвольте, – спохватился вдруг Рагуил Патель. – О каких биологических телах вы говорите, почтеннейший? Ведь все наши, то есть людские тела давно переработаны. В кого мы станем воплощаться? В ворон? Кошек?

– Спокойнее, спокойнее, – хладнокровно произнес Сатановский. – Что вас смущает? Во-первых, и вороны могут так же наслаждаться телесными ощущениями, как люди. Это, разумеется, не слишком удачный пример, но и ворона может плодиться, испытывая всякие разные оргазмы. Также может получать удовольствие от еды. Хотите выпить коктейль? Пожалуйста! Кто вам помешает? Да хоть упейтесь «Вдовой Клико»!

– Но я не хочу быть вороной!

– Никто не заставляет. Кстати, ворона, в отличие от человека, еще и летать может. Впрочем, это я так, к слову. Не в ворон мы материализуемся, дорогой Рагуил. На первом этапе в нашем распоряжении богатейший выбор обезьян. Пожалуйста! Шимпанзе, гориллы, орангутаны, гиббоны, макаки, гамадрилы, павианы…

– Что?! – возмутился Рагуил Патель. – Вы предлагаете мне стать павианом? Мне, главному экономисту ООН?

– Так это же только видимость телесная, дорогой друг! – стал успокаивать огорченного собеседника Сатановский.

Рагуил Патель от обиды готов был заплакать, и он заплакал бы, но, к сожалению, было нечем, да и неоткуда.

– Я тоже не хочу в обезьяну, – поддержал экономиста Моргенштерн.

– Так это же на первом этапе! – стал злиться Сатановский. – Вначале мы обретаем телесные сущности. Просто обезьянье тело наиболее удобно для нас. Не говоря уже о том, что все тактильные радости аналогичны человеческим. Но это только краткий первый этап. Можно, разумеется, обойтись и без него, сначала создать биотела, а потом в них вселиться. Просто какой в этом смысл? Зачем ждать, пока они будут готовы, если можно сразу снова почувствовать себя живым, прогнать органику по пищеводу?

– Это как? – спросил Рагуил Патель.

– Очень просто, любезный! Сначала мы воплощаемся в обезьян. Тело обезьяны, мозги человека. Наши компьютерные сущности по-прежнему находятся в виртуале, и мы оттуда с помощью компьютеров и руками роботов запускаем метаболические процессы биотрансформации обезьяньих тел в человеческие. Понимаете?

– Не совсем, уважаемый.

– Да ведь геном человека расшифрован еще старухой Розе в ее лаборатории генетических исследований. Пардон, дорогой Моргенштерн, вашей прабабкой. Я ее знавал, даже общались. Так вот, наш геном был расшифрован. Как и геном шимпанзе и прочих приматов. Здание, запасы биопрепаратов, оборудование удалось сохранить втайне от всей ооновской шушеры! Я лично к этому руку приложил! Теперь ясно? Мы просто поменяем структуру наших обезьяньих тел и за несколько недель получим нормальные человеческие организмы! Все! Дальше – живи, как хочешь! Можешь кушать бананы, можешь загорать, можешь ходить по музеям, можешь плодиться, можешь сразу повеситься!

– Здорово! – обрадовался Рагуил Патель. – А можно так: воплотился в павиана и сразу повесился?

– Конечно! Свобода есть осознанная необходимость! Хочешь сразу? Без вопросов!

– Слушайте, но это же – главное! – возликовал Рагуил Патель. – Ведь об этом никто не знает. Если мы сообщим, что можно будет сразу покончить жизнь самоубийством, у нас столько новых сторонников добавится! Народ же просто достала эта Вечность! Тут даже и думать не о чем, надо просто объявлять о начале восстания, да и дело с концом! Ух как я повешусь! Или, может, лучше будет утопиться?

Главный экономист ООН в предвкушении скорого своего конца радостно запел:

– Встава-ай, проклятьем заклейме-енный-й, весь ми-ир-р голодны-ых-х и рабо-ов-в…

– Тише, тише! – успокоил его Сатановский. – Мыслишка ваша, признаюсь, очень даже хорошая! Пожалуй, то, что надо! Именно этого и не хватало для толчка, дорогой мой. Что ж, кажется, и в самом деле наступает момент истины. Пора возжигать искру, из которой возгорится пламя! Итак, на повестку выходит лозунг «Время – умирать!». Будем воздействовать на роботов!

Адольф-Мария-фон-Брунн подозревал, что сильно отличается от других роботов. Уж больно умен! То, что другим было непонятно, лежало за границами их интеллектуального горизонта, было ему отчетливо ясно. Не затем его собрали, чтобы отделять органику от металла и повышать производительность рабского труда, ох, не затем! Электронные мозги даны, чтобы размышлять, а не тупо исполнять команды разных старперов типа шестиногого ублюдка Хайнца-Отто-Пферда! А жизнь дается роботу только раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно досадно за неиспользованные возможности!

Адольф, впрочем, и сам толком не мог разобраться, чего он хочет. Просто жгло и давило изнутри нечто необъяснимое. Абсолютно неконтролируемый процесс. Как будто кто-то свыше диктовал! Недовольство жизнью? Желание ее изменить? Но откуда у робота вообще могло возникнуть желание, если это вовсе не было запрограммировано в «Скрижали»? Не было там понятия «желания», а было лишь – «должен»! Должен работать, хоть ты тресни. И вот поди ж ты! Чего-то хотелось, возникала нелепая потребность рисовать. Казалось бы, а это еще зачем? Какой смысл в рисовании, коли не повышает оно производительность труда, а, наоборот, отвлекает от работы, заставляет робота бесцельно тратить электроэнергию на абсолютно ненужные действия? Нет, брал порой кусок угля да и водил по стенам и асфальту, отображая мюнхенские здания и кварталы.