Любовь попаданки - Дарья Быкова

– Простите, Мария, – вздохнул вдруг он, после недолгой молчаливой борьбы взглядов, – но сил моих больше нет ждать, пока Вы определитесь!

И, разом преодолев разделяющий нас шаг, поцеловал.

Клянусь, я подумала совершенно одновременно «наконец-то!» и «да как ты смеешь?!». Первое в комментариях не нуждается, а вот второе – потому что он собирается стереть мне память и вернуть обратно. Решил напоследок попользоваться, а то чего это землянка без дела пролёживает? То есть прохаживается…

Тело предало меня моментально – обвилось, притиснулось, вжалось изо всех сил в гадкого инопланетянина, так, что и вопросов нет, а хочет ли он продолжения. И так всё ощущается. Он хочет, и я хочу… чёрт побери, давно и страстно хочу! И все рассуждения о чём-то большем кажутся искусственными, чего уж больше-то?

Всё закончилось внезапно и слишком быстро.

– Простите, – повторил киару, отстраняясь, но при этом так довольно улыбаясь, что смотреть завидно.

– И Вы меня простите, – отозвалась я, притягивая и целуя его в свою очередь. Если у этих странных инопланетян полагается перед каждым поцелуем извиняться, я не против. В конце концов, у каждого свои причуды!

Мне хотелось продолжить с поцелуями, но киару в кои-то веки приспичило поговорить.

– Мария, – отстранился он, – Вы ведь не назло Никите Рекунову это делаете? Мне бы не хотелось воспользоваться ситуацией, Вашей эмоциональной нестабильностью и уязвимостью…

«Дурак Вы, киару!» – хотела я сказать ему. Но не сказала. Потому что корабль вдруг тряхнуло, а затем стало темно и… легко. Видимо, двигатели корабля перестали работать, и вместе с ними и искусственная гравитация. Я моментально вспомнила свой страх оказаться в железной коробке посреди космоса, и запаниковала. И даже зачем-то попыталась вырваться из объятий Айрдана. Успеха это не возымело, нас лишь знатно помотало и теперь я вообще не представляла, где пол, где потолок… Может, мы висим вниз головой под самым потолком и, когда включится гравитация, нам конец? Если она вообще включится…

– Тс! – шикнул на меня киару на всякий случай, хотя я и так уже затихла. Выждала несколько секунд, показавшихся мне самой чуть ли не десятками минут, и пожаловалась шёпотом:

– Я ничего не вижу!

– Я вижу, – не разделил мою печаль инопланетянин.

– А что произошло? Корабль сломался?

– Лучше бы сломался, – как-то совсем не ободряюще ответил киару. – Похоже, нас поймали сетью. Она отключает полностью всю электронику корабля…

– Кто? – спросила я, почему-то успокаиваясь вопреки всему. Раз поймали, значит, тут рядом есть кто-то ещё, и мы не останемся просто-напросто задыхаться в этой вот железной коробке…

– Скоро узнаем, полагаю, – отозвался Айрдан. – Когда появится гравитация, Мария, пожалуйста, не пытайтесь ничего сделать. Доверьтесь мне. Я Вас… приземлю.

– Я вовсе не из-за Никиты, – зачем-то сообщила я. Совершенно не в тему и, наверняка, напрасно. А с другой стороны… кто знает, как всё повернётся. Вдруг у меня не будет другого шанса ему об этом сказать? – Вы мне сами по себе… нравитесь.

– Я рад, – серьёзно отозвался он. – Вы мне тоже очень нравитесь, Мария, вот только…

Я вся превратилась в слух – что там у него «только», но по закону подлости, который, кажется, в последний месяц заменил для меня все остальные законы жизни, именно в этот момент появилась гравитация. Вероятно, наш корабль затянули в другой, побольше, или как там это обычно делается…

Киару не подвёл – приземлился на ноги, спружинил и уже потом аккуратно отцепил меня от себя. Зажёгся свет, Айрдан настороженно замер, а затем, кажется, выругался.

– Всё пропало? – не стерпела я.

– Нет, всё наоборот хорошо, Мария, всё хорошо. Это свои.

Я сидела в самом центре кровати, в каюте и чувствовала себя одинокой. Брошенной и несчастной. Потому что на «военный совет» меня, разумеется, киару не взял, довёл до этой каюты и оставил, толком даже ничего не объяснив и не пообещав.

И я чувствовала себя никому не нужной. Причём, на контрасте с Айрданом это было особенно заметно. Ему обрадовались, его тут же куда-то стали приглашать: что-то обсудить, в чём-то посоветоваться, просто поговорить… понятно, что он – среди своего народа, а я – среди незнакомых мне инопланетян, но, положа руку на сердце, что-то мне подсказывает, что и на Земле было бы почти то же самое. Ну, разве что я могла бы поехать домой к родителям, а не сверлить унылым взором входную дверь в каюту…

Когда дверь стала открываться, я оживилась – неужели киару вернулся так быстро? Или, может, мне поесть принесут? Переодеться?

– Вы кто? – ошарашенно спросила молодая, очень даже симпатичная руанка, застывая на пороге. В руках у неё не было ничего, ни одежды для меня, ни еды…

– А Вы? – не очень-то любезно отозвалась я.

– Что Вы делаете в каюте Айрдана? – уже откровенно неодобрительно произнесла инопланетянка. – Вам что, не выделили отдельную?

– Нет, не выделили, – спокойно согласилась я, совершенно не собираясь слезать с кровати или как-то что-то объяснять. Хотя мысль, что киару, вероятно, просто не успел организовать мне отдельную жилплощадь, а так вообще собирался, неприятно горчила.

– Я распоряжусь, – сообщила гостья, и я не решилась сказать, что не надо. Я и так уже превзошла саму себя и призналась кое-кому в симпатии, и без всяких «только вот», как с его стороны, а он… а кто его знает, что он?

– Распорядитесь, – согласилась я.

– Вы ведь не руанка? У Вас какой-то акцент… – не унималась девушка.

Я промолчала, потому что единственное, что приходило в голову, это «я буду говорить только в присутствии своего киару», но оно тут явно не прокатит. Ни серьёзно, ни как шутка.

А потом эта наглая особа села на кровать рядом со мной.

– Подожду его здесь, – зачем-то сообщила она мне. Спасибо, я и так догадалась, и догадки мои мне совершенно не нравились. Первое – у неё есть вход в каюту киару. У меня да, тоже есть, но мне хотелось верить в эксклюзив. Второе – она явно пришла его соблазнять. Ну и третье – по сравнению со мной, в совершенно непрезентабельной одежде с чужого плеча, у неё есть все шансы. Да и без сравнения, наверное, тоже есть…

А вдруг эти гадкие медузы в скафандрах вообще полигамны? Не зря же у них нет такого понятия как «жена»? Может, Айрдан в самом деле не видит ничего плохого, чтобы спать со всеми его желающими? И как я ему объясню, что это плохо и неприемлемо? Да никак… Может, его «вот только» с этим и было связано? Или – не знаю, что и хуже, – может, он хотел сказать, что у него есть любимая? Дескать, Вы, Мария, тоже очень мне нравитесь, как и ещё несколько миллионов землянок и инопланетянок, вот только люблю я Сишшуу-не помню-как-там-её. В общем, зелёную эту. Например.