Гуру - Луиза О’Нилл

безопасности. В тот последний день Сэм обнаружила Нейта Миллера в кабинете. Старый костюм свисал с усохшего тела. Он взглянул на нее помутневшими глазами. Отец протянул навстречу дочери оба указательных пальца и попросил ее подойти поближе. Ему что-то нужно было спросить у нее. В хриплом голосе звучала мука.

– Кто я? – спросил он. Он был страшно напуган. – Кто я, если у меня не осталось воспоминаний?

– Знаешь что, ты вообще должна быть мне благодарна, – заявила Сэм, снова придвигаясь на стуле поближе к столу и к подруге.

– Благодарна? За что? – ответила Лиза. Ее плечи расслабились. Они обменялись полу-ухмылками, которые всегда сводили на нет их ссоры. С самого детства они сначала орали друг на друга, а потом заливались хохотом, полностью забывая о том, что вызвало конфликт. Не было смысла таить обиды.

Сэм потянулась за шоппером и проверила телефон. Пусто. Никаких сообщений, никаких звонков, никаких писем. Ничего от Джейн по поводу ситуации с Брук Кэмпбелл. Впрочем, и от Габриэля ничего, отметила она. Тишина наступила столь же резко, как и буря, бушевавшая совсем недавно, и, хотя она и ждала этого умиротворения, его окончательное наступление теперь вызывало в ней новую тревогу.

– Благодарна за то, что я все помню, – ответила наконец Сэм. – А я все помню так явственно.

22

На улице уже стемнело, когда она притащилась домой. Вытерев ботильоны о коврик, она скинула обувь с ног и поставила ее на полочку у входной двери. Надо было купить другую пару, ту, которую себе приобрела Лиза. Так было бы практичнее. Подруга всегда действовала так: выжидала и внимательно наблюдала за тем, что предпринимала Сэм. И пока Сэм храбро шла на риски, Лиза следовала за ней и училась на ее ошибках.

– Саманта? – позвала мать. – Это ты? Мы в гостиной. К тебе пришли.

Сэм замешкалась, обхватив пальцами дверную ручку. По необъяснимой причине она боялась увидеть по ту сторону двери Габриэля с играющей на лице лукавой улыбкой. Ему бы удалось очаровать Каролину восторженными речами о ее красивом доме и ее безупречном вкусе. Мать бы сразу поинтересовалась, как это Сэм лишила ее возможности познакомиться со столь обворожительным молодым человеком. Что на это ответишь? Затаив дыхание, Сэм открыла дверь. Но на диване оказалась всего лишь Бекки Стюарт, попивающая кофе. На столике стояла нетронутая тарелка с печеньем. Каролина смерила дочь удивленным взглядом:

– Что случилось? Ты промокла насквозь.

– Я… – Во рту пересохло, слова не хотели срываться с языка. – Прошлась домой пешком от Лизы.

– Прогулка в такую погоду? – По Каролине было видно, что ей было что еще сказать, но она сдержалась. У них же была гостья. – Ну, что ж, присаживайся и отогревайся. Может быть, свежего кофе? Домработница испекла сегодня печенье. Ребекка рассказывала мне о своих ребятишках, о…

– Калебе и Маккензи, – услужливо подсказала Бекки.

– Да-да! – сказала Каролина. – Душки, а не дети. Иметь детей – манна небесная. Твоя мать наверняка без ума от них.

– Это точно, – проговорила Бекки, ставя чашку с кофе на столик орехового дерева. Сэм заметила то, как глаза матери цепко проследили, что чашка вернулась на подставку. – Ей нравится быть бабушкой гораздо больше, чем мамой. Кажется, меньше бремя ответственности.

– Какая прелесть, – мечтательно протянула Каролина. Сэм плюхнулась в одно из кресел с закругленными спинками.

– Прости, мамуль, что оставила тебя без внучат, – огрызнулась она. – Я приношу тебе одни лишь разочарования.

Каролина встала, поправляя воротник платья.

– Все в порядке. Мне нравится моя жизнь, я к ней привыкла. – Она повернулась к Бекки: – Я вас покину, чтобы вы могли пообщаться наедине. Рада была увидеться, Ребекка. Всего тебе наилучшего.

– Вау, напряженно все у вас, – проговорила Бекки, когда Каролина покинула комнату. Бекки откинулась назад, обмахивая руками лицо. На ней был топ с длинными рукавами, легинсы с высокой талией и пара дорогих кроссовок со светоотражающими вставками. У этой мадам было хоть что-то в гардеробе, кроме одежды для пробежек и фитнеса?

– Что ты здесь забыла? – спросила Сэм, слишком утомленная для любезностей. Она взяла с тарелки печенье, сразу обратившееся в сладкую пыль во рту. Сэм заметила, как по лицу Бекки сначала пробежала волна удивления при виде этой сценки, а потом и отблеск торжества.

– Хотела пообщаться, – ответила Бекки, поигрывая с одним из тоненьких сережек-колечек в ухе. – Но ваша домработница сказала, что ей нельзя делиться с кем-либо твоей личной информацией. Тогда я попробовала добавить тебя в «Фейсбуке», но…

– Я больше не сижу в «Фейсбуке». Моим аккаунтом занимается наша команда по социальным сетям.

– …поэтому я тебе оставила несколько сообщений в директе в Инсте, – продолжила Бекки, будто бы не услышав слова Сэм. – Результат один. Ни ответа, ни привета от Саманты.

– Бекки, у меня около трех миллионов подписчиков в «Инстаграме». – «Уже сильно меньше», – напомнил ей вдруг скрутившийся узлом живот. – Я даже не просматриваю большинство сообщений.

– Я уже говорила, меня зовут Ребекка, – сурово заметила женщина напротив, подливая себе еще кофе. – Впрочем, оставим имена. А, да, вроде бы подготовка к вечеринке идет полным ходом? Я сегодня как раз получила электронное приглашение от вас. Очень мило. Я было подумала, что оно будет с фотографией Лизы, Джоша и девочек, но и так получилось… – она задрала бровь вверх, – миленько.

Сэм откопала старую фотографию, где они с Лизой сидели на крыльце дома на Эллиот-стрит. Они обе были в легких летних платьицах, на загорелых ногах – розовенькие сандалии из прозрачного пластика. Сэм попросила графического дизайнера «Шакти» наложить на тоненькую фигурку Лизы ленту с надписью «С 40-летием!» и заполнить пространство над ними воздушными шариками с блестками. «Идеально», – решила она.

– Я все еще готова помочь, если необходимо, – обронила Бекки. – Не помню, говорила ли я, но Маркус, мой муж, любит принимать гостей, поэтому я…

– Очень любезно с твоей стороны, но мы с Лизой справимся со всем сами.

– Я подумала…

Сэм встала, придерживая одной рукой спинку кресла.

– Рада была поворковать, но мне пора в душ, а то воспаление легких подхвачу, если так и буду сидеть в этой одежде.

Бекки тоже встала, закидывая огромную сумку на плечо.

– Сэм, – она вдруг заговорила с полной серьезностью. – Я надеюсь, что ты понимаешь, как много воды утекло. Мы уже не в школе. Я очень люблю Лизу и не хочу, чтобы кто-то сделал ей больно.

– Ее кто-то разве обижает?

– Хватит гнать пургу, – раздраженно буркнула Бекки. – Читала я твое эссе. Ты ее растоптала. О чем ты вообще думала, когда писала о ней? А потом победным маршем возвращаешься