Рыжий кот в темной комнате - Наталья Александрова

В это время дверь больницы распахнулась, на пороге появилась дежурная и подозрительно уставилась на Надежду и ее собеседницу.

– Вы что это здесь делаете? – осведомилась она.

Карапузова спешно придала своему лицу выражение крайнего идиотизма, выпучила глаза и даже вывалила язык. Дежурная пристально оглядела ее, но наконец отвернулась и обратилась к Надежде:

– Я вам, кажется, ясно сказала, что пациентки Северцевой у нас нет и чтобы вы немедленно покинули территорию больницы. А вы здесь ходите, что-то вынюхиваете, больных беспокоите… я буду вынуждена вызвать охрану!

– Ну-ну, охрану… – усмехнулась Надежда, – может, еще главврача? Так я ему расскажу про универсальные пропуска, которые у вас тут в ходу!

– Думаете, он не знает? – вызверилась в ответ тетка.

– Вымогательство в крупных размерах, статья двести тридцать восемь, дробь пять! – выпалила Надежда.

Она понятия не имела, какая там статья, но уж очень хотелось приструнить наглую тетку.

– Ничего не знаю! Ничего у тебя не брала! – заорала тетка, но в глазах ее блеснул страх.

– Думаете, главврач поверит? – усмехнулась Надежда. – Ладно, я ухожу! – И она бодрым шагом направилась к воротам. Все же ей кое-что удалось разузнать, если, конечно, можно верить Карапузовой…

Добравшись до дома, она первым делом включила компьютер и набрала в окошке поисковой системы запрос «частная клиника Воскресенского».

Через секунду перед ней появилась информация:

«Частная клиника имени профессора Воскресенского – это высокий уровень медицинской помощи и прекрасные условия пребывания. Если вы хотите обеспечить своему больному родственнику достойные условия и квалифицированный уход, клиника имени Воскресенского – это именно то, что вам нужно. Мы гарантируем вам деликатный подход и полную конфиденциальность. Наш персонал заботлив, внимателен и тактичен. В клинике имени Воскресенского ваш родственник будет чувствовать себя как дома!»

Здесь же Надежда нашла адрес и телефоны клиники.

Карапузова ничего не перепутала – клиника действительно располагалась на Семнадцатой линии Васильевского острова.

Надежда вышла из маршрутки и направилась к воротам клиники.

Уже здесь, за оградой, она увидела огромные отличия от четвертой психиатрической больницы. Ограда была свежеокрашена, над воротами виднелись камеры видеонаблюдения, а главное – рядом с воротами имелась охраняемая автостоянка, на которой стояло десятка полтора вполне приличных машин – конечно, не «бентли» и «ягуары», но новенькие «тойоты», «опели» и «ниссаны».

Как раз в этот момент на стоянку въехал бордовый «фольксваген», из него вышел высокий подтянутый мужчина в черном элегантном пальто, с портфелем в руке и направился к воротам клиники. Когда он поравнялся с Надеждой, в кармане у него зазвонил мобильный телефон. Мужчина поднес его к уху и проговорил:

– Доктор Сергиенко. Да, я вас слушаю… А, ну введите пока полтора кубика… Нет, это только на второй день… Хорошо, завтра утром я его осмотрю…

Он еще немного послушал, убрал телефон и вошел в калитку рядом с воротами.

У Надежды появилась плодотворная дебютная идея. Она выждала минуту и следом за врачом подошла к калитке.

Над ее головой раздалось негромкое гудение, и строгий механический голос осведомился:

– Вы к кому?

– К доктору Сергиенко, – ответила Надежда честным голосом. – Он мне лично назначил.

– Пожалуйста! – В камере что-то щелкнуло, и калитка перед Надеждой предупредительно открылась.

Она вошла на территорию клиники.

Здесь отличия от четвертой больницы были еще заметнее.

Впереди, в центре просторного участка, стоял красивый трехэтажный особнячок дореволюционной постройки, нарядный и недавно отреставрированный. Территория клиники была уже аккуратно убрана, черная земля расчищена граблями от прошлогодних листьев. Кое-где прогуливались пациенты – бледные, отчужденные, они ловили первые лучи весеннего солнца. Кто-то был неестественно спокоен и отстранен от мира, кто-то, наоборот, лихорадочно, болезненно возбужден. Среди них тут и там можно было заметить рослых, плечистых санитаров и служащих клиники, которые внимательно, но не назойливо присматривали за своими подопечными.

Стараясь ни с кем не сталкиваться, Надежда подошла к дверям особнячка.

У самого порога с ней едва не столкнулся высокий парень с выбритой наголо головой и низким лбом. Уставившись на Надежду круглыми удивленными глазами, он мучительно, нечленораздельно замычал, как будто пытаясь ей что-то сказать, о чем-то предупредить. Постепенно в этом мычании прозвучало как будто что-то осмысленное. Надежда расслышала что-то вроде «не ходи туда», но она не была в этом уверена. Она отшатнулась от бритоголового, обошла его и проскользнула в дверь особняка, чувствуя спиной его напряженный взгляд.

Навстречу ей шли, о чем-то разговаривая, два врача, один из них был тот самый доктор Сергиенко, вслед за которым она проникла в клинику. Надежда прижалась к стене, пропуская врачей. Впрочем, они были заняты своим разговором и не обратили на нее никакого внимания.

– Может быть, попробовать шоковую терапию? – спрашивал Сергиенко своего спутника. – Она иногда дает хорошие результаты! Особенно в сочетании с сильнодействующими транквилизаторами…

– Да ты что! – Второй врач замахал руками. – Ты знаешь, чей он родственник? Тебе самому проведут такую шоковую терапию, что не обрадуешься!

Надежда медленно шла по коридору первого этажа. Она не знала, где искать Елену Северцеву, и боялась кого-то о ней спрашивать, боялась, что ее разоблачат и выпроводят из клиники, – здешние порядки явно были гораздо строже, чем в четвертой больнице, и маленькой взяткой здесь не отделаешься.

Из палаты, мимо которой она проходила, вышел представительный пожилой мужчина в белом халате и белоснежной шапочке на пышных седых волосах, за которым, как выводок цыплят за курицей, следовала группа врачей разного возраста.

– Вы видели, коллеги, какие впечатляющие результаты дает наша новая методика лечения диссоциативной шизофрении с применением психотропных средств нового поколения, снижающих дофаминовую активность. Особенно эффективна эта методика в сочетании с активной психотерапией и ролевыми играми. Особенно заметный результат дает игра в дочки-матери. В этой игре пациенты могут преодолеть свои глубоко укоренившиеся комплексы, в частности эдипов комплекс… – Профессор откашлялся и продолжил: – В следующем случае я хочу показать вам больного с необычным течением шизофреноподобного психоза. Пациент считает себя единой европейской валютой и очень боится понижения своего курса по отношению к японской иене… Коллега, а вы откуда?

Надежда вздрогнула, поняв, что эти слова относятся к ней.

– Из Плескова, – ответила она машинально.

– Вот как? Так вы, наверное, из клиники профессора Дроздовского… Прекрасный специалист! Выдающийся психиатр! Вы мне потом обязательно расскажете о его успехах в лечении параноидальных и шизоидных состояний при помощи алтайского горлового пения! Жаль, что вы опоздали и не видели предыдущего пациента, это было очень интересно и познавательно… Алла Ефимовна, дайте, пожалуйста, коллеге из Плескова халат!