Двадцать третий пассажир - Себастьян Фитцек

«Возможно, все это только глупая шутка? Может быть, Лиза сбежала, когда услышала, что я хочу войти к ней?»

– Нет. – Даниэль и Вейт синхронно покачали головой.

– И это было бы вряд ли возможно, – заметил Вейт Йеспер и показал на дверь.

Несмотря на охватившую ее панику, Юлия сразу поняла, что имел в виду офицер службы безопасности.

Предохранительная цепочка. Она болталась рядом с дверной рамой. Сорванная. Вырванная с корнем.

Даниэль был вынужден сорвать ее, когда они ворвались в каюту. Поскольку Лиза заперлась на цепочку изнутри! Точно так же как она заперла на задвижку межкомнатную дверь со своей стороны.

– Нет!

Юлия прижала обе ладони ко рту и прикусила пальцы. Она снова повернулась к балкону.

Здесь имелось только две двери, через которые можно было покинуть каюту.

И ни одной из них Лиза не воспользовалась.

Любой человек, входящий в свою квартиру в полной уверенности, что он один дома, перепугается до смерти, если неожиданно услышит из темного угла чей-то голос. Даже в том случае, если этот голос попытается вас успокоить:

– Пожалуйста, не пугайтесь.

Мартин резко повернулся и инстинктивно схватил тяжелую настольную лампу, стоявшую на комоде в прихожей его апартаментов, ожидая, что сейчас на него снова нападут. При этом это оказалась всего лишь Герлинда Добковиц, которая, широко улыбаясь, выплыла из полутьмы. На ней было летнее платье с цветочками, с длинными рукавами и зеленой шелковой шалью, ниспадавшей до спиц колес инвалидной коляски, в которой она сидела.

– Как вы попали сюда? – спросил Мартин, настолько же удивленный, насколько и разозленный.

Он поставил лампу на место. Герлинда приблизилась к нему. Серые шины ее коляски оставили глубокие борозды в ковровом напольном покрытии.

– Она впустила меня.

Герлинда показала себе за спину на черноволосую худенькую женщину с бледным лицом, нерешительно поднявшуюся со стула, на котором сидела в салоне, плотно прижав колени друг к другу.

На ней была старомодная униформа горничной с черной юбкой, белым фартуком и нелепым чепцом, которую носили все уборщицы на «Султане». Казалось, что, в отличие от Герлинды, она чувствовала себя здесь абсолютно лишней. Она стояла в свете дуговой лампы, опустив глаза, и с трудом сглатывала слюну, держась при этом за горло.

Она не делала попытки приблизиться и ничего не говорила. По оценке Мартина, ей было около тридцати лет. У нее были черты лица типичные для выходцев из Индии, и, несмотря на ее естественный смуглый цвет лица, она была необычно бледна.

– Это Шахла, – пояснила Герлинда. – Я целый день ждала вас, чтобы договориться о встрече, но вы не соизволили хотя бы на минутку заглянуть ко мне. – И капризно надула губы. Она была похожа на обиженную бабулю, которая бранит своего внука за то, что он недостаточно часто навещает ее. – Вы даже ни разу не позвонили!

– Уже почти час ночи, – примирительным тоном сказал Мартин.

– Время моего официального обхода постов, точнее, объезда.

– И тогда вы подумали, что можете вот так запросто вломиться ко мне?

Мартин стянул с плеч свою промокшую насквозь кожаную куртку, что стоило ему определенных усилий. Ему показалось, что в тот момент, когда он ударился о воду спиной, у него сместились все позвонки. Поэтому, наверное, не позднее чем завтра утром все его тело будет одеревенелым, как доска.

– Я подумала, что проинформирую вас о последних событиях. На Шахлу было совершено нападение.

Добро пожаловать в наш клуб.

– Налетчики попытались получить от нее информацию о бедной девчушке, а это означает, что преступник все еще на борту… – Герлинда запнулась и поправила свои уродливые очки, которые уже сползли на самый кончик носа. – Хм… скажите-ка мне, я ошибаюсь или вы только что описались от страха?

Она показала на мокрое пятно на ковре между ногами Мартина.

– Я искупался в одежде, – коротко ответил Мартин. Такого ответа взбалмошной любительнице морских круизов хватило для того, чтобы не задавать больше вопросов по поводу его мокрой одежды. – О’кей, фрау Добковиц, Шахла… – он кивнул пугливой горничной, – для всех нас сегодня был трудный день, а сейчас я бы охотно остался один.

Чтобы наконец стянуть с себя мокрые шмотки. Чтобы принять горячий душ. И ванну, полную ибупрофена.

Свои последние силы он потратил на то, чтобы вырваться из рук готовых помочь молодых британцев, вытащивших его из бассейна, и под смех группы туристов, принявших его за пьяного, доковылять до прогулочной палубы, с которой его сбросил вниз тип в капюшоне – след его, разумеется, уже давно простыл.

Все же Мартин отыскал свой мобильник. Видимо, он выпал у него из рук перед падением. Правда, дисплей треснул, но аппарат пока еще функционировал. Когда, превозмогая боль, он нагнулся за ним, увидел, что программа скайпа открыта. В окошке для отправки текстовых сообщений налетчик оставил для него короткую записку:

«Тимми мертв. В следующий раз умрешь и ты».

Сначала Елена, а теперь и он сам. Они оба получили последнее предупреждение. Конечно, Мартину было на это наплевать, но если он сейчас не поспит хотя бы часок, то скоро будет уже не в состоянии найти даже шнурки для собственных ботинок, не говоря уж о типе, который, очевидно, знал подоплеку исчезновения его семьи.

– Давайте продолжим нашу беседу завтра утром, – сказал он, обращаясь к Герлинде, однако та даже не слушала его.

– Расскажи ему, что с тобой случилось, – потребовала она от Шахлы.

Шахла откашлялась, но не произнесла ни слова. По ее лицу было видно, что она боится.

– Силы небесные, да она к тому же и упряма, – рассердилась Герлинда. Потом, повернувшись к горничной, она сказала: – Тебя чуть было не убили, деточка, и это вскоре после того, как посреди ночи ты увидела, как Анук Ламар воскресла из мертвых. Послушай, Шахла, это не может быть случайностью. Если уж ты не хочешь говорить со мной, тогда поговори с ним. – Она показала на Мартина. – Скажи ему, кто это был. Он из полиции, он может тебе помочь.

Шахла стоически покачала головой и плотно сжала губы.

Мартин видел, что горничная была еще не готова говорить об инциденте, а тем более с незнакомцем, а поскольку в данный момент и он сам находился не в том состоянии, чтобы вести задушевную беседу, то сказал:

– Я предлагаю поговорить об этом завтра, когда мы все немного отдохнем.

– Ну что же, – отозвалась Герлинда, и это прозвучало как «Что за проклятые слабаки!». – Тогда взгляните еще на фонарик, чтобы уж я не зря проделала на своей коляске долгий путь сюда, в ваши апартаменты.

– Что за фонарик?

– Вот этот. – Герлинда вытащила фонарик из держателя для напитков, привинченного к ручке ее кресла. – Очевидно, он активно использовался, о чем свидетельствуют севшие батарейки. – Она включила маленький карманный фонарик цилиндрической формы и продемонстрировала едва заметный, тонкий луч света. – Я бы рассказала вам об этом намного раньше, если бы вы не убежали из моей каюты, как дервиш, только потому, что я упомянула фамилию капитана.