Замужем за олигархом - Ирина Лобановская

— Митя, я очень хорошо к тебе отношусь, и ты об этом прекрасно знаешь, — раздраженно отозвался Каховский, стараясь по возможности не доходить до предела. — Но неужели ты считаешь, что сейчас необходимо обсуждать со мной мое безрадостное прошлое и не менее горестное будущее? Мне его предсказали еще в Калязине. Умненькая Леночка Игнатьева… Дворовая девочка. У всех свои заморочки и свой скелет в шкафу…

Повзрослевший льняной мальчик предпочел на Леночку не обратить внимания и вопросов о ней не задавать.

— Да, я порой люблю порассуждать и пообсуждать. И частенько впадаю в ненужный менторский топ, — виновато отозвался он. — Довольно нелепо… Бессмысленные наставления… А сегодня твоя девочка здорово выбила меня из привычной колеи. Отрубился начисто… Не уследил за собой. Каюсь…

— Само собой разумеется… Алинка никогда не пропадет. Я сам возле нее в полном отстое, — уже остывая, усмехнулся Михаил. — Стало быть, только иные девицы смогут вернуть тебя к жизни. Все крайне просто: скажи им лишь «хор»! А остальное — по барабану…

Фотограф задумчиво дымил.

— Слушай, Дмитрий, а мне пришла в голову мысль… Очень мысль… — вдруг хитро прищурился Каховский. — Ты повремени чуток, Алинка вырастет и выйдет за тебя замуж. А это немалый подарок. Она уже и так собирается тут жить. Ты ей явно глянулся. Так что дело за малым…

Повзрослевший льняной мальчик нежно улыбнулся.

— А ты в чем-то прав: мои забавы тоже надоедают, — философски заметил он. — Хотя утешение очень приятное. Утихают бури и боли. Для меня — утешение, понимаешь? Не более того. Так задумано. А для тебя… Где это ты проводишь свои ночи, как говорила твоя девочка?

— Замолчи, Митя, не продолжай, сделай одолжение! Что с тобой действительно сегодня? Жуть фиолетовая! По бабам, как ты, не шляюсь, не волнуйся! — снова не выдержал Каховский. — Иначе я разбужу Алину, и мы немедленно уедем!

— Куда ты хочешь уехать, роднулька? — задумчиво спросил Дронов. — Иногда ты меня попросту удивляешь. Упорно не хочешь замечать очевидного… «Привязанность страшна и к кокаину, и к женщине, и к славе, и к вину…» Это Винокуров. Не читал? Это нас обоих касается, по тебя все-таки сильнее… Больше не буду. Включи видак, вчера принесли новую кассету. Посмотрим, что там такое…

С того дня Михаил с падчерицей стали довольно часто проведывать Митеньку на даче. Иначе бизнесмен просто не знал бы, куда деваться от тоски. Какое бесконечное одиночество… Сколько людей вокруг — и никого нет рядом… Разве здесь может что-нибудь устаканиться? Исключено. Мир жесток и безумен.

Но однажды утром Каховский в замешательстве увидел, что Дронов нынче не один. На террасе мирно спала совсем юная девушка, почти девочка, укутанная по ушки клетчатым пледом. Роскошное каре красиво растрепалось по пестрой наволочке. Вот новости… Тихий ужас…

Михаил выразительно показал глазами на Алину, радостно метнувшуюся к дяде Мите, который только смущенно развел руками. А что теперь руками разводить? Знал же, что приедут Каховские!

Разбуженная звонким голосом Алины, девушка открыла заспанные очи.

— Откуда ты взялась? — тут же спросил любопытный ребенок. — Ты дочка дяди Мити?

Вопрос по существу…

Михаил качнулся. Ну, пусть Дмитрий сам выкручивается теперь, как умеет!

— Да не-ет! — удивленно протянула незнакомка.

Она вообще-то дочка полка, злобно подумал Каховский. Много перевидал он таких на своем веку…

— А ты кто?

— А я — Алина Михайловна Каховская, — сообщила девочка. — Вставай, все давно уже напились чаю! И пойдем гулять! Скажи «отл»! Ты приехала из другого города? В гости?

Интересно, как она встанет? Спит-то, конечно, по обыкновению голой. Неужели Дмитрий совсем ничего не соображает?! Крыша от травки поехала? Как и следовало ожидать… Пока девушка, торопливо одеваясь под пледом, невразумительно объяснялась с Алиной, взбешенный Михаил, еле сдерживаясь, вошел вслед за хозяином в комнату.

— Ты не находишь, что это слишком? Едем дальше — едем в лес? — шепотом спросил он. — Митя, мы ведь вчера с тобой договаривались! В чем дело? Подружки не игрушки, когда здесь ребенок! Ты бы просто объяснил, что нельзя, и все! Но ты сказал «хор» в стиле Алины!

— Она приехала ночью, без звонка, с последней электричкой, — виновато прошептал Митенька. — Не выгонять же на улицу!.. Роднулька, сам знаешь их чудовищную настырность… Ну, приспичило ей! Понравилось. Неровно дышит! Что ты выходишь из себя? Твоя девочка ведь ни о чем не догадывается. Просто нелепо!

Да, конечно, глупо. Михаил постарался успокоиться. Мы все должны взять себя в руки… Но не всегда это получалось.

Именно в тот год на его пути возникла Любочка…

Это произошло в Куршевеле, самом модном курорте, излюбленном в последние годы русскими бизнесменами. Михаил любил ездить туда кататься на горных лыжах. Наталья с Алиной оставались в Москве.

Это была четвертая поездка Каховского в Куршевель, тот раз под самый Новый год. Наталья, конечно, разнылась, что он их бросает в праздник, Алина тоже немного повыступала, но Михаил отправился в горы, как всегда, с мужской компанией. Поехали Митенька, Дени и много других хороших знакомых. Илья, женщинами по-прежнему не интересующийся, остался в Москве.

— Еще там себе ноги ломать! — разумно заметил он.

И вот там, в горах, с Михаилом случилась большая беда.

Прекрасная незнакомка вылетела ему навстречу на лыжах. Светлые длинные волосы картинно реяли на ветру, бирюзовый комбинезон ярко горел на фоне ослепляющего белизной снега. Она тормознула прямо возле Каховского. Михаил растерянно снял темные очки и посмотрел в ее огромные очи цвета незрелого крыжовника… И захлебнулся холодным воздухом… Захотелось вдруг бухнуться перед ней в снег, на колени… И он сделал это, старый баран, по меткому определению Денисика. Чуть не зарыдал от восторга, смеялся потом Дени.

Хотя в то время старому барану еще не исполнилось и тридцати двух…

— Что с вами? — нежно проворковала бирюзовая девушка.

Чарующая мелодия ее голоса…

Незнакомка лукавила — она прекрасно знала, что с ним, и на это и рассчитывала. Она была искренне убеждена, что любой мужчина, на которого ей угодно бросить один лишь мимолетный взгляд, уже влюблен в нее. И в общем, почти не ошибалась.

Девятнадцатилетняя Любочка явно тянула на девочку из хорошей московской семьи. Студентка то ли МГИМО, то ли университета — Михаил не вник в подробности — прекрасно изъяснялась и на французском, и на английском.

Она оказалась человеком круга Каховского, знала даже такую мелочь, что официантов в модном ресторане «Ле Кав» у русских принято звать «Эй-Кузьма» (от французского excusez-moi).

Предложение Михаил сделал Любочке во время ужина при свечах еще там, в Куршевеле.