Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание - Леонид Михайлович Млечин

В 1945 году на острове было примерно две тысячи коров. Но с каждым годом число их уменьшалось, пока Огава и Касима не обнаружили, что скоро им придется обходиться без говядины. Иногда они охотились на буйволов и лошадей. Мясо буйволов было не очень вкусным, а конина обладала каким-то странным запахом, который начисто отбивал аппетит даже у постоянно голодных японцев.

На коров лучше всего было охотиться в сезон дождей, когда стада выводили пастись к подножию гор. Стадо обычно состояло из пятнадцати голов.

Огава и Касима высматривали самую жирную корову и стреляли, стараясь попасть прямо в сердце. Охотились вечером, когда местные жители расходились по домам. Если к тому же шел дождь, то звук выстрела казался глухим, и никто не обращал на него внимание.

После выстрела остальные коровы разбегались. Огава и Касима добивали раненую корову камнем по голове или штыком, оттаскивали за ноги в безопасное место и там, вскрыв аорту, выпускали кровь. Затем принимались за разделку. Через несколько лет они достигли совершенства в мясницком деле. Отрезали ноги, вынимали внутренности — сердце, печень, складывали все в рюкзак и исчезали.

На разделку одной коровы им требовался примерно час. Затем они оттаскивали остатки туши как можно дальше, чтобы крестьяне ничего не нашли и не догадались, что корову убили японцы.

Все это происходило ночью, и это была тяжелая работа, потому что, запасшись мясом, они еще должны были с полными рюкзаками несколько часов добираться до места ночевки.

Первые три дня после удачной охоты на корову они утром и вечером ели свежее мясо, вареное или жареное. Поскольку мясо попадало им в котел редко, оно производило на организм японцев странное действие. У Огава поднималась температура, и он чувствовал жжение во всем теле. Он начинал задыхаться во время быстрой ходьбы и не мог залезть на дерево. Постепенно он подыскал противоядие: запивал мясо молоком незрелого кокоса.

На четвертый день они варили все оставшееся мясо и потом ежедневно его переваривали, чтобы оно не испортилось. Все, что не могли съесть, коптили на шомполах. Это приходилось делать по ночам, иначе на острове заметили бы дым. Первую ночь они должны были поддерживать огонь до самого утра. А потом в течение десяти дней коптили мясо еще по два часа.

Из каждой коровы получалось примерно две с половиной сотни кусков говядины. Если съедать по одному куску каждый день, рассчитал Огава, им должно было бы хватить этого запаса на четыре месяца. Но поскольку им часто приходилось убегать от людей, которые их искали, то, чтобы восстановить силы, они ели по два куска.

Японцам очень не хватало риса, хотя на острове снимали два урожая в год. Первый рис выращивали с января по июнь. Второй — с августа по декабрь. Когда на острове собирали урожай, они старались украсть как можно больше риса, но им все равно было мало. Рис попадался разного качества. Плохой клали в суп, варившийся из вяленого мяса, папайи и сладкого картофеля.

Соль они называли «волшебным лекарством». Соли им никогда не хватало. Когда их было четверо, каждый день класть ее в котел они не могли. Тот, чья очередь была готовить, иногда говорил:

— Сегодня холодно, положу-ка я в суп немного волшебного лекарства.

В те времена им приходилось обходиться кристаллической солью, которую они собирали на южном побережье. Когда они остались вдвоем с Касима, то стали вести себя значительно агрессивнее и брали соль у жителей. После 1959 года они привыкли воровать в домах кофейные зерна и кое-какие консервы. Эти рейды назывались «вечерними прогулками».

Единственное, в чем они не знали затруднения, была вода. Источники на острове были такие чистые, что можно было увидеть дно. Но в этой воде мылись и справляли свои естественные надобности лошади и коровы, причем в основном в верховьях рек, поэтому японцы всегда кипятили воду, даже если она казалась поразительно чистой.

Поскольку среди них не было доктора и лекарств им было взять негде, то они очень заботились о своем здоровье. Больше всего боялись желудочной инфекции.

Если с желудком что-то было неладно, Огава старательно вспоминал, что именно он ел накануне, и избегал неудачного сочетания. Они ели каждый день примерно одно и то же, но разного качества. Бананы бывали то сухими то сочными, и Огава старался понять, какие лучше для желудка.

Огава запоминал, какие места на острове опасны для здоровья: где чересчур жарко, где дуют слишком сильные ветры, где не следует оставаться на ночь.

Располагаясь на новом месте, они первым делом рыли выгребную яму, которую, уходя, засыпали. Туалетной бумаги, естественно, не было, они пользовались пальмовыми листьями.

У Огава только два раза за тридцать лет поднималась температура. Все остальное время он чувствовал себя абсолютно здоровым.

Часто в горах они находили вырванные из журналов фотографии голых женщин, но Огава запретил их даже подбирать — чтобы не возбуждаться и чтобы местные жители не сообразили, что японцы где-то рядом.

Летом они сильно страдали от жары. Самым тяжелым месяцем был май. Температура достигала сорока градусов. Даже в тени они обливались потом. Если им нужно было встать и сделать несколько шагов, они чувствовали себя как в бане.

В июле начинался сезон дождей. Иногда казалось, что прямо за палаткой вырастает сплошная стена дождя. Дождь сопровождался сильнейшим ветром.

В августе количество дождей уменьшалось, но становилось безумно душно. В сентябре ветры почти не дули, но дожди лили, как в июле. Сезон дождей заканчивался только в середине октября.

Сухой сезон продолжался до апреля. В течение нескольких месяцев с неба не проливалось ни капли.

Самыми прохладными были январь и февраль, но днем столбик термометра все равно доходил до двадцати восьми градусов. Тем не менее, это были единственные месяцы, когда они поддевали рубашку под китель.

Когда приближался дождливый сезон, Огава и Касима начинали поиски места, где они смогут провести эти месяцы: рядом с банановыми и кокосовыми деревьями и с пастбищем, куда пригоняют коров.

Но в то же время они выбирали укромное место, куда не заглядывают местные жители и где трудно заметить дым от костра, и где дует легкий ветерок с океана. Предпочитали восточную часть горы — там было относительно прохладно.

Трудность состояла в том, что дожди не начинались точно в назначенный день. Иногда в мае уже нельзя было носа высунуть из-под тента, а иногда даже в июне еще не упало ни одной капли.

Это была лишняя морока