Интернат, или сундук мертвеца - Нина Васина

— Да попробуй убей! Оружие отняли, — отстрельщик стал загибать пальцы, — подходить к ней близко нельзя было! И этот турок таджикский очень хотел устроить спектакль с утоплением в сундуке. Чего дергаться, если бы она и так утонула!

— Хорошо. Вы ее нашли живой, стали за ней следить, почему?

— Она из органов, — уверенно сказал отстрельщик.

— Почему так решили?

— Видели бы вы ее голой, сами бы так решили. Или из органов, или из спецназа. В стране бардак, может, они уже баб в спецвойска набирают! Я давно в отставке, не в курсе. У нее отличная подготовка, и она выбралась из запертого на замок сундука, открыв наручники! Полный цирк.

— Я не улавливаю логики. Предположим, вы знаете, что она из органов, ну и что? У вас ведь был заказ, как здесь написано, за заказ вам платят, а охраняемый убит?

— Выжить я хотел, вот и вся логика. Это мой пятый заказ. Я честно скажу, потому как материала вы на меня не найдете. Два заказа я решил путем мирных переговоров и сделок, информация была хорошая, а вот два других пришлось уладить, убив наемных киллеров. Работка была, я вам скажу, еще та! Они были профессионалы, через три часа слежки уже поняли, что я их веду. Когда я рассмотрел экипировку одного, я чуть мозгами не повредился, думал, что на компьютере переиграл. Он весь был в проводах, плюс система ночного видения, плюс оружие, у которого нет ствола и патронника, — ящик и все, плюс водоотталкивающий и запахонепроницаемый костюм! И я его приложил! Считай, сделал подарочек органам, потому что, скажу вам, киллер-профессионал — это почти миф. Потому как их очень мало, единицы, до десятка не дойдет, а отстреливают плохих мальчиков, считай, понедельно. Вот и нанимают случайных за небольшую плату, он, случайный, очень любит контрольный выстрел в голову, халявщик, и не находится потом потому, что случайный. Второй раз он на такую работу пойдет в крайнем случае. А этот терминатор был специалист. Меня за него вообще надо принять в «Белые погоны», если такие имеются, и это не очередная газетная романтическая история для обиженных преступностью дураков из органов.

— Э-э-э… Виктор Степанович! — Денисов достал платок и вытер лоб. — Разрешите вас перебить, я только хотел спросить, чем бы вам помогло выжить, окажись танцовщица из органов?

— Да это как дважды два. Я против органов не работаю. Я это сразу при контракте оговариваю. Нелогично было бы платить структуре за информацию, а потом по этой информации отстреливать кого-то из структуры, а? Я ж не совсем чокнутый. Я оговорил это и с секретарем Феди Самохвалова. Я так и прикинул, что, если эта танцовщица из органов выполняла свое задание, считай, я реабилитирован. Я ее пронаблюдал два дня: будь она на задании, не сидела бы у еврея, исчезла бы в три часа.

— Так… — Денисов, нервничая, перекладывал бумаги на столе. — Вы получаете приказ убить ее и расчленить, отслеживаете, а убиваете не ту. Странно для профессионала, и я вам не верю.

— Так ведь, гражданин Денисов, я вам тоже вроде как не верю, а разговор у нас все равно хороший получается. — Отстрельщик стал серьезен, смотрел напряженно.

— Ну, вы можете мне верить или не верить, это дела не меняет, вы меня видите первый раз.

— Второй, — сказал тихо отстрельщик. Денисов сдернул очки с круглыми стеклами и внимательно посмотрел на Хрустова.

— Я видел вас в Стамбуле. Есть там такая достопримечательность, городской морг.

Они замолчали. Денисов лихорадочно соображал, как ему дальше себя вести. Отстрельщик задумался, не навредил ли себе легким языком.

— Ладно. Я хотел вас спросить, прослушивали ли вы разговоры этой танцовщицы и убитой вами Кошкиной.

— Было дело. — Отстрельщик вздохнул с облегчением.

— Меня интересует, не говорила ли Кошкина о записях, которые вел ее любовник?

— Вспомнить надо, она столько наговорила, меня холодный пот прошиб. А уж эта танцовщица!.. Такого ей намазала. Она что, действительно из органов?

Денисов понял, что наступило время обмена информацией.

— Она офицер милиции, но задания убить Федю Самосвала у нее не было. У меня есть еще кое-что интересное для вас. Я говорил с ней пару часов назад, это она подложила вам наркотики в сумку, она думала, что везет большую партию, и подставляла вас для таможни.

— Я так и думал, — кивнул головой отстрельщик, — ее зовут?..

Денисов молчал, словно не слышал.

— Они ехали на виллу одного русского как раз за этой тетрадью. — Хрустов понял, что пора говорить. — Эта длинная рыжая знала, где тетрадь лежит, а эта… танцовщица, она должна была за ней пойти. Ночь была, и дождь хлестал. Фотомодель так трусила и нервничала, что я был точно уверен — из машины не вылезет. Не угадал.

— Ева Курганова сегодня ничего не сказала про тетрадь, вы уверены, что все правильно поняли? — Денисов смотрел застывшим взглядом в маленькое окно с решеткой.

— Я знаю, что они за ней ехали, но не уверен, что тетрадь найдена.

— И как же нам в этом убедиться? — вздохнул Денисов. Он очень устал.

— Так ведь, как это обычно бывает, только при следственном эксперименте! — Хрустов смотрел в холеное лицо с круглыми стеклами почти заискивающе. — На месте я быстрей соображу, а так трудно. В этом доме столько комнат, дверей, окон, рехнуться можно.

— Ну, допустим, комнату, где вы отрезали голову, найти легко. Вам нужно только вспомнить разговор, и все!

— Гражданин начальник, — убедительно произнес отстрельщик, — вы уж постарайтесь следственный провести, а? А уж я постараюсь все на месте вспомнить до мелочей.

— Не отходи от меня ни на шаг. — Ева вышла из автобуса, на котором привезли гроб с телом Казимира.

Далила шагнула, словно слепая, в запорошенную колючим снегом траву на обочине.

— Сейчас зареву, — предупредила она.

— Реви, только не потеряйся, — разрешила Ева.

Почти вся дорога у кладбища была занята дюжиной иномарок, они гудели попеременно, плотные мужчины в длинных пальто суетливо переговаривались, то и дело вытаскивая из карманов телефоны. Мимо автобуса пробежали двое молоденьких служивых, неся ящик водки.

— Ева, — Далила неуверенно показала на иномарки, — вдруг это к Казимиру?

— Навряд ли. — Ева, прищурившись, вглядывалась сквозь противный снег в кладбищенский ландшафт.

К ним подошел распорядитель. Он удивился, обнаружив, что провожают в последний путь только две женщины, сказал раз пять «ё-моё» и ушел за носильщиками.

Владельцы иномарок прошли мимо автобуса с Казимиром стройной шеренгой семенящих черных жуков Все были без головных уборов, Ева, сдерживая улыбку, подумала, что их стригут в одном месте — только одна голова из этой шеренги не была коротко выстрижена и украшена тройными складками на шее. Эта голова была огненно-рыжей. Шествие беременных жуков завершал хромающий Никитка. Он чуть задержался и изобразил поклон.