Дотянуться до звёзд - Эмма Скотт

– За что?

– За то, что был со мной в пекарне, за то, что позаботился обо мне, когда я была в панике.

– У него случаются приступы доброты.

Я закрыла глаза, вспоминая недавний сон. Во сне я закрыла глаза и целовалась с Коннором, а когда открыла, на месте Коннора уже был Уэстон.

«Той ночью они оба мне помогли. Они оба важны для меня, но по-разному».

– Коннор?

Он кашлянул, его голос стал еще более хриплым.

– Да?

– Если прогнозы врачей верны и моему папе станет лучше, я сразу вернусь в Бостон. И, если твое приглашение еще в силе, я бы хотела прийти в дом твоих родителей на День благодарения.

– Правда?

– Если ты по-прежнему этого хочешь.

– Это самое важное… для меня. Ты уверена?

– Я никогда не провожу День благодарения на ферме, потому что могу позволить себе только один перелет, и тут Рождество выигрывает.

– Я могу помочь с любым перелетом, Отем.

– Знаю. Но с самым важным ты уже помог. – Я откинулась на спинку качелей. – Жду не дождусь, когда увижу тебя снова.

– Я тоже. Я всегда рядом, если понадоблюсь тебе.

– Это все, что мне нужно.

У меня из глаз снова потекли слезы.

– Не плачь, – нежно прошептал он. – Все будет хорошо.

– Откуда ты знаешь, что я плачу?

Я услышала, как он длинно, медленно выдохнул, словно колебался.

– Я начинаю тебя запоминать, – сказал он. – Не просто твои слова, а то, как ты говоришь. Молчание между словами. Звук, который ты издаешь, задумавшись. Тишину, возникающую, когда ты пытаешься сдержаться.

Я прижала пальцы к губам и напряженно слушала, впитывая каждое слово сердцем.

– Я знаю, что ты плачешь, потому что слышу тебя, – продолжал он. – Я не могу тебя обнять, но очень хочу. Очень сильно.

– Я тоже. Мне нужно ощутить твое прикосновение. – Я плотнее прижала телефон к уху, крепче сжала его пальцами.

– Я не могу обнять тебя и быть рядом с тобой, но я тебя слышу. И я передумал; если тебе нужно поплакать, плачь. Я слушаю. Я приму от тебя все, что нужно. Все, что угодно. Я рядом. Ты можешь все мне отдать. Я могу это принять, я хочу это сделать.

Его слова разбудили что-то скрытое глубоко в моей душе. Я думала, что просто немного поплачу от усталости, но теперь разрыдалась, и слезы капали на телефон одна за другой. Я плакала из страха за отца, потому что ферма с трудом сводила концы с концами. Плакала из чувства благодарности за то, что попала домой, и от желания немедленно оказаться рядом с этим человеком, который сейчас находился в сотнях миль от меня.

Выплакавшись, я сдавленно проговорила:

– Спасибо.

– Постарайся поспать, – хрипло прошептал он. – А если не сможешь уснуть, звони мне. Я буду бодрствовать вместе с тобой.

– Хорошо.

Пауза.

– Отем?

– Я вешаю трубку.

– Хорошо.

Снова молчание, а потом мы разом рассмеялись.

– На этот раз действительно кладу трубку. Спокойной ночи, Коннор.

Снова пауза, а потом:

– Спокойной ночи, Отем.

Уэстон

Я отнял от уха телефон и уставился на него, потрясенный тем, что только что сделал. Что я сделал для нее. Потрясенный правдой, излившейся из моего сердца, и эмоциями, передавшимися от Отем мне.

«Ты хотел сказать, ему».

Коннор таращился на меня широко распахнутыми глазами.

– Старик…

Меня охватило отвращение, по венам побежал холодный, густой ужас, смыв тепло, согревавшее меня во время разговора с Отем.

«У тебя с Отем ничего нет, ты эгоистичный болван. Ты ее обманул…»

– Уэс…

Я моргнул и покачал головой.

– Это было потрясающе, чувак, – продолжал Коннор. – Ты все сказал правильно. Идеально.

– Ага, – пробормотал я. – Идеально.

Коннор нахмурился.

– Не надо.

– Чего не надо?

– Не бери в голову. Подумаешь, большое дело. Когда она заплакала, у меня напрочь выключился мозг. Знаешь, гораздо проще замолчать и обнять девушку, если она расстроена. Это у меня лучше получается. По телефону общаться трудно. Но ты просто отлично подобрал слова и успокоил ее.

«Чтобы она была счастлива. Только ее счастье имеет значение».

Я цеплялся за эту мысль, боролся с ощущением неправильности, возникшим из-за того, что я обманул Отем. Снова.

– Она приедет в Бостон на День благодарения, – проговорил я. Мой грубый акцент выходца из южного района Бостона снова вылез наружу – во время разговора с Отем я тщательно его скрывал. Я так сильно стиснул зубы, что у меня заболела челюсть.

– Спасибо тебе, старик, – сказал Коннор. – Это было потрясно. Ты просто волшебник.

– Ага.

Он склонил голову набок.

– С тобой все в порядке, да?

– Что? Ага. В полном. Просто устал. И ушибы побаливают.

Коннор кивнул.

– Итак. Вернешь мне мой телефон?

Я сообразил, что до сих пор крепко сжимаю в кулаке мобильный.

– Ах, да, точно.

Я нехотя отдал Коннору телефон.

Отдал Коннору Отем.

– Спасибо, чувак.

– Ага, без проблем.

«Никаких проблем, разумеется. Вот только благодаря мне мы оба увязли в этом. Теперь Отем еще больше влюбится в Коннора, а я по уши во лжи, и она меня никогда не простит…»

Всего через неделю Отем, к удивлению Коннора, прилетела обратно и явилась прямиком к нам домой.

– Привет, – тихо сказала она, роняя сумку на пол.

– Привет, – ответил Коннор.

Они начали целоваться прямо у двери, а потом Коннор увел ее к себе в комнату.

«Она никогда не узнает. Никогда».

Я пошел бегать. Мчался все быстрее и быстрее, пока совершенно не выбился из сил. Безуспешно пытался выжечь чувства к Отем, глубоко проросшие в сердце, пытался убедить себя, что мне достаточно их счастья. Ведь я любил их обоих больше, чем кого бы то ни было на свете.

Два моих любимых человека.

Отем

В пятницу, накануне Дня благодарения, я пришла в «Белый султан» за чеком на зарплату. Впервые я боялась дня получки. Полученной суммы не хватит, чтобы вытащить меня из финансовой ямы, образовавшейся в моем бюджете из-за десяти дней, проведенных в Небраске.