Амулет на защиту - Юлия Богатырёва

В два счета достигнув растительного укрытия, беглецы постарались спрятаться под самыми большими кронами деревьев. Хищные птицы еще минут десять хрипло орали и летали над ними, но их иголки уже не могли проникнуть сквозь густую листву, и вскоре птичья эскадрилья полетела искать себе новую добычу.

Илья перевел дыхание и привычно кинул взгляд на Зверюгу. Тот лежал на боку закатив глаза, дыхание с хрипом вырывалось из легких, а из мохнатой спины, шеи и затылка торчало множество иголок.

— Эй, Зверюга, что с тобой? — не на шутку обеспокоился парень, пытаясь поймать его взгляд.

Животное посмотрело на него совершенно больными глазами и едва слышно заскулило. «Дело плохо, похоже эти иголки были ядовитыми» — сообразил Илья и внутри у него все перевернулось от жалости к зверю: оказывается, за время пути юноша успел к нему сильно привязаться.

Зверюга опять заскулил, и Илья, преодолев чувство опасности, осторожно подошел к нему почти вплотную. Присев перед животным на корточки, парень медленно протянул руку и выдернул из его головы одну иголку. Внимательно изучив ее, он убедился, что она действительно была отравлена.

Зверю было уже совсем плохо: тяжело дыша, он закрыл глаза и открыл пасть, вывалив распухший язык.

— Нет! Пожалуйста, не умирай! — горестно воскликнул юноша и принялся выдергивать из шкуры животного многочисленные иголки. Справившись с этим за пять минут, парень сбегал к узелку за аптечкой и начал рыться в ней, пытаясь найти что-нибудь от отравлений или ядов, но не успел: зверь в последний раз едва заметно шевельнул хвостом и испустил дух.

От расстройства у Ильи опустились руки, и он чуть не выронил аптечку на землю. Плюхнувшись на колени, он отсутствующим взглядом уставился на бездыханное тело непрошенного сопровождающего, только сейчас осознав, что (за исключением этапа знакомства) в этом мире он был единственным созданием, которое не пыталось наброситься на него и сожрать, а по-своему старалось помогать ему выжить в тяжелых условиях. Слезы наполнили серые глаза, но юноша старался сдержать их, ведь мужчины не плачут.

Видимо поэтому, он не сразу заметил, что воспалившиеся отметины от ядовитых иголок на шкуре зверя вдруг постепенно начали бледнеть и исчезать, а потом у мертвого тела внезапно прорезалось дыхание. Заметив перемены только тогда, когда животное внезапно пошевелилось и открыло глаза, парень резиновым мячиком подскочил с земли и замер на месте.

Человек и зверь не мигая уставились друг на друга. Если честно, Илья не знал теперь как себя вести с собакокотом: с одной стороны, он ужасно обрадовался воскрешению четвероногого спутника и очень хотел подойти поближе и как-то приласкать его. Но с другой — он еще никогда не находился так близко от зубастой пасти по собственной воле, что если зверь не настолько дружелюбно настроен и попробует напасть? Вот парень и стоял, опасаясь сделать лишнее движение.

Юноша не смог бы сказать сколько длилась игра в гляделки, но сабакокоту она явно надоела быстрее: сделав шаг по направлению к человеку, он сел на задние лапы, слегка наклонил голову набок и дружелюбно вильнул хвостом. При этом выглядел он до того безобидно, что Илья расслабился и тоже шагнул к животному, медленно и осторожно протянув руку вперед. Зверюга обнюхал ладонь и вопросительно взглянул на парня. И юноша решился почесать его за ухом, готовясь в то же время в любой момент дать деру, если такая фамильярность придется не по душе дикому зверю.

Но опасения были напрасны: Зверюга на секунду замер с ошарашенным выражением на морде, а потом блаженно сощурил глаза и заурчал точь-в-точь как илюшкин домашний кот Задира, когда кто-то из семейства Артемьевых находил время, чтобы его погладить. Илья не смог сдержать довольную улыбку. Он принялся почесывать и поглаживать зверя, пока тот не подошел вплотную и дружески не ткнулся своей лобастой головой ему в плечо.

Так Илья обрел первого друга в новом мире.

Мир Земля. Настя

Анастасия сидела за компьютерным столом в своей комнате и рассматривала фотографию Ильи, которую его мама разрешила забрать с собой. С момента знакомства с нею прошло почти две недели, а от ее сына не было никаких вестей. И от его родных тоже (если не считать ежедневных звонков Людмилы Марковны, украдкой от всех остальных родственников справлявшейся о предположительном самочувствии сына).

Печально глядя на изображение полюбившегося ей юноши, Настя тоскливо подумала: «Ну где же ты, Илюш? Я так скучаю… Куда тебя занесло? И почему я даже приблизительно не могу определить, где тебя искать?… Как же ты далеко!..». Сердце сжалось от тревоги и тоски за друга, из глаз непрошено потекли слезы (с недавних пор у девушки глаза были всегда на мокром месте).

Бабушка, и подруги — друзья, видя, как тяжело она переживает исчезновение Ильи, пытались поддержать ее, но от их сочувствия ей почему-то становилось только хуже. Насте все чудилось, что окружающие его уже будто похоронили и не ждут, что он вернется живым, поэтому жалеют ее. В результате, она отгородилась от всех невидимой стеной и все чаще начала запираться в своей комнате, выключать телефон и просто сидеть, часами медитируя на илюшину фотографию и пытаясь определить где он и что с ним.

От такого времяпрепровождения, пышущая прежде здоровым румянцем и красотой юности девушка, резко похудела, побледнела и как-то расклеилась. Кроме того, с тех пор как парень пропал, Настя очень плохо спала. Ей снились странные сны с его участием, после которых она просыпалась совершенно разбитой и измученной. Она заставляла себя ходить в школу и вообще хоть что-то делать на одной лишь силе воли, чтобы зря не беспокоить бабушку и не давать повода таскать ее по всяким врачам. Но на самом деле больше всего Анастасии хотелось забиться в какой-нибудь угол, и чтобы ее никто не трогал…

Бедная девушка была готова сделать что угодно, лишь бы ее любимый друг нашелся и снова улыбался ей своей задорной мальчишеской улыбкой, а умные серые глаза по-прежнему бы смотрели на нее с симпатией и пониманием.

Вообще-то у Насти был способ узнать кое-что об Илье поподробнее — всего-то и надо было, что помириться с наставницей. Но девушке не хотелось выслушивать шквал упреков и нравоучений, незамедлительно последовавший бы, сделай она хоть шаг в ту сторону. Поэтому она тянула и медлила до последнего, надеясь, что все, может быть, само образуется.

Но сегодня Насте было особенно грустно и тоскливо. Почувствовав, что еще чуть-чуть, и она тихо сойдет с ума от неизвестности и беспокойства, девушка безнадежно вздохнув, подумала: «Ладно, тетя Влада, твоя взяла. Мне очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, помоги мне!»

Через две минуты раздался звонок городского телефона. Бабушки не было дома, поэтому Насте пришлось выползти из своей комнаты и ответить на звонок. Едва приложив трубку к уху, девушка услышала голос Владлены Всеволодны:

— Анастасия, почему у тебя отключен мобильный телефон? Я не для того тебе его дарила, чтобы он валялся в твоей комнате бесполезной безделушкой! И, скажи на милость, чего ты верещишь как четырехлетняя? У меня от тебя уже вторую неделю голова пухнет! Хоть бы экранировалась, раз с эмоциями справиться не можешь! Ты хоть что-нибудь помнишь, из того, чему я тебя все эти годы учила?!