Делай, что можешь - Марик Лернер

– Извините, – говорю с сожалением, – не могу помочь.

Я просто не понимаю, в чем причина. Все ж не настоящий врач. С виду все нормально. Советовать попробовать с другим мужиком – не настолько циничен. Хотя такое случается и без моих подсказок. Но эта искренне мечтает о ребенке от любимого мужа.

– Если дело в деньгах, – вскидывается женщина.

– Я не стану тянуть с кого бы то ни было еще и еще, обещая. Не шарлатан и беру за работу, а не пустые слова.

– Но ведь Евдокии Осиповне…

– Там совсем иная причина, и я не могу гарантировать положительный результат пока еще. А для вас, простите, не хватает знаний. Я просто не вижу, в чем проблема, и потому исправить не могу. Возможно, через пару лет, когда наберусь опыта, но не теперь.

Говорить «получу диплом» не тянет. Настоящие врачи с глубокими познаниями после университетов точно так же в недоумении, по ее же собственным словам. Обращалась неоднократно.

Женщина встает, мимоходом смахивая слезу, и идет, очень прямо и твердо ставя ноги на выход, не попрощавшись.

– Зови следующую, – бурчу Ульяне.

К счастью, больше ничего особо серьезного за последние две недели, иначе б не потянул. Воспаление в ногах, старая пуля возле позвоночника, которую врачи трогать боялись, а иногда всерьез болит и, опять же, всякие бородавки. Гонорары не того размера, но надо понимать, что мамаше тоже чего-то положено. Снятыми с барынек суммами я с ней не делился, выдавая Феликсу на его нужды. Совместными усилиями мы создавали хорошо оборудованную лабораторию. Пока в нашем сарае, откуда безжалостно выкинул весь мусор. Господин провизор неплохо наварил на таблетках от похмелья, народ оценил и шел косяком, но увольняться пока не хотел. А Ульяна смотрела с подозрением, не понимая, что происходит.

Не успела горничная удалиться, как выскочил из глубин дома Сергей Александрович.

– Здравствуйте, Николай Ермолаевич, – вскричал, протягивая руку. – Проходите. Не угодно ли чаю? Или вы предпочитаете кофе?

У него в доме имелся настоящий. Не какие-то отжимки, лишь бы подешевле. А вообще любовь к кофе Россию явно не посетила. Практически везде пили чай, а это на больших любителей западной жизни. Своего рода код – для понимающих.

– Спасибо, Сергей Александрович, – послушно следую за ним. – Кофе без сахара. В кабинет, пожалуйста.

– Что за удовольствие пить эту горечь? – Он в очередной раз удивился.

– Большое количество сладкого портит зубы, – усаживаясь напротив за столом, сообщаю, уверенный, что непременно пропустит мимо ушей. Здешняя наука до этого еще не дошла, а убедительных доказательств не имею.

– Вот, – выложил юрист официального вида бумаги. – Согласно Парижской конвенции и «Положению о привилегиях в Российской республике». Оба ваших патента зарегистрированы в нашей стране. Кроме того, во Франции и Германии. Документы еще не прибыли, однако подтверждение пришло по телеграфу. В Англии тоже возражений нет. На днях и там будет оформлено. – Он явно собой был доволен. – А вот это письмо от французской компании насчет кресел для инвалидов с предложением сотрудничества. Мой человек в Париже по собственной инициативе подсуетился, показав чертежи по нужному адресу.

– И много дают?

По-французски я прочитать прекрасно способен, но стараюсь лишний раз не светить странные знания. И без того Михаил смотрит удивленно. Убедить учителя во внезапном усвоении немецкого и английского за пару месяцев не получилось. Он меня легко расколол, вычислив излишне широкий словарный запас. Такого ни одним учебником не создать за такой срок. Ну, гений я, ага. Пусть докажут иное.

– Нет. Полпроцента от прибыли.

Знать бы еще, сколько это будет в итоге. Не миллионы, но разве валюта лишняя кому была?

– Можно выбить не меньше двух, но это займет время и, опять же, деньги. Тамошний адвокат забесплатно трудиться не станет, да и мой знакомый рассчитывает на некое вознаграждение. Все ж добился успеха.

– Это понятно. Давайте так. Он получит, сколько запросит, если выдерет из них больше первого предложения. Пусть на минимум. И тогда эти начальные полпроцента – ваши.

– Мы вроде договаривались, – построжав лицом, сказал Сергей Александрович. Не иначе как подумал, могу переиграть прежние договоренности.

– За получение патентов я и не собираюсь платить. А вот за дальнейшее юридическое сопровождение и изучение грядущих договоров – справедливо.

– Вы так уверены? – спросил юрист после паузы.

– Лиха беда начало. Серьезные капиталы вряд ли в ближайшее время. Реклама, производство – все это требует крупных вложений. Я их не имею изначально и отдачи бы не получил самостоятельно при любом раскладе. Подольск, извините, не та арена. Но вот поставить барьер другим, чтоб обойти не имели права и вынуждены были отдавать хоть пару франков с каждого кресла и десяток сантимов с таблетки, – это уже достижимо. Наверняка ведь смотрят на конкурентов. С другой фирмой уже можно иначе разговаривать.

– Кстати, требуется открыть счет в нашем банке.

– А заочно в каком-нибудь иностранном, чтоб не платить налоги родному государству?

– В принципе, можно. На этом я собаку съел, – сказал специалист по корпоративному праву, слегка улыбнувшись. – Как уменьшить выплаты фискалам.

Тут раздался стук в дверь, оборвав неуместные откровения. Про следующий шаг пока рано говорить.

– Ваш кофе, – сказала госпожа, занося большую чашку на блюдце.

– Зачем же вы сами, Евдокия Осиповна, – поспешно вскакиваю, принимая угощение.

– Может, мне интересно, о чем здесь говорят? – блеснула глазами.

Она моложе мужа лет на пятнадцать и совсем молода. Не сказать, что красива, до Анны ей далеко, но приятная.

– Деловые вопросы по юридической части, – говорю честно. – Я так понимаю, все пока идет хорошо?

– Даже страшно, – сказала она серьезно. – Через пару недель у меня… – Она закусила губу.

«Выкидыш случается стандартно», – осталось недоговоренным. Я все-таки попал в точку. Резус-фактор. Если б не беременела, то могли быть сотни причин. А многократная гибель плода – шанс на заочный диагноз крайне высок. Хотя кто его знает. Может, настоящий акушер назвал бы сотню причин. Попал в «яблочко» и прекрасно.

– Пока рано чего-то бояться. Для того и заглянул, чтоб убедиться – все идет хорошо.

Извлекаю из кармана небольшую металлическую коробочку. Специальная штука для стерилизации игл. Закрывается герметично. Мне только не хватает наградить ее столбняком. Потому еще и пузырек со спиртом, и ватку.

Она охотно протянула руку, уже зная. Маленький прокол. Пара капель крови на стеклышко, которое мне абсолютно не нужно. Любая гладкая поверхность подойдет. Капаю своей, проткнув другой иглой собственный палец. Ага. В лучшем виде. То, что бывший академик прописал. Я прекрасно обхожусь без электронного микроскопа и всяких центрифуг. Сенс – это прекрасно. Особенно для здешнего просвещенного общества. А то мы с Катей изучали «Олесю» Куприна. Хорошо, не так глубоко промахнулся.