Жизнь продолжается - Александр Махнёв

– Ну и что вы думаете предпринимать, командир батареи, ваши предположения, где нам хоть искать этого чёртова ефрейтора? Три дня ведь прошло. Ума не хватило раньше доложить? Где теперь искать его будем?

– Дая…

– Что «да я»? Якать раньше надо было. А сейчас объявил тут мне новость и стоишь, ждёшь, что я его тебе сам отыщу? Я могу сейчас только прокурору позвонить, чтобы он дал юридическую квалификацию произошедшему с указанием сроков отсидки бойцу в дисбате. Ну, а уж по тебе-то выводы понятно какие будут. Ты это понимаешь, комбат? Это же не просто самоволка. Это самовольное оставление части, да ещё военнослужащим, находящимся на боевом дежурстве! Ты это понимаешь, Макаров? Ты представляешь, замполит, что они там вытворяют? Тут пашешь, пашешь, с утра до позднего вечера, а то и сутками. Семью не видишь. Всё для них, всё буквально. Растите в званиях, дорогие. Будьте здоровы, родные. Вот тебе карьера, вот тебе санаторий, вот тебе отпуск. А они, родные эти, не знают, когда у солдата день рождения, поздравить его ничем, кроме наряда на службу, не могут. Да ты представляешь, если я всё это командиру полка доложу, что будет?

Командир дивизиона нервно, как зашкаливший маятник, ходил по кабинету.

Зашёл начальник штаба.

– Товарищ подполковник, дивизион построен, какие будут указания?

– Иван Петрович, проведите развод, отправляйте офицеров домой, офицеры третьей батареи и мои заместители – через пятнадцать минут ко мне в кабинет. Всё.

Оставшись один, командир дивизиона нервно закурил.

Боже мой! С кем приходится работать!

Это же надо, день рождения у бойца, а его в наряд. Так ещё и объяснили: «Дескать пусть посытнее поест именинник, там, в столовке!» Совсем сдвинулись люди. Что, война идёт, острая необходимость в людях, некого ставить в наряд? Что, нельзя просто так вот перед строем поздравить солдата с днем рождения, да и в увольнение отпустить? Непонятно. Как можно так работать? Непонятно.

Да, дела. Если всё это выплывет за полк, карьере конец. Какой там перевод в приёмку, могут и с должности снять. Комдив на него давно уже зуб точит, на каждом совещании пилит, почём зря.

Да… Дела!

Прибыли офицеры.

Суть разговора была та же, что и два часа назад у комбата в канцелярии, разве что уровнем повыше, да и угрозами пострашнее.

А что вы хотели?

Заслужил – получи!

Разнос Фёдоров завершил обещанием всех поснимать с должностей и из армии выгнать, не забыв при этом сказать, что его, командира дивизиона, снимут первым.

Начальник штаба убыл инструктировать старших патрулей в ближайшие деревни, замполит с секретарями партийного и комсомольского бюро пошли беседовать с людьми в батарею.

– Комбат, свободен. Ночь ещё впереди, не придёт солдат – в девять утра идём к командиру полка. Понятно? Свободен пока.

Боже мой! С кем приходится работать!

Утро следующего дня пришло, как показалось, командиру дивизиона – да, видимо, и комбату – очень уж быстро.

Чуда не произошло. Михалика так и не было в батарее. Шли четвёртые сутки.

Как и предполагал подполковник Фёдоров, доклад командиру полка оказался ударом «под дых».

– Да, Фёдоров, сразил ты меня, а я-то уж хотел напроситься к тебе обмыть твоё новое назначение. Да не судьба, видать. Не быть тебе генералом, поверь, с такими проблемами, сидеть здесь командиром дивизиона будешь ещё ох как долго.

– Дежурный! Замполита и начальника штаба ко мне!

Минут через десяток в кабинет командира полка прибыли начштаба и замполит.

– Послушай, Михаил Иванович, – это командир замполиту, – у Фёдорова, оказывается, боец уже четвёртый день где-то свои именины справляет, а командир не знает. Четвёртый день человека в дивизионе нет, а он лишь сегодня соизволил ко мне зайти.

– Ну и что я тебе, командир, отвечу? Что ты хочешь? Чтобы я командиру дивизии позвонил? Мол, солдатика нет у нас уже какой день, да мы и не знаем, где он. Ты этого хочешь? А ты, командир дивизиона, не в курсе, что доклад об отсутствии военнослужащего должен быть представлен в течение пятнадцати минут с момента установления факта его отсутствия? Тьфу, чёрт, совсем с вами язык сломал. По линии командных пунктов информация ещё не ушла?

– Нет, товарищ полковник, я к вам сразу, как получил информацию о ЧП, прибыл.

– Тихо ты! ЧП, ЧП! Может он в санчасти, животом хворает, или в учебном корпусе отсыпается. Всё проверяли? Точно? И четвёртый ли день? А вообще, он входит в состав дежурной смены? А? Начальник штаба, проверьте журналы, приказ. Владимир Алексеевич, не может быть, чтобы солдат, находясь в самоволке, был в составе дежурной смены. Вы меня поняли?

Командир полка выразительно глянул на начальника штаба полка.

– Товарищ полковник, сейчас разберёмся. Разрешите идти?

– Идите, пожалуйста, через часик доложите.

– Фёдоров, подготовь три группы патрулей в город, Владимир Алексеевич проинструктирует. Направьте сегодня же в командировку офицера домой к этому ефрейтору Откуда он? Ну, так это рядом. Убыть сегодня же. Только потолковее человека, потолковее, и чтобы мамашу не напугал. Не ровен час, ещё и с матерью этого засранца проблемы будут.

– Всё, Фёдоров. Идите, докладывайте об обстановке каждый час.

В кабинете остались командир и замполит полка.

– Михаил Иванович, – это уже к замполиту полка, – что вы думаете по этому вопросу?

– Худо дело. Если это всё действительно так, как описал Фёдоров, всё весьма плохо. Солдат, конечно, найдётся, тем более что ничего плохого по нему мы не имеем. Но его нет уже четвёртые сутки. Он на боевом дежурстве. И если всё это станет известно в дивизии, а, не дай Бог, и в армии… Нам с вами, уважаемый Николай Андреевич, головы не сносить.

Замполит налил из графина стакан воды и большими глотками выпил.

– Мне кажется, сейчас главное – всё замкнуть в полку и бойца найти во что бы то ни стало. Не мог он вот так просто пропасть. Через пару часов зайду. Я со своими ребятами, пожалуй, в дивизионе поработаю, может, что узнаем дополнительно.

Командир полка остался один. Встал, подошёл к окну. Закурил. Полгода уже курить бросает. Да как тут бросишь, если то один, то другой гадости подкидывают. Каждый день на нервах. Каждый день, по сути, как последний бой. Пять лет он командует полком, пять лет на грани фола. Почти две тысячи людей, куча техника, дома, детсад, огороды, теплицы, собаки, коты, свиньи. Да чего только нет у него в хозяйстве. Наверно, есть всё, кроме спокойствия. За эту пятилетку он это понял.

Пару первых лет рвал и метал, всё во имя карьеры и будущего. Семью не видел, жену только на собраниях женсоветов замечал. Детей поштучно считал поздними вечерами в койках. Разве это жизнь?

Появился просвет в этом году. Москва, управление Министерства обороны, чистый, уютный кабинет, сейф с бумагами (они в самоволку не ходят) – и на тебе, подарок: самовольное оставление части лицом, входящим в состав дежурных сил полка.