Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе

Рахим помог Леопольдо подняться на ноги, затем – взобраться на верблюда. Отдал Леопольдо свою рубашку, чтобы тот прикрыл обожженное тело. Когда же они тронулись в обратный путь, солнце успело докатиться до горизонта.

Они проехали совсем немного, когда услышали позади рычание и вой. Рахим не стал оборачиваться, но Леопольдо не удержался и обернулся, чтобы увидеть, как кровавое зарево, украсившее вечернее небо в эти минуты, отразилось на клыках гиен, склонившихся над трупами своих сородичей.

Ее разбудили крики птиц. Ангелика открыла глаза, зевнула, по привычке прикрыла рот ладонью. Жизнь рядом с природой большей частью ей нравилась – чистый воздух, не успевший познакомиться с выхлопными трубами автомобилей, тишина, ласкающая слух обещанием умиротворенности, отсутствие какой-либо видимой спешки, такой привычной в том далеком цивилизованном мире, пение птиц… Но все эти достоинства жизни наедине с природой, как оказалось, нравились девушке до определенного момента. Ангелика не знала, когда именно этот момент в ее жизни наступил, но, к сожалению, чувствовала, что наступил. Часто она думала, что все началось после того, как на нее напал Винченцо. Думала, что именно стресс, пережитый тогда, стал причиной всех тех изменений, что с ней происходили сейчас.

Ангелика осмотрелась. В шалаше она была одна. Ее охватило раздражение, то ли из-за того, что Алессандро оставил ее одну, то ли из-за пения птиц. Нет, криков, которые прогнали ее сон, сон, где было тихо и спокойно, безопасность была реальной, а не иллюзорной, как здесь, на этом острове.

Ангелика шумно выдохнуло воздух изо рта и упала спиной на подстилку из травы, листьев и веток, накрытых одеялом. Мысли девушки заторопились – неизвестно куда, неизвесто зачем. Но девушку это и не интересовало. Она пыталась понять, что с ней не так, что заставляет ее быть такой, какая она сейчас, и куда подевался тот ангел, которым она была раньше. До момента нападения Винченцо? Ангелика не была уверена, но хотела думать именно так. Хотела обвинять Винченцо во всех ее проблемах настоящего. Так проще жить, когда есть на кого взвалить вину.

Раздражительность без причины, охватывающая тебя ни с того ни с сего, была только частью ее настоящего, настоящего, которое длилось вот уже какую неделю после нападения Винченцо. Винченцо она больше не видела. Она отказывалась его видеть после того, что произошло между ними. Она даже перестала ходить в основной лагерь, хотя по заверениям Алессандро, который время от времени предпринимал короткие походы в лагерь, Винченцо там нет. После того случая он снова исчез, и вот уже вторую или третью неделю его никто не видел. Ангелика надеялась, что он умер. Она не хотела снова стать жертвой, поэтому хотела, чтобы он умер – утопился, разбил себе голову кокосом или вспорол живот веткой. Это уже было неважно. Главное, чтобы он умер, тогда возможно все это прекратится. Раздражение, длившееся уже черт знает сколько, ее проблемы со здоровьем, которые начались в какой-то день уже после того случая. Ангелику пугали эти проблемы со здоровьем. Во всем обвиняла Винченцо и стресс, кого же еще?! То нападение повергло ее в шок, заставило испытать ее организм самый настоящий стрес, который и вылился в проблемы со здоровьем. По крайней мере, именно так называла Ангелика те изменения, которые происходили с ней. Вот уже который день у нее была задержка. У нее и раньше сбивался цикл. Тогда, когда они носились по океану, у нее несколько раз не было менструации, точнее она наступала, но позже, чем обычно, но тогда задержки были небольшими, сейчас же…

«И почему мужчины такие эгоисты?» – подумала Ангелика, блуждая взглядом по потолку шалаша, во мраке которого угадывались очертания веток, листьев и еще невесть чего, приспособленного Джеком Рами с целью укрепления потолка.

Девушка знала, что Алессандро находится как обычно в утренних поисках пропитания для себя, для нее и для тех, кто жил в основном лагере, но от понимания этого легче на душе не становилось. Он оставил ее, оставил одну, а где-то рядом, возможно, бродит животное по имени Винченцо.

– Чтоб ты сдох, Винченцо! – прошипела Ангелика, вернувшись мыслями к нарушенному циклу менструации. – Это все из-за этого идиота. Из-за стресса.

Ангелика ощутила на глазах слезы. Возможно, в другой раз она бы не обратила внимания на задержку, но отсутствием менструации "проблемы со здоровьем" не исчерпывались. Как сейчас. Ангелика ощутила позыв к мочеиспусканию. Вот уже который день она ощущала жгучую потребность в частом мочеиспускании, будто ее мочевой пузырь напрочь разучился удерживать мочу. Это было ужасно! Будто лошадь Мюнхгаузена[91], у которой недоставало части крупа. Сколько ни пей, все равно не утолишь жажду, так как вода тут же выливается из тела.

Ангелика стиснула зубы. Плевать на мочевой пузырь. Не он будет диктовать ей условия, а она ему. Когда решит идти в туалет, тогда и пойдет. И не раньше!

Девушка села, натянула шорты, потянулась за футболкой, лежавшей на втором ложе, но тут же закрыла глаза и напряглась, чувствуя тошноту. Это была еще одна "проблема со здоровьем", которая появилась совсем недавно, дня три-четыре назад. Но если бы тошнота приходила одна, так нет, она нередко прихватывала с собой и свою любимую подругу – рвоту.

Едва Ангелика ощутила тошноту, как тут же схватилась за живот и поползла к выходу из шалаша. Свежий лесной воздух, казалось, прогнал ощущение тошноты, но по своему маленькому опыту Ангелика знала, что это не так. Она оказалась права. Уже в следующую минуту ее нутро готово было вырваться наружу. Ангелика наклонилась над землей, ухватилось за живот. Позывы к рвоте оказались такими сильными, что на лбу выступила испарина, тело взмокло. С некоторым удовлетворением Ангелика вспомнила, что вчера вечером ела мало, поэтому мучилась недолго. Улегшись недалеко от собственной блевотины, девушка закрыла глаза. Грудь тяжело поднималась и опускалась, рот приоткрылся, жадно хватая живительный воздух. Ноздри уловили кислый запах, запах рвоты. Для ее, ставшего излишне чувствительным обоняния, это было слишком, она перевернулась на бок, спазмы снова скрутили желудок, похоже, их даже не беспокоило то, что он пуст, как кошелек бедняка.

Ангелика приподнялась на дрожащих руках и поползла внутрь шалаша, ощущая насущную необходимость улечься на лежак и замереть, может, даже перестать дышать, дабы никоим иным способом – ни движением или даже мыслью, не пробудить к жизни новый приступ тошноты.

Девушка вползла в шалаш и обессиленная упала на лежак. Укорила себя за слабость. Уж чересчур часто она начала утомляться. В сознание просочилась мыслишка о еде, но Ангелика поспешила отогнать ее, у нее не было никакого желания кушать. Возможно, позже съест парочку фруктов, тех, больших, с нежной кремово-белой мякотью и с кислым вкусом лимонада. Они ей нравились, особенно в эти "трудные" дни. В отличие от рыбы или яиц. К своему разочарованию Ангелика осознала, что ее вкус начал ей изменять. Отнесла это на счет все тех же "проблем со здоровьем".