ФАК project - Всеволод Родионович Ласкавый

убивать людей без малейшего зазрения совести. Движимые гневом, они легко поддавались манипуляциям ‘красных кхмеров’ – так себя называли партизаны, в 1978 году установившие абсолютный контроль над территорией страны, погрязшей в абсолютной диктатуре и озадаченной созданием ‘стопроцентного коммунистического общества’.

В рамках данной миссии решено было полностью избавиться от интеллигенции, которая по определению находилась на стороне капиталистов. Были убиты все, кто носил очки, считавшиеся признаком начитанности. Таких людей расстреливали, а потом, с целью экономии боеприпасов, начали массово взрывать тротиловой взрывчаткой или разламывать череп мотыгой. Физически уничтожались этнические китайцы, вьетнамцы, врачи, педагоги, студенты. Были полностью уничтожены системы образования, медицины и науки. Все граждане обязаны были по восемнадцать-двадцать часов в день работать на плантациях. Малейшие провинности карались смертной казнью. Промышленность была уничтожена. Было запрещено использование денег и изучение иностранных языков.

Этому режиму пришёл конец в 1979 году, когда Камбоджа решила напасть на соседей. Но плохо обученные обращению с оружием подростки не смогли оказать должного сопротивления вьетнамцам, которые без труда отбились, а потом и вовсе захватили обидчика, свергнув местную власть. Несмотря на то, что сразу после этого мировое сообщество начало помогать Камбодже встать на ноги, эта страна до сих пор оставалась одной из самых бедных и неразвитых. За три года правления красных кхмеров по разным оценкам было истреблено около трети населения страны, насчитывающей около трёх миллионов человек.

После того, как я всё это прослушал и увидел, мне абсолютно перехотелось ехать на военную базу и брать в руки оружие. Я также отказался от идеи с поездкой на Поля Смерти, потому что мне сполна хватило полученных впечатлений.

Моим единственным желанием было кого-то обнять и вместе с этим человеком порадоваться тому, что мы живём в куда более мирное время и имеем возможность расти, развиваться, любить и творить добро. Погрузившийся в своим мысли, я отправился скитаться по городу и думать о своих близких. Я был благодарен своим родителям за то, что они подарили мне жизнь и положили все свои силы на то, чтобы сделать её счастливой. Я достал телефон, чтобы перечитать сообщение, которое не так давно получил от Ричарда.

"Рождество выдалось просто отличным! Через неделю мама начнёт ходить на процедуры. Доктор говорит, что шансы на выздоровление около семидесяти процентов. Тьфу, тьфу, тьфу!"

К сообщению прилагалась фотография всей его семьи. Мама и папа по середине. Дочка и младший сын справа, средний и старший – слева. Я почувствовал, как по моему носу прокатилась слеза. Всё вдруг встало на свои места. Именно этого я и хотел. Дом, в котором всегда найдётся место родным и близким. Эдакое место регулярных сборов членов семьи и лучших друзей. Большой стол, за которым все ужинают и делятся впечатлениями о том, как прошёл их день. Родовое гнездо, существующее за счёт постоянных дуновений дыхания жизни и источающее аромат поддержки и взаимопомощи.

Проведя сутки в столице, я отправился в провинцию Сием-Рип, где в течение трёх дней посетил ряд экскурсий в районе древних руин. Внушительных размеров храмовый комплекс Ангкор-Ват до сих пор стоит у меня перед глазами как наиболее величественное из увиденных мною за годы в Азии сооружений. Его руины, раскинувшиеся на бескрайних просторах местных джунглей, поразили меня своей скульптурной мощью и непоколебимой временем статью. Путешествуя по просторам этого архитектурного парка, я не переставал удивляться тому, как наши предки возводили неповторимые сооружения, на протяжении многих веков служащие украшением людской цивилизации. Построенные ещё в начале прошлого тысячелетия здания не шли ни в какое сравнение с однотипными домами, подобно грибам после дождя заполняющими улицы городов по всему миру.

Венцом моего мини-путешествия по Камбодже стало посещение расположенного на берегу Сиамского залива города-провинции под названием Сиануквиль, являющегося главным портом страны и её основным пляжным курортом. Заселившись в отель, я отправился на знаменитый Отрес – жемчужину среди местных пляжей, предлагающую богатый выбор расположенных вдоль береговой линии кафе. Это было идеальное место для вкусного и сытного ужина, который я собирался провести сидя за своей излюбленной барной стойкой, и последующей прогулки босиком по приятнейшему на ощупь песку. Отрес мог похвастаться чистотой и прозрачностью омывающей его воды и размеренностью поведения его посетителей. Если бы местные жители и приезжие туристы знали о судьбе, настигшей когда-то не менее прекрасный тайский пляж, ставший в итоге эпицентром безумных вечеринок, то они бы с ещё большим удовольствием проводили своё время на территории этой колыбели рекреации.

В силу того, что мой визит пришёлся на будний день, я не застал того большого количества людей, приезжавших сюда на выходные из столицы, которая располагалась на расстоянии двухсот километров от Сиануквиля. Однако, ближе к шести вечера произошел всплеск активности, вызванный вполне естественным и объяснимым желанием толпы полюбоваться кинематографическим закатом, который наилучшим образом открывался с берегов бывшего Сиама.

К моменту, когда я неспешно закончил свой ужин, состоящий из приготовленной на гриле рыбы с овощами, заполонившие пляж люди уже разошлись. Я заказал себе Пина коладу и преисполненный решимости отправился на прогулку, которая должна была положить конец всем спорам относительно природы местного песка. Был ли он до безумия шелковистым или всё же невероятно бархатистым? Чем дольше я бродил по этой бесподобной кварцевой суше, тем сложнее начинала мне казаться миссия, на выполнение которой я с такой лёгкостью отважился.

Я уже довольно далеко ушёл, но так и не приблизился к ответу на поставленный ранее вопрос. Отдавая себе отчёт в том, что уже завтра мне нужно было быть в Лаосе, я решил развернуться и оставить решение данной проблемы другому, ещё более сумасшедшему туристу из будущего. Согласно новой версии плана, я собирался вернуться в кафе, послужившее отправной точкой для моей экспедиции, взять себе ещё один поощрительный коктейль и отправиться ночевать в отель.

Путь назад предстоял неблизкий и должен был помочь мне ответить на новый вопрос, неожиданно возникший на горизонте. Кто были эти люди, разжёгшие костер на ранее пустовавшей местности? Я почти не сомневался в том, что это было дело рук моих собратьев-путешественников, но хотел в этом убедиться. Спустя десять минут ходьбы уже начинали виднеться их силуэты, а ещё через пять мне были видны лица этого квинтета. Судя по всему, я имел дело с двумя парочками и одинокой девушкой, которую я уже мысленно сравнил с Эстель. Если бы картина нашего с ней знакомства рисовалась на чистом холсте, то получился бы неплохой портрет двух людей в стиле ню, но на полотне моей жизни уже красовались эти несмываемые испано-англо-французские