Мое злое сердце - Вульф Дорн

Глаза Юлиана округлились так сильно, что я забеспокоилась, как бы они не выскочили из орбит. Он смотрел на меня, раскрыв рот, и не мог произнести ни звука.

– Ты помнишь бродягу, с которым мы столкнулись? – спросила я.

Юлиан молча кивнул.

– Ему принадлежала раненая собака, которую мы с Дэвидом нашли на берегу. Предполагаю, этого человека зовут Эрих Зандер и именно он напал на Дэвида, когда мы спугнули его в подвале фабрики. Он весьма жесток. Уверена, что мобильник Кевина у него. Поэтому я должна его разыскать.

– Давай помедленнее, – прервал меня Юлиан, замотав головой. – Мне надо переварить. Кевин шантажировал бездомного?

– Нет, Зандер случайно оказался в игре. Для объекта шантажа он не подходил – у него не было денег. Шантажировали кого-то другого. Убийцу.

– Убийцу, – повторил Юлиан. Он неподвижно уставился на свою вазочку с мороженым и клубникой. Мороженое растаяло. Потом рассеянно попытался прогнать осу. – Вот дерьмо.

От волнения у меня снова встал ком в горле.

– Ты мне не веришь?

– Нет же, я тебе верю, – ответил он, быстро взглянув на меня. – Я не все сумел понять из твоего рассказа, но я верю тебе. Так много один человек выдумать не в состоянии.

– Спасибо! – Я вздохнула. – Приму за комплимент.

Юлиан, казалось, меня уже не слышал. Он смотрел на свою вазочку, будто раньше не видел ничего подобного в своей жизни.

– Слушай, – сказал он, – ты ни в коем случае не должна в одиночку искать этого Зандера. У меня нет никакого желания посещать в реанимации еще и тебя. Хватит того, что произошло с Кевином и Дэвидом. Я тебе помогу, хорошо?

У меня будто камень с души свалился.

– Ты серьезно?

– Да, конечно. Речь ведь идет о моих друзьях. Этот агрессивный алкаш не должен больше никому навредить. Кто меня волнует, так это тип, которого Кевин назвал дьяволом. Пока мы не знаем, кто он, мы должны быть максимально осторожны.

– Знаю, – сказала я. – Это может быть опасно.

Юлиан взял меня за руку, и меня словно пронзило током.

– Значит, больше никаких хождений в одиночку. Обещай мне!

– Договорились.

Его сотовый снова зазвонил, и Юлиан закатил глаза, увидев на дисплее, кто звонит. Он выпустил мою руку.

– Опять отец. Дора, мне надо бежать. Поговорим после концерта, хорошо?

– Ладно, я тоже постараюсь прийти.

– Тогда до скорого!

И он побежал к своему мотороллеру, отвечая на звонок. Я услышала его нетерпеливое «Да, я уже в дороге!», затем он завел мотор и уехал.

Я отправилась домой пешком, толкая Мисс Пигги рядом с собой. Мои колени все еще дрожали, я была словно навеселе. В голове по-прежнему крутилась мешанина из мыслей, оставалось много белых пятен. Я спрашивала себя, кто же все-таки этот дьявол. И знает ли он о моем существовании.

Немного не дойдя до нашего дома, я остановилась. Солнце стояло низко, ослепляя меня, и я даже спросила себя, не обманывает ли меня зрение. Потому что из нашего дома только что вышел Франк Норд. Мамусик проводила его до калитки и, прощаясь с ним, казалось, была в хорошем расположении духа. Они продолжали беседовать возле калитки, мама улыбалась, а когда Норд наконец-то направился к своему дому, даже помахала ему вслед. Эта сердечность возбудила во мне подозрение. Что все это могло значить?

Я подошла к маме. Она наконец заметила меня.

– Чао, кара. Куда ты ездила?

– Что он от тебя хотел?

– Господин Норд?

– Кто же еще?

– Я шла с покупками из магазина, и он помог мне донести их до дому. Не правда ли, очень мило с его стороны?

– Покупки, ага.

Она удивленно приподняла одну бровь:

– Да что с тобой?

Я прислонила Мисс Пигги к покосившейся собачьей конуре.

– Вы говорили обо мне?

– Да, немного, – созналась мама, когда я проследовала за ней в дом. – И он мне сказал, что у тебя прогресс.

«Прогресс?» – подумала я. Вряд ли это можно так назвать. Я не придерживалась его мнения в отношении моих галлюцинаций, и он об этом знал. Может, доктор просто хотел подбодрить маму?

– Почему ты такая серьезная, кара?

– Да так, ничего.

Я прошла на кухню и налила себе стакан воды. Мамусик прошла за мной. Она прислонилась к косяку и просто сияла.

– Он предложил мне подработку. Пока я не найду постоянное место.

– Подработку? Какую еще подработку?

– Ну, кое-какую помощь по хозяйству. Они с Юлианом пока не могут этим заниматься.

Я опешила.

– Ты будешь у них убираться?

– А что в этом такого? – сказала мама, горделивым жестом отводя прядь с лица.

– Мама, ты специалист по снабжению.

– Знаю, – согласилась она, выкладывая покупки на стол. – Но на сегодня я безработный специалист по снабжению. Кроме того, я вижу в этом своего рода соседскую взаимопомощь. Им с Юлианом сейчас нелегко, а самое худшее еще впереди. Почему бы мне им не помочь?

Я старалась не пересекаться с ней взглядом. Разумеется, мама права. Я ведь тоже не считала ниже своего достоинства драить туалеты в бассейне и убирать мусор. Однако мысль о том, что мама будет убираться у моего терапевта, мне решительно не нравилась. Ведь он ко всему прочему отец Юлиана. Только этого еще не хватало!

– Не делай такое лицо, кара. – Мама поставила на стол пакет с молоком, подошла ко мне и приподняла пальцем мой подбородок. – Твоя мама не собирается трудиться уборщицей всю оставшуюся жизнь.

Я вздохнула:

– Извини, просто…

– Да, он отец Юлиана. Но я надеюсь, ты не будешь меня стыдиться. – Мама улыбнулась мне.

– Нет, ни в коем случае, – заверила я ее и почувствовала, как мое лицо заливает краска. – Я никогда не буду тебя стыдиться, мамусик.

Она ласково погладила меня по волосам и поцеловала в лоб. Затем убрала молоко в холодильник.

– Не беспокойся, кара. Это не навсегда. Я только немного помогу им в самый тяжелый период. Господин Норд заверил меня, что мне не придется ни гладить рубашки, ни драить полы. – Она взглянула на меня и снова улыбнулась. – Мне даже не придется счищать паутину в подвале.

Тут уже улыбнулась я: мама испытывала беспричинную боязнь пауков, это была классическая арахнофобия. Такая же глубокая, как мой страх перед телефонами. Даже малюсенький паучок заставлял ее опрометью бежать из комнаты.

– Ах, да, – сказала мама, убирая брокколи в ящик для овощей, – заходил Юлиан и спрашивал о тебе.