Медики, изменившие мир - Кирилл Сухомлинов

В 1847 году Пирогов впервые провел удаление зоба, что многие сочли безрассудством. Причиной этого были особенности строения и расположения щитовидной железы, поэтому еще на протяжении нескольких десятилетий после русского хирурга лишь единицы врачей решались на подобное вмешательство. Бильрот – один из них, на операции ему ассистировал его ученик – выдающийся швейцарский хирург Кохер.

29 января 1881 года Бильрот первым успешно выполнил резекцию желудка при раке по собственной, невероятно сложной по тем временам методике, которая и поныне носит его имя (известны две ее модификации: «Бильрот-I» и усовершенствованная впоследствии автором «Бильрот-II»). Этому предшествовало несколько лет, проведенных в секционной и виварии. Операция положила начало развитию абдоминальной хирургии, врачи во многих клиниках стали проводить операции на желудке, кишечнике, печени, желчном пузыре и других органах брюшной полости. Любому хирургу даже вскользь знакомому с биографией великого врача, известен хирургический зажим, без которого не обходится практически ни одна операция – его так и называют по имени изобретателя: «бильрот».

При этом великий хирург настаивал на том, что молодые врачи должны иметь возможность как можно раньше получать опыт оперативного лечения. Бильрот сам создал великолепную хирургическую школу, из которой вышли такие талантливые личности, как Кохер, Микулич, Мерфи, Гуссенбауэр и многие-многие другие прославленные хирурги. В 1885 году Бильрот писал: «Я предоставляю операции на гортани, желудке, кишечнике своим ассистентам и не вижу в этом ничего особенного. Я воспитал учеников, которые эти операции так же хорошо делают, как и описывают… Традиция в моей клинике столь сильна, что самый молодой ассистент так же хорошо делает операции, как я сам». Однажды к Бильроту обратился его друг, который спрашивал совета, стоит ли его сыну заняться хирургией. Бильрот ответил, что хирургия – это грозный властелин, одинаково щедрый на роскошные награды и суровые взыскания, головокружение от успеха и отчаяние от безысходности при встрече с неизлечимым недугом, и в любом случае скорых материальных благ ожидать не стоит, а спокойного существования хирургу не достичь до конца своего профессионального пути. Бильрот яростно протестовал против распространенного взгляда на хирургию как на ремесло, требующее чисто технического мастерства. В 1876 году мысли великого хирурга относительно подготовки молодых врачей нашли отражение в работе «Об обучении и изучении медицинских наук в немецких университетах».

Студенты и молодые врачи боготворили своего учителя. Когда в 1882 году он отказался вернуться в берлинскую Клинику Шарите по приглашению Лангенбека, венские студенты, ликуя, устроили факельное шествие по улицам города. Бильрот считался среди студентов самым добрым экзаменатором во всем университете. Он всегда старался разрядить обстановку и заставить студента свободно поразмыслить, тогда сразу становилось ясно, есть ли у экзаменуемого врачебный талант. К ассистентам на операции Бильрот всегда относился по-отечески покровительственно, не допуская грубых высказываний, – наоборот, он не упускал случая похвалить и приободрить помощника. Чувствуя доверие со стороны великого хирурга, молодые врачи готовы были на многое, чтобы не подвести учителя оплошностью или неаккуратностью. Многие уже состоявшиеся хирурги почитали за честь пройти практику в Венском госпитале. «В Вену – к Бильроту!» – было, по свидетельству современников, их девизом.

Бильрот приезжал и в Россию: он оперировал поэта Н. А. Некрасова и консультировал неизлечимо больного Н. И. Пирогова, которого признавал своим учителем.

Знаменитый врач не ограничивался одной лишь хирургической практикой и чтением лекций. Как истинный новатор, он всегда старался найти время и силы для исследований и написания научных трудов. Его авторству принадлежит более 160 работ. Помимо книг, касающихся чисто хирургии, он создал труды по вопросам патологической анатомии и физиологии. Бильрот изучил роль микроорганизмов при гнойных процессах. В течение шести лет он собирал материал для книги Coccobacteria septica, и, по свидетельству знаменитого микробиолога Р. Коха, эта книга оказала на него колоссальное влияние. Несколько работ Бильрота посвящены заболеваниям молочной железы, ожогам и отморожениям, сосудистым аневризмам. Особо стоит отметить его труд «Домашний и госпитальный уход», в котором автор уделяет немало внимания вопросам реабилитации после операций, гигиене и общему уходу за больными.

Следует отметить то, что, выбрав стезю врача, Бильрот всю жизнь оставался верен любви своей юности – музыке. Если выдавалась свободная минута, он всегда садился за фортепиано или брал в руки скрипку. Близким другом Бильрота был гениальный Иоганнес Брамс (они познакомились, как только Бильрот переехал в Вену) – до публикации своих произведений композитор обязательно показывал их другу. Два первых струнных квартета Opus 51 Брамса посвящены великому хирургу. Музыка была для Бильрота словно параллельной жизнью, в ней он менялся и сам. Если как врач и наставник он был невозмутим и благожелателен, то, выступая в роли музыкального критика, остер на язык. Если в науке он стремился к новому, то вместе с Брамсом и другими музыкантами Бильрот входил в коалицию музыкальных консерваторов, которые в ходе так называемой «войны романтиков» нещадно критиковали новаторства «новой немецкой школы» в лице композиторов Вагнера и Листа. Но, как человек честный и справедливый, Бильрот все же признавал, что соперники – бесспорно талантливые музыканты.

Его юбилеи не обходились без музыки, в веселом действе принимал участие не только весь университет, но и приглашенные коллеги, даже те, которым медведь наступил на ухо. Уже после смерти хирурга его друг, критик Ганслик, опубликовал до поры не известное эссе Бильрота «Кто такой музыкально одаренный человек?». В нем автор попытался научно обосновать склонность к музыке и описать методику выявления музыкального таланта. «Это одно из поверхностных суждений нашего времени, – писал Бильрот в своем письме, – видеть в науке и искусстве две противоположности… воображение – мать обоих». Умер великий врач также за фортепиано: он разучивал на нем итальянские народные песни. Сердце Бильрота остановилось в Опатии (Хорватия), где знаменитый врач восстанавливал силы после сердечного приступа.