Час дракона - Михаил Зайцев

– Пошли в машину! Только ты и я! Больше никому не верю!

– Папа, мы же его почти не знаем… – Здоровяк подозрительно покосился в мою сторону.

– А эту суку продажную ты хорошо знал? – Папа пнул ногой безжизненное тело командира гвардейцев. – Хорошо?! Ну, отвечай!

Здоровяк опустил глаза. Папа зло сплюнул сквозь зубы, демонстративно повернулся к Здоровяку спиной и деловито зашагал вдоль колонны автомашин.

– Делай, как он сказал, – обращаясь ко мне, велел Здоровяк. – Поедете вдвоем в головной машине. Мы следом. И гляди у меня, акробат, если с Папой что случится, я тебя из-под земли достану!

Я понятливо кивнул и кинулся догонять отца народов, населяющих московское дно. В затылок мне с нескрываемой ненавистью смотрела маленькая толпа бандитов. Для них я новоявленный фаворит, они завидуют и ненавидят. Малейший повод, случайная промашка с моей стороны, и я покойник.

Папа ждал меня, сидя в салоне «Волги». Он немного остыл, успокоился. Когда я сел рядом, недовольно покосился на мои все еще мокрые одежды.

– Как зовут-то тебя, супермен?

– Стальной.

– С сегодняшнего дня, Стальной, ты мой личный телохранитель, поздравляю!

– Спасибо.

– Не за что, заслужил.

Темно-вишневый «жигуленок» пошел на обгон и пристроился перед носом моей «волжанки». Сбоку борт в борт с «Волгой» шла «копейка», сзади – сестра-«Волга» цвета «мокрый асфальт».

Правый поворот. Кручу баранку, сворачиваю в переулок. Папа на соседнем сиденье бубнит под нос проклятия и угрозы. Словесный понос у него начался на подъезде к Москве, после того, как вереницу автомобилей с нашей во главе обстреляли из гранатомета.

В засаде с гранатометами ждали приспешники гвардейцев-предателей. Это очевидно. Не получили ребята условного сигнала от командира и задействовали резервный план за номером три. План номер раз, назовем его «Черный комбинезон», в силу стечения ряда обстоятельств сорвал я, план номер два – «Гвардейцы-перевертыши» – я сорвал, дабы спасти свою шкуру, план номер три – «Гранатомет» – сорвался по глупости. Нужно было целиться не в хвост автоколонны (Зачем? Не понимаю…), а бить перед ней, заставить машины затормозить и дальше разобраться не спеша.

– Это все Мурзик, падла, – нудно тараторит Папа под ухом. – Два года, сука, был моей правой рукой, падлюка. Власть взять решил, сучонок. Гвардию он сам собирал, падла, они его слушаются. Всех, мерзавец, вербовать побоялся, приближенных своих подговорил, каких-то идиотов в черных трико нанял, думал, проскочит. Ни фига! Живым меня не взять! А мертвый я им не нужен! Вся база данных у меня в компьютере, а код доступа никто не знает, один я. Выпытать хотели, суки…

Я гнал «Волгу» по переулкам на пределе допустимой скорости. Этот старый московский район я знал достаточно хорошо. Петлял по переулкам осмысленно, знал, что рано или поздно уйду от погони.

Средств связи в нашем автомобиле по странной случайности не оказалось. Как вы, наверное, помните, уезжали мы из негостеприимного леса в истерике. Папа не позаботился о личном оружии, а мне под прицелом ненавидящих взглядов завистников-мафиози и вовсе просить взаймы чего-либо стреляющее было не с руки. Так что по части боезапаса тоже хреново, в смысле – абсолютный нуль.

В отрыв от основной группы мы ушли сразу же после обстрела, на хвост нам сели уже в городе. Как нас отыскали в мешанине московских автомобилей? Элементарно! Заговорщики озаботились оборудовать «Волгу» радиомаяком. Я это сразу же понял, как только почувствовал себя магнитом, притягивающим всякий мусор. Хвала Будде, что не мусоров.

Можно, конечно, послать все к черту, бросить Папу и смыться. Можно, но не нужно. Не желаю проводить остаток жизни в роли снежного человека в гималайской глухомани. Уж слишком мне запомнилась прощальная реплика Здоровяка. Искать начнут, шум поднимут, и те, кто меня уже ищет, ушки навострят, идентифицируют драчуна по кличке Стальной с костоломом Сеней Ступиным, тогда все, кранты.

Очень нестандартная ситуация – моя жизнь, мое будущее, все сейчас зависит от благополучия плюгавчика Папы. Впервые в жизни вынужден спасать мерзавца, которому не так давно мечтал перегрызть глотку. Превратности судьбы, мать их…

Сестричка-«волжанка» поотстала, еще один поворот, и она исчезла. Для страховки заезжаю во двор серой двухэтажки. Выскакиваю из автомобиля, силой вытаскиваю за собой Папу. Ладошкой зажимаю Папе рот и, пристально глядя мафиози в глаза, даю установку:

– Хочешь выжить – молчи и беспрекословно выполняй мои приказы. Понял?

Папа кивнул.

– Тогда побежали!

Мы побежали. Вдоль серой стены, в проходное парадное, галопом через улицу и снова дворами.

– У тебя деньги есть? – спросил я на ходу.

– Да, много! Я тебя озолочу, если вытащишь…

– Ты не понял, с собой деньги есть?

Папа, смешно подпрыгивая, сунул руку в карман мятых брюк и извлек оттуда пухлый бумажник крокодиловой кожи.

– Отлично. – Я выхватил у Папы бумажник. – За мной!

Мы перешли на шаг. Минуту назад я приметил недалеко за углом скромный магазинчик одежды под многообещающей вывеской «Бутик. Эксклюзивная мода» и теперь спешил приобщиться к дарам высокой моды.

– Видок у нас не очень, – объяснил я Папе, – необходимо переодеться, сменить, так сказать, имидж.

Стеклянные двери приюта модников и модниц распахнулись перед нами широко и радушно. Внутри магазина играл магнитофон, тихо и ненавязчиво звучала песня из американского кинофильма «Красотка». Я взглянул в гигантское зеркало напротив двери и почувствовал себя в роли главной героини вышеупомянутого фильма (если не видели это кино – рекомендую). Моя темная футболка, пропитанная болотной водой и вдоволь повалявшаяся вместе со мной в лесу под соснами, представляла из себя поистине эксклюзивный экземпляр авангардной моды. На порвавшихся по шву джинсах алело пятно чужой крови. Кроссовки отливали всеми цветами радуги с преобладанием темных тонов. Папа выглядел не лучше. К тому же рубашка у него расстегнулась вследствие утери пуговиц, и на хилой груди инородным телом блестел изящный золотой медальончик с бриллиантом. О наших прическах я вообще не говорю. Неудивительно, что магазинный секьюрити сразу же заинтересовался нашими персонами.

– Вы простите… – начал было охранник.

– На! – Я извлек из Папиного бумажника стодолларовую купюру, небрежно сунул ее в нагрудный карманчик белоснежной рубашки охранника. Секьюрити молча поклонился.

– Девушка, можно вас? – Папа призывно замахал руками скучающей продавщице. Кроме нас, покупателей в магазине не наблюдалось. Обслуга в зале маялась от безделья, однако нас игнорировала.

– Отставить барские замашки! – прошептал я Папе в ухо. – Сами подойдем.

Подошли. Я кашлянул, девица соизволила повернуть ко мне хорошенькую головку и с удивлением увидела пачку долларов в моей грязной пятерне.