Двадцать третий пассажир - Себастьян Фитцек

Герлинда повернулась к горничной:

– Шахла, расскажи ему, что сказал тебе капитан о девочке.

Молодая женщина реагировала на слова старушки, как школьница в начале прошлого столетия на слова своего учителя.

– Он сказать, думать призрак, – послушно ответила она.

– А почему?

– Быть вдруг здесь. Прямо перед ним. Хотя нигде дверь. Потом она убегать.

– Вот видите! – Герлинда многозначительно посмотрела на Мартина. – Анук появилась совершенно неожиданно, словно из пустоты, стояла посреди безлюдного, не считая меня, коридора, а при этом вблизи не было ни одной двери.

– И у нее в руке был фонарик, – саркастическим тоном дополнил Мартин.

– Фонарик, батарейки которого сели, верно. Так как ей пришлось очень долго искать потайной выход.

Мартин покрутил пальцем у виска, а затем взялся за ручки ее коляски.

– Итак, вы считаете, что пароходная компания предпочитает выдать официальным инстанциям в качестве преступника серийного убийцу-психопата и как раз сейчас соответствующим образом обставляет одну из кают, чтобы позднее выдать ее за его тайное убежище? И все это ради того, чтобы не допустить обнаружения «Бермудской палубы» во время тщательного обыска корабля полицией?

– Вы все поняли! – похвалила его Герлинда, в то время как Мартин толкал ее коляску в направлении выхода из каюты. – Анук не должна была снова появляться среди пассажиров «Султана». Она представляет угрозу для всей бизнес-модели, где вращаются миллионы долларов. Только поэтому официальные инстанции не были проинформированы о внезапном появлении Анук из небытия.

– С вашего разрешения, но это же полный идиотизм.

– Вы так считаете? – Она повернула голову назад и одновременно показала на дверь. – А как вы объясните тогда вот это…

Она запнулась на полуслове, забыв закрыть рот.

– Что именно? – спросил Мартин и обернулся. Шахла стояла в двух шагах позади него, склонив голову набок, словно внимательно прислушиваясь к чему-то. – Что это с вами вдруг приключилось? – спросил он, но в следующую секунду и сам понял, что именно так заинтересовало женщин.

Корабль. Шумы.

Вездесущая звучная вибрация генераторов прекратилась.

«Султан» застыл на месте.

Слишком поздно.

Еще издали Тиаго увидел открытую дверь каюты, из которой падал яркий свет и, словно фары автомобиля, освещал коридор. Он понял, что опоздал и уже не сможет предотвратить несчастье.

«Эх, если бы я открыл конверт пораньше!»

Держа письмо Лизы в руке, он медленно приблизился к каюте, в которой только вчера искал деньги. Сейчас здесь царила необычная для такого времени суток суета. И хотя он не мог видеть людей, находившихся в каюте, но их тела отбрасывали в коридор мечущиеся тени всякий раз, когда они пересекали луч света, падающий из каюты. Находясь в коридоре, Тиаго не мог слышать и о чем они говорили.

Он остановился, раздумывая над тем, есть ли теперь смысл являться с повинной. Тиаго знал, почему дверь этой каюты была распахнута настежь. И что могли искать там внутри все эти люди. Об этом было написано в письме, которое он снова сунул в карман брюк.

При этом он заметил, что не слышит шума двигателей судна. И хотя корабль продолжал покачиваться, но он не чувствовал привычной вибрации корпуса. Как раз в тот самый момент, когда Тиаго прикоснулся кончиками пальцев к настенным поручням, из каюты вышел он.

Дерьмо.

Тиаго поспешно отвернулся, но, по-видимому, недостаточно быстро. Офицер службы безопасности узнал его.

– Эй, – услышал он голос человека, который пытал горничную, засунув ей в рот осколок стекла, и уже одно это «эй» прозвучало так, что сразу стало понятно, что осколков стекла будет недостаточно даже в качестве закуски для того меню, которое он уже мысленно приготовил для Тиаго.

Тиаго совершил ошибку и повернулся. Они были одни в коридоре. Он и офицер, который мгновенно сорвался с места.

Большое дерьмо.

Тиаго помчался по тому же пути, каким пришел сюда. Топ, топ, топ – раздавался у него за спиной стук тяжелых ботинок, приглушенный толстым ковровым покрытием, а в висках громко стучала кровь, это своеобразное музыкальное сопровождение его растущего страха.

Он распахнул плечом качающиеся двери, ведущие на лестничную клетку, нажал на кнопки лифтов, бросился – когда ни один из них не открылся – вниз по лестнице, даже не задумываясь, в противном случае он бы сразу понял, что бежит в направлении трюма, где серфингист отлично ориентировался!

Тиаго вбежал в широкий проход. Латунная табличка подсказала ему, где он находился.

Третья палуба. Куда? Куда теперь?

Магазинчики были закрыты, театры тоже, атриум пуст. Он остановился и огляделся по сторонам.

Казино. Здесь же есть казино. В котором двадцать четыре часа в сутки…

Хрясь!

Тиаго услышал хруст своих собственных костей, когда полетел на пол, словно после удара железного ядра, которым разбивают стены старых зданий.

Он попытался сделать вдох, но что-то лежало на его лице. Что-то массивное придавило все его тело к полу.

Он почувствовал сильный удар в область паха, и острая боль пронзила все его тело, пробежав от промежности вверх по позвоночнику. Кто-то поволок его по полу, его голова билась обо что-то (или что-то билось о его голову), но во всем мире не было такой силы, которая могла бы разомкнуть его ладони, прижатые к паху. Правда, это ни на йоту не уменьшило боль, от которой его яйца были готовы прямо-таки разорваться.

Он почувствовал, что его губы коснулись какой-то металлической планки, возможно, это был дверной порожек, но он не мог открыть глаза, потому что в его теле не осталось ни одного мускула, который мог бы управлять его движениями, в том числе и движениями его век. У Тиаго наступил паралич всего тела.

– Ну, вот я тебя и поймал, – довольным тоном сказал офицер. Совсем рядом захлопнулась дверь.

Тиаго повернулся на бок, изо рта у него текла слюна. Он огляделся. Попытался составить себе представление о том помещении, куда его приволок офицер. Каток все еще утюжил его яйца, двигаясь взад и вперед, чтобы не дать боли утихнуть.

Лежа на полу, Тиаго увидел ножки стула, матрас, дверь. Он почувствовал запах мокроты и соплей, которые текли у него из носа. Но потом он был вынужден снова закрыть глаза, чтобы не видеть, как блюет.

Однако, прежде чем он успел выблевать все земляные орешки, которые ел в последний раз, офицер раздвинул его челюсти, и Тиаго почувствовал странный металлический привкус во рту, который не был похож на кровь. В детстве ему слишком часто разбивали нос, поэтому он мог легко отличить вкус крови от чего угодно.