Империя. Наследие владык - Иван Лебедин

– Не нужно делать вид, что ты меня не понимаешь! Обманула нас, сказав, что отойдешь выпить воды, а сама отправилась домой.

– Я просто устала, а позже планировала вернуться, – оправдывалась Марго.

– И дело не только в этом! Ты все время не сводила глаз с Амониса, и от моего внимания не скрылось, что он исчез вместе с тобой. Вы встречались? Говорили?

– Н-нет, – проблеяла девушка, испуганно глядя на подругу, которую никогда прежде не видела такой разгневанной.

– Это хорошо, только и впредь никогда с ним не разговаривай! – потребовала хардийка.

– То есть? Почему?

– Потому что он Верховный зарас и Советник Императора!

– И что?

– Он опасен для тебя! Для всех нас! – закончив гневную речь, подруга развернулась на каблуках и пошла к выходу из парка, оставив Марго в компании Давида.

Девушка подозрительно посмотрела на флагмана:

– Ты что-то ей сказал?

– Если бы она знала, – неловко улыбнулся Давид, – разговаривала бы с тобой совсем по-другому. Так ты была с Амонисом?

Девушка покраснела и ничего не ответила.

– И как далеко вы успели зайти? – улыбка флагмана стала еще более неловкой.

– Никуда! – крикнула девушка. – Мы никуда не успели зайти! Ты не позволил! Доволен?!! – в глазах Марго стояли слезы.

– Да, – просто ответил он и, взяв девушку под локоть, вывел из парка.

* * *

Воспоминания об Амонисе не давали Марго уснуть. Ей было и стыдно, и приятно. Приятны были прикосновения зеленоглазого красавца, а стыдно было за то, что Давид обо всем узнал. Пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, девушка села на кровати и потрясла головой.

На дворе уже начинало светать, звуки музыки давно стихли, лишь изредка со стороны дороги доносились шаги случайных прохожих.

Осознав, что просто так не уснет, девушка решила пойти на кухню, выпить теплого молока.

Натянув спортивный костюм, Марго на цыпочках, чтобы никого не разбудить, прокралась к холодильнику. Теплый напиток не помог: спать по-прежнему не хотелось, и девушка вышла на крыльцо, в надежде убаюкаться свежестью утреннего воздуха. Однако в этот момент мимо дома прошла держащаяся за руки влюбленная парочка, и воспоминания вновь нахлынули на нее, заставив сон окончательно отступить.

Не зная, чем еще себя занять, Марго спустилась с крыльца и пошла вдоль дороги, глядя на пробуждающихся птиц и раскрывающие свои бутоны цветы.

Медленно пройдя по улице, на которой жила, девушка повернула на следующую, приведшую ее на площадь, где все еще расставленные столы напомнили Марго о событиях вчерашнего вечера, и девушка, покраснев, быстрым шагом свернула в ближайший проулок, практически сразу оказавшись перед большим домом, в котором, несмотря на раннее время, во всех окнах ярко горел свет и через открытую форточку доносилась чарующая музыка, не имевшая ничего общего с мотивами Нибуса.

Обычно Марго не имела привычки заглядывать в чужие окна, но ее настолько разобрало любопытство, что она подошла ближе.

Ее взору предстала роскошная спальня с широченной кроватью под балдахином, где на шелковых простынях в соблазнительной позе возлежала обнаженная девушка. Она была очень красива, даже слишком красива для встречаемых Марго нибусиек. Казалось, все ее тело состояло из одной чувственной, притягивающей к себе грации, что выражалось и в изгибе шеи, и в повороте головы и даже в том, как девушка потянулась за гроздью винограда, лежащей в вазе на прикроватном столике.

В этот момент Марго заметила в комнате еще одну обнаженную девушку, ничуть не уступающую первой по красоте, которая, сидя на кушетке, изящным движением подкрашивала идеальной формы губы.

Марго стало очень стыдно за то, что она увидела, и девушка, отойдя на несколько шагов, уже было собиралась продолжать свою ночную прогулку, как в спальню к красавицам в расшитом золотыми нитями халате на голое тело вошел Амонис.

– Продолжим? – произнес он, опускаясь на огромную кровать. Девушки тут же скользнули к нему, начав осыпать тело Верховного зараса поцелуями.

Марго пошатнуло, как от удара пощечины. Она не хотела видеть и знать, что будет дальше. Так глупо девушка не чувствовала себя ни разу в жизни.

Приготовившись бежать, Марго резко развернулась и… уткнулась в грудь Давида.

Обойдя флагмана, девушка быстрым шагом пошла в направлении площади.

Через несколько шагов друг ее догнал и пошел рядом.

– Ну, давай, говори все, что обо мне думаешь! – с вызовом произнесла Марго.

– Все?

– Да, все!

– Ну, хорошо. Этот спортивный костюм тебе идет.

– Издеваешься? – девушка ускорилась, избегая смотреть в глаза другу, который также ускорился.

– Постой, – Давид поймал Марго за руку, вынуждая остановиться, – у вас с Амонисом точно ничего не было?

– Я ведь уже говорила, – зло произнесла девушка, – а что?

– Ничего. Все хорошо. Гуляем дальше или, судя по всему, бегаем?

Девушка замедлилась и, глубоко воздохнув, взяла флагмана под локоть.

– Значит, все-таки гуляем, – с игриво-детской улыбкой произнес он.

Каждый день на пустынной, практически лишенной растительности Koppe напоминал предыдущий.

В окне небольшой гостиницы, где остановился Варайес, открывался вид на каменистую, покрытую чахлым кустарником степь. Постоянно дующие ветры неустанно гоняли шарики перекати-поля.

Единственным на этой планете развлечением для брата Амониса было наблюдать за тем, как некоторым из них удавалось разогнаться быстрее остальных и, достигнув решетчатой ограды расположенного поодаль полузаброшенного космопорта, застрять в ней.

Унылость и запустение наполняли каждый сантиметр практически лишенной ресурсов планеты. Здесь почти не осталось населения: большинство из тех, кто был способен работать, отправилось попытать счастья в других мирах.

Корра умирала, однако далеко не все хотели это признавать. И эту небольшую горстку упрямцев не смущало то, что воду приходилось синтезировать, а воздух стал настолько разрежен, что без кислородных баллонов на улицу лучше было не выходить.

Они словно отказывались понимать, что все оставшееся население планеты занимает лишь одно небольшое поселение из герметически построенных домов, подобных тем, в которых жили первобытные колонисты, и все еще на что-то надеялись.

Эти неутомимые оптимисты день и ночь искали способ реанимировать свой мир, но пока их попытки успехов не приносили.

В число таких неунывающих патриотов входил Михлес. Он слыл гениальным хирургом и в любом другом мире давно бы заработал себе общегалактическую славу, но пожилой доктор был патриотом своей планеты. В его памяти еще были живы воспоминания детства, когда Корра была зеленой, как любой другой мир, а ее ныне высохшие русла рек еще были наполнены водой. В глубине его детских воспоминаний еще были слышны крики местных птиц и рев животных, и он изо всех сил верил, что если не он, так его внуки смогут услышать их вновь.