Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз

Как бы там ни было, я дал ему несколько локтей красного сукна, топоры, ножи, железо в слитках и гвозди. Также я преподнес подарки всей его свите. Когда сделка была таким образом заключена, я послал офицеров принять владение островом с обычными формальностями. Я приказал им закопать у подножия скалы бутылку, которая содержала запись о принятии владения, и положил рядом одну из бронзовых медалей, отчеканенных во Франции перед нашим отбытием.

Между тем главное дело, ради которого мы сделали остановку здесь, было завершено. Наши пушки были установлены, грузы закреплены, и мы взяли на борт столь же большое количество воды и древесины, как и при отплытии из Чили. Ни одна гавань в мире не могла бы предоставить больших удобств для скорого выполнения этой работы, которая зачастую столь трудна в других странах. Водопады, низвергающиеся, как я уже говорил, с горных вершин прямо в море, наполнили чистейшей водой наши бочки, которые не пришлось выгружать из баркасов. Стволы деревьев были разбросаны на берегу спокойного моря.

Карта мсье Моннерона и Бернизе была завершена, как и измерение базы мсье Блонделя, которое позволило мсье де Ланглю, Дажеле и большому числу других офицеров произвести вычисления высоты гор тригонометрическим методом. Мы сожалели только о пропаже журнала наблюдений мсье Дажеле, но и эта неудача была почти полностью исправлена черновыми заметками, которые обнаружили. Одним словом, мы считали себя счастливейшими из мореплавателей. Мы прошли столь большое расстояние от Европы, и среди нас не было ни одного больного, ни один человек на борту двух кораблей не страдал цингой.

Но величайшее несчастье, которое невозможно было предвидеть, ожидало нас перед самым отплытием. С чувством глубочайшего горя я поведаю историю бедствия, тысячекратно более жестокого, чем любая болезнь и все другие происшествия, свойственные долгим путешествиям. Я уступаю суровому долгу, который возложил на себя, взявшись писать отчет о нашей экспедиции. И я не побоюсь сказать, что мои сетования в связи с этим событием стократ сопровождались моими слезами и что время не смогло успокоить мою печаль. Каждый миг что-то напоминает мне о потере, какую мы понесли, в обстоятельствах, при которых, как мы полагали, нам не нужно было опасаться подобного происшествия.

Я уже упоминал, что морские офицеры должны были нанести на карту мсье де Моннерона и Бернизе показания лота. С этой целью на следующий день с «Астролябии» должен был отправиться баркас под командованием мсье де Маршенвиля, и я назначил для этого задания свой баркас под командованием мсье Д’Эскюра, а также ялик, который подчинялся приказам мсье Бутена. Мсье Д’Эскюр, мой первый лейтенант, кавалер ордена Святого Людовика, возглавил эту маленькую экспедицию. Поскольку его рвение иногда представлялось мне слишком горячим, я посчитал необходимым дать ему письменные инструкции.

Подробности, в кои я вошел, требуя от него благоразумия, показались ему настолько мелочными, что он спросил меня, не считаю ли я его ребенком, и напомнил мне, что он уже командовал кораблями прежде. По-дружески я объяснил ему причину моих приказов. Я сказал ему, что мы с мсье де Ланглем промерили глубину в проливе, который ведет в бухту, два дня назад и что офицер, командующий второй шлюпкой, бывшей с нами, прошел слишком близко к оконечности рифа и даже задел его. Я добавил, что молодые офицеры иногда считают хорошим тоном подняться во время осады на бруствер окопа и что тот же дух вынуждает их в шлюпке бравировать опасностью скал и рифов. Однако эта безрассудная смелость может привести к самым печальным последствиям в экспедиции, подобной нашей, где подобные опасности появляются ежеминутно. После этой беседы я вручил ему следующие инструкции, которые я зачитал мсье Бутену. Они лучше любого другого изложения поведают о задании мсье Д’Эскюра и о принятых мною мерах предосторожности.

Письменные инструкции мсье Д’Эскюру от командующего мсье де Лаперуза

«Прежде чем сообщить мсье Д’Эскюру цель его задания, я предупреждаю его, что ему категорически запрещается подвергать шлюпки какой-либо опасности и приближаться к проливу, ведущему в бухту, если там есть буруны. Он должен будет отправиться в шесть часов утра вместе с двумя другими шлюпками под командованием мсье де Маршенвиля и Бутена и промерить глубину бухты от пролива до маленького залива к востоку от двух круглых холмов. Он нанесет показания лота на карту, которую я вручил ему, или на черновик, откуда их можно будет переписать. Даже если в проливе не будет бурунов, но будет лишь волнение, ему следует перенести эту работу на другой день, поскольку она не срочная, а также помнить, что все задания подобного рода, если они выполняются с трудностями, всегда делаются плохо.

Представляется вероятным, что наилучшее время для приближения к проливу будет около половины девятого, когда прилив достигнет полной воды. Тогда, если обстоятельства будут благоприятными, он измерит ширину пролива с помощью лаглиня и расположит три шлюпки в одну линию, чтобы промерить глубины в проливе с востока на запад. Затем он промерит глубины с севера на юг, однако едва ли вероятно, что он сможет выполнить эту вторую часть задания в тот же самый прилив, поскольку течение будет слишком сильным.

Гибель шлюпок в гавани Французов.

Гравюра из атласа «Путешествие в поисках Лаперуза и путешествие Лаперуза».

1800 г.

Ожидая полной воды или в том случае, если море станет беспокойным, мсье Д’Эскюр промерит глубины внутри бухты, в особенности в маленьком заливе позади двух холмов, где, как я полагаю, должна быть очень хорошая якорная стоянка. Он также попытается нанести на карту границы скалистого и песчаного грунтов, чтобы хороший грунт было легко обнаружить. Я полагаю, что в том месте, где открывается пролив к югу от острова при движении от двух холмов, находится очень хороший песчаный грунт. Мсье Д’Эскюр проверит, насколько мое мнение обосновано. Однако я еще раз повторяю, что прошу его сохранять предельное благоразумие».

Отдав эти инструкции, разве должен был я чего-либо опасаться? Их получил мужчина тридцати трех лет, который прежде командовал военным кораблем. Какое сочетание поводов для спокойствия!

Наши шлюпки отошли от кораблей в шесть часов утра в соответствии с моими приказами. Это было столь же задание для удовольствия, как и для пользы дела. Они могли поохотиться и позавтракать под деревьями.

В помощники мсье Д’Эскюру я придал мсье де Пьервера и де Монтарналя, единственного из своих родственников, кто служил во флоте и к кому я был так же нежно привязан, как к собственному сыну. И ни один из молодых офицеров не подавал столь больших надежд, как мсье де Пьервер, который уже научился всему, что я по-прежнему ожидал от других.

Семь лучших солдат вошли в команду баркаса, к ним присоединился главный штурман моего корабля, чтобы измерять глубину. В ялике мсье Бутена вторым был мсье Мутон, лейтенант фрегата. Я знал, что баркасом «Астролябии» командует мсье де Маршенвиль, однако мне было неизвестно, есть ли там другие офицеры.