Теперь командовать буду я - Татьяна Семакова

тоже на месте не сиделось. Видишь, что бывает, когда пытаешься разобраться в том, что гораздо выше твоего понимая.

– Вы так и не ответили, – хмыкнула я в ответ, – зачем так сложно? Пристрелили бы отца и дело с концом.

– Как можно пристрелить своего товарища? – удивился он. – Честь не позволяет.

– А заманивать его в ловушку – позволяет?

– Ты еще слишком юна и не понимаешь, – поморщился он, – увы, так никогда и не поймешь. Но, обещаю, твоя мама будет редко о тебе вспоминать.

– Больной ублюдок, – засмеялась я, – она никогда тебя к себе не подпустит.

– Я уже близок, – уверенно заявил он, – она будет горько оплакивать тебя и ей понадобиться поддержка.

– Да она скорее застрелится.

– Людочка никогда не возьмет в руки оружие, – поморщился он, – она это не любит.

– Ты понятия не имеешь, что она любит.

– Я знаю все, – заявил он уверенно.

– Н-да, мужик, – протянул Степан, – у тебя совсем кукушку уехала. Только вот я одного не пойму, на хрена было нас впутывать?

– Надоело мне с вами лясы точить, – неожиданно разозлился Быстров и поднялся, а я прикрыла глаза от внезапной догадки. – Отойдите от двери и встаньте у окна. А мы с Лизой прогуляемся.

– Ты не выйдешь отсюда живым, – спокойно сказал Арсений, а Быстров выстрелил рядом с моей ногой.

– Следующий будет в голову. Даже не мечтай, что успеешь хотя бы попрощаться.

Арсений сжал зубы и начал медленно двигаться к окну вместе со Степой. Быстров прикрылся мной и осторожно продвигался к двери, как вдруг она распахнулась и на пороге появилась мама.

– Федор, отпусти мою дочь, – сказала она, глядя на него с душевной болью.

– Людочка, – растерялся он на секунду, но пистолет не отпустил, – прости, я не могу.

– Феденька, – начала мама ласково и медленно двинулась к нам, – ты бы признался сразу, ничего этого не нужно бы было.

– Что? – еще больше растерялся он и кинул на нее быстрый взгляд, но мама была бесподобна: смотрела грустно, с состраданием, и осторожно тянула к нему руки. – Ты серьезно?

– Конечно, я серьезно, – сказала уверенно, – разумеется, сразу я бы не смогла, ты видел, в каком я была состоянии. Но прошло уже пять лет, жизнь продолжается.

– Но… ты всегда вела себя так отстраненно.

– Женщина не должна делать первый шаг, такое мое убеждение. Я всегда придерживалась старомодных правил.

– Это правда, – довольно сказал он, а я спиной чувствовала, как быстро забилось его сердце и поморщилась с отвращением.

– Отпусти Лизу, и мы уедем.

– Куда?

– Куда захочешь, – пожала она плечами.

– Мама, не надо, – не выдержала я, а она посмотрела на меня с укором:

– Милая, мне тоже хочется устроить свою личную жизнь. Жить одной очень тяжело, пойми. Феденька, пойдем, – и положила руку на его плечо, поглаживая, а я ощутила не только биение сердца и невольно отстранилась, борясь с тошнотой.

– Они не выпустят меня, – сказал он с горечью.

– Выпустят, – кивнула мама и развернулась к парням, – правда, мои хорошие? Я поменяюсь с Лизой местами, и мы выйдем отсюда вместе. Ты и я.

– Ты… – он запнулся, – ты не притворяешься?

– Посмотри на меня, как можно так притворяться? Я хочу уехать с тобой прямо сейчас, – ослабила его руку на моей шее, потянула меня на себя и пролезла под его локоть, тесно прижимаясь к нему и наставляя пистолет себе на голову, отводя от моей. – Я доверяю тебе. Пойдем уже. Я собрала некоторые вещи, они в моей машине.

Она сделала шаг, и он послушно начал двигаться к двери. Парни стояли в нерешительности, не зная, что предпринять, а я приподняла ладонь, давая им понять, чтобы не рыпались. Когда за ними закрылась дверь, я бросила взгляд на камеру и побежала в дом, дергая за все двери.

– Лиза, какого хрена мы его отпустили? – вытаращил глаза Сеня, следуя за мной по пятам. – Ты же не думаешь, что она в самом деле сможет жить с этим ублюдком?

– Не говори такого при мне, – поморщилась я и увидела еще дверь, ведущую из кухни. Подергала: она оказалась заперта. – Ломай.

– На хрена?

– Сеня, твою мать, ломай эту чертову дверь немедленно! – взвилась я и топнула ногой в досаде от его недогадливости.

Он посмотрел с недоумением и приложился к ней плечом, а я кубарем спустилась по лестнице и увидела то, о чем должна была догадаться уже давно.

– Лиза, ты долго, – равнодушно отозвался отец, продолжая листать какой-то журнал, а потом отбросил его, поморщившись. – Что за хлам, – я взвизгнула и припустилась к нему, повиснув на его шее. – Моя маленькая, – улыбнулся отец, принимая меня в объятия.

– Только не бросайте меня в терновый куст, – скривилась я, а он засмеялся.

– Тебе нужна была подмога и я отправил лучших, – пожал руки подошедшим парням, находящихся в легкой прострации, и звякнул кандалами. – Пора выбираться отсюда. Мне не понравилось, как Люда к нему прижалась.

Мы оглянулись и увидели монитор, на котором было изображение с камеры.

Арсений ушел искать, чем разбить оковы, а отец осмотрел Степана с ног до головы и заметил:

– Ты и вправду везучий сукин сын.

– Знаете про мину? – удивился он.

– Я обо всем знаю. Федор любил делиться со мной своими планами.

– И единственное, о чем вы его попросили, не подсылать нас на похищение Лизы? – хмыкнул он. – Какая-то детская уловка.

– Самые простые решения – самые действенные. Ты чем слушал, когда я объяснял? – нахмурился отец, а Степан уткнулся взглядом в пол. – Лиза, а тобой я крайне недоволен. На кой хрен ты вышла замуж?

– А что мне надо было сделать? – огрызнулась я. – Мне лет-то тогда сколько было? Да меня бы на смех подняли.

– Ладно, – насупился он, а Стеша попытался спрятать улыбку, но не преуспел. – Ты рано скалишься, Степан. С Евгенией уже познакомился?

– Сегодня, – широко улыбнулся он, но тут же скис.

– Вот-вот, – повернулся ко мне,