Драконоборец. Том 1 - Илья Крымов

– Чар Тобиус…

– Вам нельзя говорить.

Магистр шепнул пробуждающее слово и опустил на собрата по Дару чары Исцеления, которые пропали втуне. Не поняв, что произошло, он попытался вновь и израсходовал впустую второе заклинание – плоть не реагировала на мощные вливания целительной энергии.

– Послушайте…

– Вам нельзя…

– Черновики Джассара…

– Что?!..

– Они… Осмольд Дегерок… вы… Шивариус хочет… черновики… – Октавиан страдал, выхаркивая вместе с кровью каждое слово, его застланные пеленой смерти глаза смотрели в потолок, но вдруг он смог повернуть голову и коснуться дрожащей рукой карты, которую заливал кровью все это время. – Это важно… Марахог… война… король не прав… Ласточка не виновата… скажите ей, что я люблю…

Пальцы, оставлявшие на карте грязные мазки, замерли, и Октавиан испустил дух. Тобиус сидел на корточках еще некоторое время, пытаясь перезапустить сердце и вернуть собрата к жизни, но и тут потерпел неудачу.

За спиной послышался топот, и в кабинет ворвались кричащие люди. Они наполнили мир бряцанием металла и гулом готовых к употреблению боевых заклинаний. Тобиус встал с колен в своем безнадежно испорченном сером бархате и в ответ на приказы отдать посох ответил лишь, что любой попытавшийся отнять его имущество умрет на месте. Он стоял посреди разгромленного королевского кабинета рядом с трупом Октавиана Риденского и ничего не предпринимал, пока не появился Бейерон Карторен и не спросил у него, что произошло. Тогда Тобиус начал говорить.

Из волшебника сделали нечто вроде узника чести, хотя Тобиус не был уверен, что это так называется. Его попросили оставаться в собственных покоях и не покидать их без присмотра, регулярно и хорошо кормили, позволяли гулять, если он сообщал, что имеет такое желание.

Скандала не случилось, стража и наемные волшебники, примчавшиеся после того, как кто-то заметил распахнутые двери кабинета, получили приказ не отвлекать гостей от празднования, а случившееся сохранить в секретности.

После свадьбы началось расследование, Тобиуса часто и умело допрашивали, пытались поймать на несоответствиях в ответах, заставить «плавать» в показаниях, найти противоречия, но тщетно. Волшебник твердил, что покинул великий чертог, дабы немного отдохнуть от шума, услышал крик, добрался до королевского кабинета и увидел царивший там разгром через распахнутую настежь дверь. Труп Октавиана обнаружился в процессе исследования обстановки.

В принципе, Тобиус не лгал, а лишь кое-что умалчивал, он не шел на полную откровенность, потому что не знал, как сказать правду и стоит ли ее говорить. Хотя он и правды-то не знал. Ворона сказала, что на Октавиана покушались, что им нужно поговорить, причем с подачи самого Октавиана. Его убили, не допустив встречи двоих серых, но перед смертью собрат по Дару дал понять, что знает про Шкатулку Откровений. Откуда? Кроме самого Тобиуса о его цели знал только Никопат Закладка, архимаг-затворник, не покидавший библиотеки Академии на протяжении десятилетий. А еще, возможно, Илиас Фортуна.

Не давали покоя и последние слова Октавиана, которые Тобиус, находясь в своем мягком заточении, без конца мысленно обдумывал. «Король не прав, ласточка не виновата». А также что-то про Марахог, ну и, конечно, про любовь.

Погруженный в свои раздумья Тобиус иногда выбирался в небольшой садик, разбитый на склоне замкового холма, и сидел там среди аккуратных розовых кустов под молчаливым надзором какого-нибудь гвардейца. Ему ничего не стоило взять и улететь, но серый маг не видел нужды в бегстве, да и нельзя было наплевать на слово Бейерона, сказанное в его защиту.

Когда его наконец призвали пред ясны очи короля Радована, было уже двенадцатое число месяца йула. Монарх выглядел неважно. Он осунулся, под глазами наметились темные пятна, на лбу резче обозначились старые морщины, в уголках рта залегли новые. А вот королева, нельзя не отметить, была великолепна в своей новой ипостаси. Хлоя сидела на соседнем с мужниным троне, облаченная в геральдические цвета дома Карапсуа – красный и черный, – с волосами, собранными под жемчужной сеткой, и с крохотной брошью в виде горностая на груди.

– Сир, миледи, ваши величества. – Тобиус опустился на одно колено и склонил голову.

– Встаньте, чар Тобиус, церемонии сейчас не к месту. Мы рады сообщить вам, что хотя расследование еще не закончилось, вы уже вне подозрений.

– Гора с плеч, – спокойно ответил Тобиус, выпрямляясь. – Значит, убийца еще не найден? Могу ли я еще хоть чем-нибудь посодействовать?

– Если вы не хотите что-нибудь добавить к своим показаниям, то нет, увы, ничем, – ответил король. – Полагаю, меньшее, что мы можем сделать в качестве компенсации за оказанные неудобства, это снабдить вас, чар Тобиус, подорожной грамотой и некоторым количеством золотых монет для смягчения тягот пути. Вы ведь намеревались уехать после свадьбы?

– Истинно так. От денег я вынужден отказаться, а вот за грамоту благодарю.

Волшебник посмотрел на королеву, думая о том, что, скорее всего, это последний раз, когда он видит ее.

– Прощайте, миледи, долгой жизни, счастья и процветания вам и вашим потомкам.

Хлоя если и хотела что-то ответить, ограничилась кивком и печальной улыбкой.

Больше ни с кем в замке серому волшебнику прощаться не пришлось – последний корабль с ривенскими гостями отбыл восвояси за несколько дней до того, и тогда к Тобиусу даже заходили Бейерон с Талботом, убеждавшие не терять духа и верить в то, что все вскоре образуется. Они были правы.

Он получил у расторопного придворного чиновника кожаный футляр с сопроводительными документами, после чего покинул Ардегран сквозь открытые ворота. Плащ цвета мешковины с надвинутым на лицо капюшоном и низко опущенная голова помогли раствориться в толпе рыночной площади.

Волшебник вышел на одну из прилегавших улиц и двинулся вдоль загонов со скотом, когда на него налетела толстая немолодая женщина с корзиной яблок. Тобиус помог причитавшей торговке собрать товар, за что был награжден множеством добрых слов и большим красным плодом. Торговка уже слилась с шатавшимися округ массами народу, когда он заметил в яблоке дырку с торчавшей бумажкой, которую недолго думая изъял и развернул.

«Ломбард господина Чапелетто на Угольной улице. Прийти в ваших же интересах, господин Тобиус».

Как только серый магистр прочел свое имя, чернила сухим облачком пыли выпорхнули из бумаги и растворились в воздухе. Он внимательно оглядел округу Истинным Зрением, затем Внутренним Взором, но ничего особенного не обнаружил. Само по себе это ничего не значило, Тобиус мог видеть многое из того, что не желало быть увиденным, но и его способности имели границы.

Итак, ему вручили приглашение неизвестно от кого и неизвестно зачем. В то, что кто-то печется о его интересах, маг не верил. Теперь следовало сделать лишь один выбор: либо найти указанное заведение, либо скорее покинуть город.